Правда, к рассвету нового дня гнус покинул город. Исчез весь и сразу - так же молниеносно, как появился. Оставляя горожан, злых от бессонной ночи... но и унося с собой их желание расправиться со жрецом Урдалайи. Потому что теперь его стали хотя бы опасаться.

   Кому-то вздумалось даже посетить новую проповедь. Правда, таковых было гораздо меньше, чем в прошлый раз. Однако и вели себя собравшиеся поспокойнее. Как успокаивается выпоротый ребенок или собака, получившая хозяйского пинка.

   Как бы то ни было, но и таким достижением жрец остался недоволен. Он снова напомнил о возмездии для иноверцев. И уже к концу недели его слова не преминули подтвердиться.

   Нежданно-негаданно на поля, прилегающие к Нэсту, налетела саранча. И хотя весь урожай погубить она не успела, горожане понимали: ближайшая зима теперь будет трудной. Оставалось надеяться на помощь из королевской казны и королевских же закромов. Ведь его величество не должен оставить в беде город, снабжающий его воинство грозным крылатым оружием.

   Об этом королевскому конфиденту не преминул напомнить губернатор. Когда сэр Ролан прибыл в Нэст. И сразу же, сойдя с дилижанса, направился в городскую ратушу.

  - Надеюсь, хоть грифоны от козней этого... жреца не пострадали? - в ответ поинтересовался конфидент.

  - О, нет-нет, - спешно отвечал губернатор, - грифоны, слава всем богам, вроде живы и здоровы. В безопасности в своих гнездах... горных питомниках. Высоко в горах!

   Последнюю фразу он произнес нараспев, словно наслаждаясь. И считая, видимо, расположение грифоньих питомников гарантией их недосягаемости для всяких супостатов.

  - Ну-ну, - не без иронии молвил сэр Ролан. А про себя взял на заметку эти сведения. Насчет безопасности грифонов.

   Но вернемся к двуногим и бескрылым жителям Нэста. Чьи неприятности гнусом и саранчой отнюдь не исчерпывались. Следом на город обрушился жуткий ливень. От которого развезло прилегающие дороги. А сопровождавшие ливень молнии, гром и непроницаемо-черные тучи и впрямь навевали мысли о Конце Света. Несколько человек тогда убило молниями. А с десяток домов если не затопило, то опять же молниями сожгло.

   А буквально за пару дней до приезда Ролана вода в ближайшей реке окрасилась в кроваво-красный цвет. Рыба вся при этом всплыла кверху брюхом. Пожухла прибрежная трава. А зловоние, источаемое рекой вместо свежести, распространилось на мили.

   Рискнувших рыбачить в реке в тот день нашлось немного. И уж вообще никому не пришло в голову брать оттуда воду.

   Не спешили горожане и жители окрестных деревень подходить к реке даже теперь. Хотя бы для стирки. Даром, что к воде вроде вернулся ее прежний, привычный цвет.

  - Я удивляюсь, как этого жреца до сих пор не разорвали, - сказал сэр Ролан, когда рассказ о злоключениях Нэста закончился.

  - Какое там! Совсем наоборот! - губернатор всплеснул руками. И в подтверждение своих слов указал на окно.

   Оттуда открывался довольно живописный вид на центральную площадь, обрамленную близлежащими домами. В прежние времена здесь толпился народ. Окриками зазывали к себе покупателей торговцы. Носились с визгом дети; некоторые из них еще пытались залезть в фонтан. Жонглировали или разгуливали на ходулях заезжие циркачи. А уж какой от этого всего гвалт стоял!..

   Но в день прибытия Ролана площадь почти пустовала. А тишину нарушал разве что стук топоров и молотков. Это с суетливой поспешностью, достойной слуги-подхалима, возводился Храм Урдалайи. Возводился, само собой, на средства новообращенных приверженцев подозрительного культа.

  - Однако ж мало ему, негоднику! - не сдержавшись, воскликнул губернатор, - говорит, что богиня эта его лунная всерьез на наш город разгневалась. И дабы умилостивить ее, горожане должны отдать жрецу сотню мальчиков и сотню девочек. Для посвящения Урдалайе, так сказать.

  - Посвящения? - переспросил сэр Ролан, несколько озадаченный туманным смыслом этого слова.

