Ужас охватил меня. Ведь могу навсегда остаться здесь.

— Я могу навсегда остаться здесь.

Вася уставился на меня в раздумье.

— Мне страшно, — сказал я.

— Вам страшно, — сказал Вася. — Но мы-то здесь живем.

— Вы хотите сказать, что вы из другого времени? — спросила Саша.

— Ой, мама! — воскликнула Даша, — да неужели это стало возможно. Честно говоря, я всегда думала, что…

— Прекратите смеяться над парнем, — сказал Вася. — Ему нелегко.

Я понимал, что по-настоящему они мне не верят. Никакие факты не заставят их поверить в возможность перемещения во времени. Я и сам не верил в это.

Женя пропал. Мы пошли в чапок все четверо.

— Там рядом было кафе, — сказал я Васе. — Мне надо будет только перейти на другую половину.

Рядом с дверью пивной я вспомнил, что не заплатил прошлый раз. Будем надеяться, что сегодня другая смена.

— Явился, — сразу сказала буфетчица. Сегодня Эдит работала одна. Полина, ее напарница сегодня не вышла на работу. Наверное, лечит ногу Жене. — Я вас обслуживать не буду, пока ты, парень, долг не отдашь.

Я полез в карман за деньгами, но Эдит остановила меня.

— Твоих денег мне не надо. Если других нет — проваливайте.

Вася вынул пачку сторублевок и заплатил за меня.

Мы сели в углу. В Датском в это время было мало народу. Но я очень обрадовался, когда увидел знакомое место. Я даже подумал, что все меня обманывают, будто я попал в 1955 год.

— Смотрите, смотрите! — возбужденно зашептал я, — кафе на месте. Я могу уйти туда.

— Так иди, — спокойно сказал Вася.

— Я выпью с вами на прощанье и пойду. — Пиво, как обычно было разбавленное.

— Я хочу есть, — сказала Даша.

— И я, — сказала Саша, — возьмите нам жареной рыбы.

— А какая здесь есть рыба? — спросил я, — бычки?

— У них сегодня есть щуки, — сказал Вася. — Рыболов один сдал.

— Щуку нам с руку! Эдит, ты, что, не слышишь?

Буфетчица молчала. Я опять повторил свой вопрос. Тогда она молча поманила меня пальцем.

— Ну, чего? — я подошел к прилавку и уставился в потное лицо Эдит.

— Зайдем на кухню.

— Зачем?

— Узнаешь.

— Нет, нет, мне пора домой. Мы только хотели съесть жареную щуку.

— Съешь, какие проблемы? Только жарить некому. Обычно я это делаю сама, а сегодня мне некогда. Если хочешь есть, иди жарь.

Мы зашли на кухню. Я разрезал две больших щуки пополам и стал жарить на двух больших сковородах.

— Они как драконы, — сказал я Эдит, когда она опять вошла на кухню.

— Сними их с плиты, — сказала буфетчица. Потом она сказала, чтобы я открыл дверь в кладовую.

— Зачем?

— Сейчас узнаешь.

В полутемной кладовой было душно. Пахло семечками и рыбой. Выйти назад не было никакой возможности. Эдит загородила собой весь проход. Мы долго возились. На голову мне упало пустое ведро. Из разорвавшегося мешка посыпались семечки. Наконец, она сказала:

— Теперь ты расплатился.

— Как это? — спросил я. — За меня же заплатил Вася.

— Васины деньги не лучше твоих, — ответила она, опустила платье и вышла.

— Мне нельзя было с тобой трахаться, — сказал я, хотя в кладовой уже никого не было.

Эдит в это время поправляла волосы. Она не стала опять заходить в кладовую, сказала прямо с кухни:

— А в чем дело, инопланетянин?

— У меня не может быть детей в прошлом.

— Они будут в настоящем, — ответила Эдит.

— Что это значит?

— Ты останешься здесь.

— Ни за что! — сказал я и появился из двери. Эдит захохотала. Я весь был обсыпан мукой.

— Придется остаться. Тебе не в чем выйти.

Оказывается, они уже называли меня инопланетянином. Конечно, в шутку. Мы вышли из пивной и стали прощаться. Несколько инвалидов проехали мимо на нас на маленьких тачках, сделанных из подшипников. Один остановился и попросил подать ему что-нибудь. Но Вася поднял одну штанину и постучал по своей деревяшке.

— У меня тоже мало ног, друг, — сказал он. Потом вдруг спохватился и добавил: — Дай ему своих денег. Все равно они никуда не годятся.

— Здесь мои деньги не нужны, — сказал я, — а там, — я показал на дверь кафе, — они мне очень пригодятся.

— Мы тебя не отпустим, — сказала Саша.

— Здесь почти не осталось мужиков, — сказала Даша. — Оставайся здесь.

— Ты никуда не уйдешь, — сказал Вася.

— Почему это? — спросил я. — Потому что тебе нужен помощник для изготовления денег? Неужели ты до сих пор не понял, что я не фальшивомонетчик?

— Я не это имел в виду.

— А что?

— Там ничего нет. Пойди, попробуй. Там стена. Ты не пройдешь назад.

— Назад? Значит, ты веришь, что я ОТТУДА?

— Да ничего я не верю, — отмахнулся Вася. — Иди, иди, мы тебя здесь подождем.

Ну ладно. Я один вошел в кафе, точнее в пивную, сел за стол и посмотрел в сторону Датского кафе. Там все было хорошо. Там ели Датские ребра. Я не стал прощаться с Эдит. Еще опять затащит в кладовку. Но… Ничего не вышло. Я просто ударился лбом о стену. Проклятье… это зеркало. Я попробовал еще раз. Нет. Я прижался к зеркалу, сделал из ладоней бинокль и попытался получше рассмотреть, что там происходит в Датском кафе. Я узнал Итальянца. Вот, ублюдок. Только три дня назад вылетел из окна второго этажа, а уже ходит по игорным заведениям.

— Эдит, что там за зеркалом? — я подошел к прилавку и стал смотреть, как она качает насосом пиво.

— Там нет никакого зеркала, малыш, — ответила эта мощная дама, не разгибаясь. Это просто доски.

— Доски? Но я вижу зеркало. Я вижу там людей.

— Жаль.

— Жаль, что там никого нет, малыш, — ответила Эдит.

На лице у меня проступил холодный пот. Вроде бы чего бояться? Там жить, или здесь — какая разница? Нет, здесь что-то не так. Это все равно, что живым попасть в могилу.

— У меня клаустрофобия, — сказал я. — Эдит, что мне делать. Я боюсь замкнутого пространства.

— Не бойся, малыш, вечером я освобожусь, и мы поедем в настоящий кабак. Не хуже, чем у вас на Марсе.

— Лучше бы ты сказала на Луне.

— Почему это лучше?

— Потому что я не с Марса.

— Да? Но я бы не сказала, что ты с Луны свалился. Хотя что-то в тебе есть необычное.

— Что?

— Пока не знаю.

Мы поговорили и я сел за стол с кружкой пива и куском скумбрии. Прямо перед собой я видел зал Датского. К Итальянцу подошел незнакомый мне человек. Они о чем-то поговорили, потом Итальянец передал незнакомцу какую-то вещь. Сначала я не понял что это. Потом сверкнула бирюзовая ручка, и я понял, что это тот самый кинжал, который Итальянец кидал в меня. В это время один мужик за столом рассказал, что вчера в парке его остановили три женщины и изнасиловали в кустах. Я думал, что все сейчас начнут смеяться, скажут, что мужик врет. Нет, никто даже не удивился.

Вошел Женя фиксатый. Свою железную подругу он оставил дома.

— Я поставил ей фингал под глазом. Теперь она пару дней побудет дома, — сказал Женя.

Я рассказал Жене, что вчера три женщины изнасиловали мужика.

— Где? В парке?

— Ты этому веришь?

— Верю. И знаешь почему? — Он сделал глоток пива. — Это был я.

— Ты?!

— Я так хотел трахаться, что как только зажила нога, пошел искать кого-нибудь. Трое женщин лет по тридцать пять окружили меня в парке, ощупали и молча поволокли в кусты. Сначала я даже испугался. Но все окончилось благополучно. Хуже было с одним инвалидом неделю назад. Десять лет после войны он странствовал по свету, вернулся и попал под поезд. У него отрезало ноги. Этот старшина все думал, примет ли его жена. С медалями на груди, но без ног. Но встретили старшину сразу четыре женщины. Как ты думаешь, почему? — Женя блеснул зубами и продолжал: — Оказывается, они всех мужей так встречали. Первый вернулся в сорок пятом. Он так затрахал свою жену, что она попросила помощи у соседки. Та сначала отнекивалась. Неудобно как-то. Но потом все-таки согласилась. Ее-то муж еще не вернулся. Потом этот мужик умер. Муж другой соседки вернулся с войны. И она поделилась им с подругами. Трое мужей у троих соседок умерли за пять лет. Только у одной соседки муж еще не вернулся. Наверное, он убит, думала женщина. И вот он вернулся через десять лет без ног. Четыре женщины так натерпелись, что перетянули член старшины нитками. Они трахали его ночь, день и еще одну ночь. Потом старшина умер.