— Он такой огромный, — сказала Альбина, разглядывая строителя Ноева Ковчега в бинокль. — Как Геракл.

— Чапаев таким не был, — сказала Эдит.

— Фиксатый тоже не был, — добавила Полина.

— Кто же это? Мелехов, кто это?

— Может это сам? Этот, как его, Ной? — спросил кто-то. Но Мелехов не стал даже с ним разговаривать. Ибо: какой еще Ной? Он умер-то когда? Слишком давно.

— А почему вы думаете, что Звезда Собаки не может довести нас до туда? — спросил тот же голос. Мелехов обернулся. — Вдруг Ной пришел нам на помощь? Ну, а почему нет? Современный человек не может быть таким большим. — Это был Валера.

— Откуда ты взялся? — спросил Мелехов.

— Действительно, мы думали, что тебя разорвали на части аненербевцы, — сказала Альбина. — Че ты молчишь?

— Какой-то он странный, — сказала Полина. — Тя че, обухом огрели?

И жена Мелехова Надя получила кличку Ной. И стала командиром, построенного ей корабля.

— Ладно, — подытожил Мелехов и обратился к Ларисе: — пожалуйста, принеси мне какой-нибудь коктейль.

— Любой?

— Да. Только холодный. Не забудь обернуть стакан полотенцем. Главное, пожалуйста, побыстрее. Через пять минут погружение, — он посмотрел на часы.

— А вы не боитесь…

В конец.

— Есть будешь?

— Буду.

— Эх, сейчас бы супчику их белых грибов!

— Эх, щас бы супчику! Да с куриными потрошками! Только обязательно надо добавить белые гренки.

— Добавлю.

— Хотелось бы иметь температуру подачи пятьдесят градусов.

— Пятьдесят для тебя будет горячо.

— А я подожду немного, полюбуюсь на свой супчик, да с потрошками. Ты нагрей его посильнее. Потом добавишь сухарики, немного холодной водички. И как раз будет пятьдесят.

Они обедали.

— Такая умная собака, — сказал Семен. — Не знаю даже. Ну, прямо такая умная.

Бак ничего не сказал. Он только улыбнулся, встал и подошел к своей чашке.

— Поднимаемся, — сказал Мелехов.

— Мне кажется, здесь я командую, — сказал Геракл.

— Ну командуй, командуй, — Мелехов отошел от прозрачной карты.

— Слушайте внимательно, — сказал Геракл. — Мы всплывем последний раз. Понимаете? У нас осталась только одна возможность атаковать этот вражеский Хилтон. Если не попадем в Хилтон первой же торпедой — все, сливай воду. Она нас разнесут в щепки.

— У нас всего одна торпеда, — сказал Мелехов.

— Одна? Ну, тем более.

— А почему вы думали, что их еще две? Вторую мы израсходовали, когда стреляли по вашему приказу из подводного положения. А я говорил, что из подводного положения стрелять бесполезно — не попадем. А вы настояли.

— Я командир. Имею право настаивать. Более того, я мог бы вообще не спрашивать вашего мнения. А я спросил, если вы помните. Впрочем, это очень хорошо, что вы умеете считать боевые снаряды.

— Что вы имеете в виду? Что вы хотите этим сказать?

— Прошу вас проверить и доложить, в порядке ли учебная торпеда.

— А зачем нам учебная торпеда? По любому мы не сможем ее использовать. Едва мы всплывем, партизаны Щорса разнесут нас в щепки.

— Я вам приказал проверить запасную учебную торпеду?

— Да.

— Проверьте.

— Что проверить-то? — разнервничался Василий.

— Проверить ее готовность к бою.

— Не понимаю, как можно подготовить к бою ученую болванку?

— Ракетный заряд у нее есть?

— А как же она двигалась?

— С помощью ракетного заряда. Но больше их нет.

— Приспособить пропеллер.

— Окей. Но не думаю, что с пропеллером она дотянет до вражеского Ноева Ковчега. Да, нет, хорошо, я выполню ваш приказ. Если вы хотите, чтобы над нами посмеялись в последний раз, то вы своего добьетесь. Они обхохочутся. — Мелехов не стал дожидаться ответа Геракла. Он повернулся и ушел выполнять приказ. Хотя и покачал головой.

Действительно, как можно к ракете приделать пропеллер? Лично он не знает такого способа.