  - То ли служения... то ли, не приведи боги, для жертвоприношения, - сердито молвил губернатор, - сам-то жрец не уточнял. Но все одно: расставаться со своими детьми люди желанием не горят. Даже те, кто вроде принял новую веру.

  - Новую веру, - пробормотал конфидент, принимая к сведению и эту оговорку, - новую-новую...

  - Для Нэста новую, - зачем-то поспешил поправиться губернатор, - и, в общем, среди горожан теперь трения. Все спорят со всеми. Чья семья должна отдать ребенка. Ну а жрец подгоняет. Уже голодом грозится. И что солнце померкнет - тоже обещает.

  - Сочувствую вашей беде, - как подачку бросил сэр Ролан эту дежурную фразу, - и от имени короля сделаю все, от меня зависящее, чтоб избавить Нэст от напасти.

   А про себя подумал: "грамотно действует - проповедник-то! Вот уже нашел, чем горожан разделить-рассорить. А там и до властвования недалеко". После чего перешел к вопросу. Да такому, что сразу ввел собеседника в замешательство.

  - И кстати... вот эта Урдалайа... а что вообще про нее известно? Ну, кроме того, что она богиня луны... а значит, представляет ночную, темную сторону бытия.

  - Э-э-э... да пес ее знает, - нехотя отвечал губернатор, при этом икнув и зачем-то прикрыв ладонью рот, - лично я чту бога охоты Ортага. И Глорма, покровителя торговли и ремесел. А культом этим... поганым, не интересовался и не хочу.

   От взгляда сэра Ролана не укрылось, как собеседник при этом настороженно покосился в сторону окна. Будто опасался, что его услышит кто-то из новообращенных поклонников Урдалайи. Да призовет к ответу за то, что назвал его культ "поганым". Или просто за следование ложным верованиям.

   Хотя будто ли?..

  - Хорошо, - еще одно слово-пустышку конфидент использовал для подведения черты под разговором, - попробую познакомиться с Урдалайей и ее жрецом сам. А для начала послушаю проповедь.

  - Конечно, конечно, - с рассеянным видом отвечал губернатор, - капитан Крогер, командующий городской стражей вас проводит.

  - Так точно! - это отозвался, собственно, капитан Крогер. Рослый, широкоплечий мужик средних лет. С короткой стрижкой и лицом, исполосованным старыми шрамами.

   Дисциплинированность начальника стражи явно превосходила его словоохотливость. Поскольку на протяжении всего разговора сэра Ролана и губернатора он молча, словно статуя, простоял навытяжку.

   "Проводит-проводит, - подумалось конфиденту, - и проследит заодно, чтобы я не забывал, кто в городе хозяин. А кто хоть дорогой и почетный, но гость".

   К слову сказать, королевская привилегия даровала сэру Ролану право в том числе, самовольно отнимать чужую жизнь. Невзирая на титулы, должности и местные законы. Ибо защита интересов королевства превыше всего.

   Только вот прибегать к этому праву конфидент старался как можно реже. Считая его чем-то вроде открывания двери пинком. Что вроде и результативно, но в то же время чревато неприятностями.

* * *

   Для проповедей вестник богини луны избрал одну из небольших площадей, что обычно окружают фонтан или какую-нибудь статую. Днем здесь любят играть дети, а ближе к ночи назначать свидания влюбленные пары.

   Но собравшимся на площади на сей раз было не до любви и, тем более, не до игр. Люди с хмурыми тревожными лицами толпились вокруг поверженной статуи. Еще горожане, коих площадь вместить не смогла, теснились на прилегающих улочках, заглядывая через плечо, вставая на цыпочки. Несколько человек приобщались к проповеди, выглядывая из окон и с балконов близлежащих домов. А кто-то даже забрался на крышу. Не боясь свалиться, соскользнув по крутому скату. Некоторые из собравшихся, особенно юные девушки, забирались на плечи спутников.

   А с освободившегося постамента вещал черный как ворона жрец. Истины своей веры донося короткими, похожими на карканье, репликами. При этом он то и дело самопроизвольно впадал в ярость. Чуть ли не в истерику. И тогда, багровея, принимался жестикулировать да грозить кулаками небу. А голос, без того громкий, превращался в визг.