Он вновь взглянул на Хьютай. Её черная грива отливала дымчатым серебром, - так много седых нитей пробилось в них. Его волосы выглядели не лучше. Пока его вечно юное тело держалось, уступая лишь в этом, но сколько ещё это продлится?
Он усмехнулся, глядя на подругу, - сидя на краю силовой подушки, она внимательно смотрела в плоский прямоугольный экранчик, держа его в руке, как зеркальце. Его отсвет быстрыми бликами скользил по её скулам и лбу, - там жили её собственные фантазии, записанные машиной. На голове у неё были наушники, и она босой ногой отбивала ритм неслышимой песни. Каждый из них боролся со скукой и своим страдающим телом, как мог. Сейчас Хьютай увлеклась так, что ничего не замечала. Анмай боялся её отвлечь.
Едва он вышел, решив навестить Айэта, на него обрушился мягкий, почти неощутимый, но сокрушительный удар, мгновенно погасивший сознание. Едва он приподнялся, растирая ушибленный локоть, его оглушила абсолютная, жуткая тишина. "Укавэйра" вошла во Вселенную со столь чуждой физикой, что даже Туннель Дополнительности не мог её защитить. Сейчас её окружил Лист, и она плыла в своем собственном, никак не связанном с внешним мироздании. Подобные вещи были крайне опасны, - даже сверхплотная внешняя оболочка "Укавэйры" могла не выдержать чудовищного энергетического всплеска при рождении Листа. Но что им ещё оставалось?
В этом путешествии самым важным было не сбиться с пути, - никаких ориентиров не существовало, и был единственный способ достичь цели, - лететь строго по прямой, невзирая на любые препятствия. Любая попытка обойти опасное или даже враждебное мироздание означала, что им придется начинать свой путь сначала, - точнее, что его уже нет никакого смысла начинать. Анмай знал, что в любую секунду их может настигнуть смерть, но так привык к этому, что даже и не думал.
Он легко поднялся и зажмурился. Мертвая тишина тоже давила, но всё же, не настолько. А абсолютно черная стена-экран выглядела куда лучше, чем сияющая вызывающими тошноту узорами.
Он осторожно проскользнул в комнату Айэта, и тревожно замер. Юноша лежал в углу, на низкой подушке, нагим. Маленькая, совершенно пустая полутемная комната с мертвым экраном неприятно напоминала тюремную камеру. Серая пластмасса подушки и лежавшая возле неё жалкая одежда друга ещё больше усиливали сходство.
Анмай осторожно сел рядом с ним. Айэт лежал на животе, неподвижно, лишь его худые бока едва заметно колебались в редком дыхании. Левая рука юноши упала на пол, правая, подтянутая к голове, была неловко подвернута, глаза закрыты, рот мучительно приоткрыт, густые длинные волосы спутаны...
Анмай легко коснулся его лба. Прохладный, но Айэт не проснулся от прикосновения. Вэру нахмурился. Юноше приходилось много хуже, чем им. Он был один, совсем один... Они с Хьютай, когда им становилось совсем плохо, искали спасения в объятиях друг друга, - пусть даже через силу. Как ни странно, это помогало. А Айэт после этого исчезал на несколько дней, словно его вообще не было на корабле...
Он очнулся от задумчивости, заметив, что юноша смотрит на него. Они смутились, - по разным причинам. Айэт спешно схватил покрывало и закутался в него. Анмай видел лишь его лицо с несмелой улыбкой. Такое случалось всё чаще, - при их встречах юноша просто печально смотрел на него и молчал, иногда улыбаясь... Анмай видел, как он страдает, но никогда не слышал от него ни одного слова упрека... не видел взгляда, что обжигает больнее любых слов... вот только тоски в этих глазах с каждым разом становилось всё больше.
- Ты не знаешь, сколько ещё нам осталось? - неожиданно спросил Айэт.
Анмай пожал плечами.
- Она сама не знает. Слишком много мирозданий и слишком разными способами ей приходится пересекать. А расстояние...
