- Я... видела то же, что и ты, правда? - тихо спросила Хьютай, укладывая голову на его грудь. - И я снова причинила тебе боль...

   - Нет. Мне понравилось... то, что ты сделала.

   - Не ври. Я её почувствовала, - она нежно притронулась к свежим, горячим ссадинам. Анмай погладил её руку. - Я не знаю, что на меня нашло... и на тебя... я словно умирала, а теперь чувствую, что живу, и впереди, - вся жизнь... я видела, что в ней будет много... всякого, - Хьютай стыдливо поджала ноги.

   - Я уже видел... подобное, - очень тихо сказал Анмай. - Пять дней назад, в ядре Цитадели Хаоса...

   - Так ты входил туда? - Хьютай приподнялась, сумрачно глядя на него. - И вернулся? Ты очень сильный. Сильнее, чем я думала. Захочешь ли ты быть со мной? Ведь я самая обыкновенная.

   - Я люблю тебя и ты становишься необыкновенной. Ты единственная... ты всё.

   Она затихла, потом взглянула в его глаза.

   - Ты не врешь? Нет, прости, я сама знаю... расскажи мне, как это было... если ты... если тебе не больно... вспоминать об этом.

   - Нет. Только не удивляйся тому, что я скажу, ладно?

   - Я постараюсь.

   Хьютай уютно устроилась рядом. Её голова покоилась на его плече.

   - Да. Я тоже... хотел увидеть будущее.

   Хьютай ничуть не удивилась.

   - И ты видел?

   Она спросила его так спокойно, что Анмай вздрогнул. Он понял, что она, - единственная, кто сможет быть ему парой. Единственная во всем мироздании.

   - Только не пугайся...

   - Да?

   - Да. Никому про это не говори. Это... самое ценное, что у меня есть. Я вообще смогу дать тебе немного, но это... моя мечта, моя надежда, моя жизнь. Скорее всего, это бред обезумевшего от боли мальчишки, но если нет... Я видел гибель нашего мира. Он взорвется, разлетевшись на множество частей...

   - Когда это будет?

   - Не знаю. Наверно, не скоро, когда Уарк окажется возле Бездны.

   - Ты не видел, когда... когда умрешь? - голос Хьютай дрогнул.

   - Нет, как ни странно. Мне кажется, что я вообще никогда не умру... глупое убеждение, правда?

   - А... а я?

   Она боялась ответа... и пыталась скрыть от него свой страх... Анмай вдруг почувствовал, что даже тяжесть её головы на онемевшем плече ему неожиданно приятна. Он повернулся, чтобы девушке было удобнее.

   - Я тебя не видел... там. Наверно, я видел только свое будущее.

   - Можно... можно мне всегда быть с тобой?

   - Да. Ни о чем ином я не мечтаю.

   - Значит, мы переживем свой мир? - Хьютай встряхнула головой, прогоняя столь странную мысль. - А что ещё ты видел? - её глаза блестели любопытством.

   - Много, очень много, - но я не всё запомнил, и, увы, далеко не всё понял. Точнее - почти ничего.

   - А всё же?

   Анмай крепко прижал её к себе.

   - Я видел пустоту, тьму, полную звезд, гигантские корабли, летящие от звезды к звезде, - я был на таком корабле...

   - Значит, и я там буду?

   - Наверно...

   Хьютай легла рядом с ним. Несколько минут они молчали.

   - Ты... наши души были вместе... там... - сказала она. - Я... не понимала тебя... я же совсем тебя не знала! Я хочу убежать от тебя, - и, в то же время, хочу жить вечно, - для тебя же! Странная штука любовь, правда?

   Анмай удивленно смотрел на неё. Лишь теперь, когда страсти в нем уже не осталось, он смог, наконец, по-настоящему увидеть любимую, - совсем юную девушку, испуганную, доверчиво прильнувшую к нему, - и понимал, что никого более близкого у него не будет. Никогда.

   - Хьютай, что ты сделала со мной? - глядя в её глаза, вдруг спросил он. - Теперь, если с тобой что-то... что-то случится, я не смогу жить. Моя любимая... мне страшно. Мир так жесток... я знаю... я сам... но ты... всё, - он неожиданно замолчал.

   - И я... тоже... Что происходит с нами? - Хьютай испуганно отпрянула от него. - Я словно... становлюсь тобой... хочу стать... знаю, что это невозможно, но... я хочу кричать от наслаждения и боли, доставленного тобой... твоими руками... и стыжусь этого...