Все были в столовой.

— Что сегодня? — спросил он входя.

— Сардельки с капустой, — сказала Лариса. — Будешь?

— Нет.

— Можно, я твою съем? — не долго думая спросил Валера.

— А почему ты не хочешь? — заботливо спросила Мелехова Лариса. — На тебе ведь и так лица нет.

— Думаю, что это немецкие колбаски, — ответил Василий. И добавил: — А я ничего фашистского не ем.

— Ну, можно я съем?! — опять застонал Валера. — Я голодный.

— Пусть никто не будет голоден, — сказал Мелехов. — Ешь, конечно. — И добавил: — Только ведь я уверен, что их сделали из авангарда дивизии Мертвая Голова.

— Из какого авангарда? — открыл от изумления рот Валера.

— Из Аненербе.

— Зачем? — так же глупо спросил бывший охранник Универсама. И добавил: — Конечно, это глупый вопрос.

— Почему же глупый? — встряла Эдит. — Это было сделано не столько потому, что нам больше есть нечего, а из-за того, что эти гады из Аненербе завалили легендарного героя Гражданской Войны Василия Ивановича Чапаева, когда он пытался преодолеть неодолимое время. — И продолжила: — Слишком хорошие пулеметчики всегда, в конце концов, идут на колбасный фарш.

— Неужели это правда? — спросил Валера.

— Без сомнений.

Охранник Универсама задумался на секунду, вспомнил шикарный ресторан Сказки Андерсена под Москвой, сырокопченую колбасу, торт с красными, желтыми и белыми цветами, маринованную говядину, называемую людьми Леннана бастурма и тяжело вздохнул:

— Все равно, можно я съем вашу колбасу? Разумеется, если вы действительно отказываетесь.

— Ешьте, — сказал Мелехов. — И капусту тоже.

— А капуста из чего? — спросил на всякий случай Валера. Не из этого, как его, надеюсь? — Но его уже никто больше не слушал.

— Вы чем-то расстроены? — спросила Альбина.

— Да, Ной приказал подготовить к бою учебную ракету. А как я ее подготовлю?

— А нельзя? — спросила Лариса.

— Это все равно, что пчеле в жопу, прошу прощенья, вставить пропеллер. Это ракета! А он не понимает, что, если ракета не имеет заряда, значит, все — сливай воду. Ее надо просто выбросить за борт.

— Выбросить за борт, вы говорите? — спросил Крылов. И добавил: — Можно я все устрою?

— А вы механик?

— Нет. Но разрешите, я попробую?

— Нет, пробовать нельзя. Результат должен быть однозначно положительным. Если сможете, то, пожалуйста, действуйте.

— Я берусь. — И он с листом бумаги отошел в сторону.

А с корабля Леннана бросали последние глубинные бомбы. Не в том смысле, что на Хилтоне это были последние бомбы, а просто бомбы бросали только для страховки. Всем уже было ясно, что Подводный Ковчег Ноя больше не появится над поверхностью воды.

— Слово на букву П — накрылся, — сказал Берия. Леннан молча курил Мальборо и потирал лоб.

— Даже если бы этот Ной, или как его там, опять смог появиться над водой, я бы, — тут герой со звоном вытянул из ножен свою длиннющую, знаменитую шашку, благодаря которой, как говорят, одержал множество выдающихся побед в Гражданскую Войну, — разрубил его кораблик пополам. — Сабля со свистом рассекла мглистый воздух.

— В таком воздухе не смог бы лететь даже голубь, — сказал Дубровский.

— Лен, — сказал Вара, — я не понимаю, — он подбросил и поймал за ручку из рога уникального козла свой огромный маузер.

— Что ты не понимаешь, — спросил задумчиво Лен.

— Почему этот шпион, — Вара кивнул на Дубровского, — еще жив? Можно я постреляю в него? Ну, хотя бы просто так. Поставлю ему на голову яблоко и постреляю. А?

— Яблок нет, — ответил Лен.

— А где же они?

— Да ты же их все и расстрелял, — сказал Бидо.

— Я?! — изумился Вара. И добавил: — Это ты их все перерубил своей саблей.

— Не ссорьтесь, господа енералы, — сказал Берия, — оба хороши.

Они повернулись одновременно в сторону охранника товарища Леннана и спросили хором: