В одной из комнатёнок практически не посещаемой части дворца Хемфри разговаривал с лорд-мэром Таймского замка Клиффордом и меня эта беседа крайне заинтересовала.

— Детей-то за что… — почти шептал Клиффорд. — Они ж… ни в чём… Сэр Хемфри, не по-людски ведь, а?

Почему-то у меня не возникло ни малейших сомнений по поводу того, о ком именно идёт речь.

— Уил перед смертью тоже мало чем от ребёнка отличался, — злобно усмехнулся Хемфри, — но у тебя, Клифф, не было никаких угрызений совести.

— Так ить он же ж хоть и был всё одно, что ребёнок, но всё ж — взрослый человек, а тут — дети.

— Дети — не дети, — отмахнулся сын командира гвардии, — ты, в конце концом, будешь получать за них полное содержание на обоих принцев пять лет. Да ты в золоте купаться сможешь, Клифф.

— Золото, — буркнул лорд-мэр, — а как мне перед Господом ответ держать после смерти. Убийство, да ещё и детей… Вам-то что, вы многих убили, сами говорите, вам Долина мук гарантирована.

— Ты тоже туда отправишься, Клифф, — рассмеялся Хемфри, — и сам отлично знаешь это. В соседних котлах вариться будем. Кончай обманывать себя и живи сейчас, не думай о том, что будет после смерти. В общем, ты меня слышал, отказываться — смысла нет, принцев не спасёшь, а вот я тебя в этом случае сгною. Понял меня?

Не знаю, понял ли его лорд-мэр, но вот я понял, что разговор их окончен, и поспешил покинуть эту часть дворца.

Пышная коронация завершилась не менее пышным пиром, но у меня совершенно не было аппетита. На уме у меня был только недавний разговор Хемфри с лорд-мэром Таймского замка. Не мог Слизняк сам по себе придумать убийство принцев, он всегда действовал по прямому распоряжению сверху, от короля, а чаще реального правителя Страндара. Кто у нас сейчас реальный правитель? Вот об этом мне совершенно не хотелось думать.

Я рано покинул пир, сославшись на недомогание, однако на моё исчезновение никто и не обратил внимания — все были слишком заняты поглощением разнообразных вин и яств. В голове шумело от выпитого, но я не был достаточно пьян, чтобы мгновенно уснуть. Я, не раздеваясь, растянулся на постели, в голове бродили всё те же неприятные мысли о неприятных изменениях в характере Алека. Решив, что завтра же покину Престон, я таки уснул. Проснулся я неожиданно, вот только что спал — а сейчас уже нет. Спрыгнув с постели, огляделся, потянулся к перевязи со шпагой, висевшей на спинке стула.

— Не стоит хвататься за шпагу, — услышал я знакомый голос (его забудешь!) мистера Мортимера, — по крайней мере, прямо сейчас. Вы ведь всё ещё хотите спасти несчастных юношей-принцев. На вашем месте я бы поторопился — убийцы уже отправились в Таймский замок.

Томаса V некоронованного короля Страндара разбудил едва слышный скрип двери. Он открыл глаза и увидел высокого (для мальчика пяти лет отроду все были высокими) человека в чёрном (или другой тёмной одежде), отсвет свечи, всегда горевшей на столе рядом с постелью юного принца (или короля?) — он всегда страшно боялся темноты, — упал на короткий клинок кинжала.

Страх сжал сердце Томаса, он вцепился немеющими пальцами в край одеяла, не в силах больше пошевелить и пальцем. Горло его перехватило, он не мог даже закричать, позвать на помощь. А чёрный человек наступал, даже не осознавая, что его жертва не спит.

Он уже занёс над Томасом кинжал, когда из-за его спины, от оставленных открытыми дверей, донёсся властный окрик:

— Стой!

Следом короткий свист, удар и чёрный человек начал оседать на пол. Чьи-то руки подхватили его и прислонили к стене, над перепуганным Томасом склонился незнакомец с грустными и добрыми глазами.

— Забудь о том, что сейчас произошло, — произнёс он, — это был просто сон, дурной сон.