   Они вновь крепко прижались друг к другу. Анмай зарылся лицом в её теплые волосы, и закрыл глаза.

   - Я не знаю, что с нами... - его голос звучал глухо. - Мне... нам хочется большего, чем мы можем дать друг другу... Чего-то несравненно большего. Я не понимаю... необычных переживаний, такого подъема чувств, чтобы стать на грань смерти. Полюбить... служить любимой так, чтобы было радостно умереть, любя в то же время жизнь всей своей сутью... не умею про это сказать!

   Они смолкли, отчаянно обнявшись. Их сердца мучительно сжимались, словно им осталось жить лишь несколько минут. Словно их не ждала вся жизнь... но ведь и она когда-нибудь закончится, и они расстанутся, - навсегда. Анмай словно впервые понял это.

   - Я никогда не представлял, что любовь... столь мучительна. Я хочу умереть, лишь бы не было этого... этого страха, но всё же... я не хочу, чтобы он исчез. Что это?

   - Я не знаю... это счастье.

   - Оно... оно должно быть таким? - она увидела его растерянные глаза.

   - Я не знаю... я только девчонка.

   Они снова крепко прижались друг к другу, и затихли. Анмай почувствовал, что мучительная тоска медленно отступает, - всё же, они были очень молоды. Он не желал ухода этой боли, она делала его старше... но вот осталась только радость. Юноша яростно встряхнул волосами.

   - Знаешь, я до сих пор не могу разобраться толком в своих ощущениях. То, что мы делали вчера, перед тем, как заснули... мне было очень приятно, но... только телу. В первый раз... ещё перед тем, как мы... слились, было приятнее... словно сливались не наши тела, а наши души... нет, не могу объяснить, - Анмай опустил голову, в его голосе прорезалась холодная, с трудом сдерживаемая ярость.

   - Почему я не могу толком выразить свои мысли, и ничего нет труднее, чем рассказать о собственной мечте? После того, как я встретился с тобой... со мной творится что-то... я не могу понять. Я люблю тебя, и мне хочется стать лучше, чем я есть, - таким, каким я сам представляю себя, и жить в мире чистоты... душевной чистоты... а в моих мыслях много зла, которого я не замечал, зла, которое я не считал злом... пока не встретил тебя. Чужая красота вызывала у меня зависть и злобу, - вместо радости и понимания, и я считал это естественным... нет, опять не то! По крайней мере, не только: я злился на мир за то, что вся его красота, какую я видел, - творение ли это рук или природы, - лишь отдаленное эхо того, что я хочу, к чему стремлюсь, всегда неполное и мгновенное отражение чего-то невыразимого, несказанного, несозданного. А для меня труднее всего, - заглянуть в этот мир. Какой смысл писать книгу, которую я хотел бы прочитать, если тебе дано понять, что невозможно придумать то, что тебя потрясет, даже просто заставит задуматься? Это надо искать... вне себя. Но вот любви я не знал. Я не мог представить того, что получил... и мне страшно потерять это счастье, - он откинулся на спину, его грудь вздымалась. Хьютай невольно положила руку на его живот, чувствуя, как глубоко он дышит. Анмай повернулся к ней, накрыв её руку своей ладонью.

   - На самом деле это тоска о неосуществимости мечты. Когда встречаешся с... с чистотой, хочется ещё большей чистоты, хотя я понимаю, что это невозможно, что мне никогда не жить в мире, где нет злых мыслей, не стать тем... тем, кем я мечтаю стать... чистым... но мы должны стремиться к этому, Хьютай. Мы должны стараться стать лучше, чем мы есть... и сделать мир таким, в котором мы хотели бы жить, - это самое важное, но... знаешь, я привык драться за свою мечту... меня приучили. И мне хочется сделать всё, что я смогу, чтобы я... ты... жили в мире без зла... Но я боюсь, что ради... ради этой мечты я могу совершить нечто безмерно страшное... не знаю, что со мной! - он помолчал. - Всё остальное - знания, силы, машины, оружие, - это необходимо, но это... вне нас. Это не принесет нам счастья... такого, как чистота. А чистоты не будет, если у нас не будет тоски по ней... она никогда не должна угасать. Пусть это причиняет боль, но по-моему, тоска по... совершенству, - это лучшее, что у нас есть. В ней живут наши творения, которые ещё не созданы, живет всё лучшее, что в нас заключено, и что мы должны спасать друг в друге. А что до счастья, то миг, когда я отделил добро от зла в своей душе, был лучшим в моей жизни.