Он поёжился, вспомнив, что поперечник Сверх-Вселенной невыразим даже в световых годах, и им придется пройти минимум половину этого расстояния... если они не собьются с пути, и не станут блуждать среди мирозданий, что было вполне возможно. По крайней мере, вернуться в свою родную Вселенную или во Вселенную Файау они уже не могли, - те безнадежно затерялись среди бессчетных мирозданий, различных настолько, что это нельзя было представить. И все эти бесчисленные оставленные позади парсеки Анмай тоже не мог представить. Всё чаще ему казалось, что они стоят на месте... но они двигались вверх.
......................................................................................
Много позже.
Анмай постепенно начал терять представление о времени. Вот и сейчас он не мог вспомнить, сколько же дней прошло со времени начала их полета, - они все были так похожи... Конечно, он мог спросить у "Укавэйры", но не видел в этом смысла. В самом деле, какая разница? Даже время внутри их корабля-мироздания не совпадало с тем, внешним. Она однажды сказала ему, что их путешествие на самом деле длится уже много тысяч лет... конечно, если смотреть снаружи на их звездолет, пробиравшийся над самой бездной безвременья понятным одной лишь "Укавэйре" способом. Но Анмай с удивлением поймал себя на том, что его все меньше интересуют технические и физические подробности их путешествия, - наверное, потому, что он всё реже мог их понять. С каждым днем полета мир вокруг становился всё более чуждым. Они уже так далеко углубились в Эккайа, Внешние Пределы, что их цель была определенно ближе, чем начало пути. Но ничего больше сказать по этому поводу "Укавэйра" не могла.
Анмай вздохнул. Он всё реже думал о том, что ожидало их в конце полета, - всё равно в этом не было смысла. Так или иначе, они всё равно это узнают, - или умрут, пытаясь узнать...
Он вышел в рубку "Товии". Собственно, он искал Айэта, опасаясь, что тот опять исчез, и вдруг заметил юношу, - тот сидел у стены, уткнувшись лицом в руки, и, похоже, плакал. Анмай почувствовал вдруг неловкость и стыд, и не сразу решился подойти. Потом он осторожно, беззвучно ступая по черноте погашенных экранов, пошел вперед, остановившись за спиной Айэта. Лишь сейчас он заметил в черных волосах юноши серебряные нити, которых не было раньше...
Ощутив его присутствие, Айэт обернулся и затих. Лицо у него было мокрое. Несколько минут они растерянно смотрели друг на друга. Юноша молчал. У Вэру перехватило горло, и он тоже не мог ничего сказать.
- Айэт... что с тобой? - наконец, спросил он, понимая, что говорит совсем не то. Юноша молчал. - Ты... тебе плохо потому, что Ювана... осталась?
- Нет.
Айэт вытер слезы и поднялся. Он попробовал улыбнуться, но тщетно.
- Нет. Знаешь... я даже рад, что её нет здесь... что ей не приходится страдать, как нам. А я... сам пошел за тобой.
- Ты жалеешь об этом?
- Жалею? Разве в этом есть какой-то смысл? Нет. Я... - он замолчал, потом взглянул в глаза Вэру, и с усилием продолжил. - Давай будем честными друг с другом, Анмай. Ты думаешь, что это, - из-за неё? Нет, совсем нет. Просто я... мне вдруг стало так одиноко, а вы... - он смутился и смолк.
Анмай вздрогнул. Всего несколько минут назад они с Хьютай забыли обо всем, лаская друг друга. Он не представлял, сколько времени они провели в томном полузабытье - может, и часы. А в это время Айэт... Он опустил глаза. Юноша криво улыбнулся, заметив его смущение.
- Ты думаешь, я страдаю из-за того, что вы... нет. Просто я... пытался вспомнить, что делал, когда был Всесильной Машиной. И не смог вспомнить ничего. Совершенно ничего. Обрывки... сны... ничего, похожего на реальность. Потом я пытался вспомнить свое детство... и тоже... Я помню свой двор, свой дом, друзей, с которыми играл... но так, словно я сам их придумал, понимаешь? И здесь... Я пытаюсь вспомнить свои дни здесь, и не могу... не помню, чем я занимался, что говорил... дни, много дней... исчезли, не оставив ничего... словно меня в это время не было... совсем не было. С тобой не случалось подобного, Анмай?