Лорд-мэр Таймского замка Клиффорд Сихор был человеком трусливым и склонным к пьянству. Вот и сейчас, когда убийца, нанятый на деньги сэра Хемфри Хетфилда, отправился делать своё "чёрное" дело, он медленно и методично напивался дешёвым вином, купленным на сэкономленное от выделенного Слизняком. Ему было искренне жаль мальчиков-принцев, однако и ослушаться сына славного командира гвардии он не посмел, особенно после его слова "сгною". Лорд-мэр искренне считал, что никого страшнее сэра Хемфри человека быть не может, но он ошибался.

Человек в мятом придворном платье ворвался в комнату, отведённую лорд-мэру, словно ветер. Дверь хлопнула о стену, а к горлу Клиффорда Сихора прижался кончик клинка шпаги. По кадыку потекла кровь.

— У вас, лорд-мэр, — со злой улыбкой произнёс незваный гость, — думаю, сейчас уйма вопросов ко мне. Отвечу лишь на один. Твой убийца мёртв, его тело за дверью. И ты последуешь за ним, если попытаешься поднять тревогу. Принцы — живы, как ты понимаешь, так что за этот грех тебе не придётся отвечать перед Господом. Хемфри ты скажешь, что всё прошло как надо, а те деньги, что собирался положить себе в карман, станешь тратить на принцев. Они не должны ни в чём нуждаться и жить так, как жили раньше.

Визитёр убрал в ножны шпагу и повернулся к выходу, затем обернулся и бросил:

— Если сих голов упадёт хоть волос, ты пожалеешь, что не отправился в Долину мук прямо сейчас.

Подмигнул и вышел. А в комнату ввалился труп убийцы. Лорд-мэр нашарил под одеждой Знак Господень и пробормотал короткую молитву во спасение своей грешной души.

Я покинул Престон на следующее же утро, отправившись домой. Там меня ждали дела — почуяв волю, разбойники вновь распоясались, однако мгновенно притихли, стоило мне пересечь границу Фарроушира. Брату по прибытии на все расспросы о том, что я делал в столице, я ответил только:

— Алек бы управился и без меня. Но одно дело я всё же сделал и горжусь этим.

Эпилог.

Никто всерьёз не воспринимал Роджера графа Руджмонта пока он не высадился с армией, нанятой по уже сложившейся традиции на деньги Адранды, только теперь уже не скончавшегося к этому времени Эжена X, а его сына — Антуана VIII, в полной мере унаследовавшего от отца все его политические таланты и ненависть к моей родине. Бежавшего после разгрома Елизаветы Руджмонта он, принял и, что называется, обласкал, а сейчас даже выделил денег в итак не очень обильной адрандской казне.

Войска встретились у города Боротта, я возглавлял фарроуширцев, выделенных братом из дружины. Как бы то ни было сейчас речь шла не о престоле, а подлинном вторжении, заставлявшим вспомнить покойную королеву Елизавету, дважды предпринимавшую подобные действия. Как и все страндарцы, мы стояли в центре войска, рядом его величеством и гвардией. Как всегда, Алек решил сам пойти в бой, как бы не отговаривали его сановники, и официально — иного слова не найдёшь — пригласил меня встать рядом с ним. Я столь же официально согласился. На левом фланге стояли фиарийцы, возглавляемые де Мальвуазеном, на правом — тяжёлая конница северян, эрландеров и берландеров, отличавшихся почти дикой жестокостью и преданностью лично Алеку.

Затрубили горны, ударили барабаны и мы двинулись друг другу навстречу. Однако в звуках вражьих труб мне почудилось нечто странное, но я не придал этому никакого значения. Лошади набирали смертоносный разгон, копья опущены, все готовы к бою. Мы врезались во вражий строй, ломая копья об адрандцев, выхватывая мечи. В общем, всё как обычно, за исключением одного — весь левый фланг полностью перешёл насторону Руджмонта, а половина правого заняла какую-то странную выжидательную позицию, из-за чего оставшиеся верными Алеку северяне кинулись на своих братьев, осыпая их проклятьями, и правом фланге нашего войска завязалась собственная битва — между своими. В довершение всего, граф Керсби, командовавший резервом, который должен бы ударить, не двинул свои войска.

— Предательство! — зло прохрипел Алек, опуская меч. — Все предали меня! Ну да, Баал с ними, пускай я умру, но этого ублюдка, Руджмонта, я утащу за собой в Долину мук! За мной, друзья! За мной! Все, кто предан мне!!! ВПЕРЁД!!!