Да, жалко… а так хотелось посмотреть на приличный мордобой в исполнении профессионалов. Вот, помнится, академик на международной научной конференции в Куала-Лумпуре поспорил с профессором из Южно-Африканской республики…

– Оружие, наркотики, иные запрещённые предметы и вещества имеются?

– Нет, – ответил Шрёдингер, прямо и честно глядя ажану в глаза. – Запрещённых нет.

– А у вас? – милиционер адресовал вопрос полковнику Дювалю.

– И у меня нет.

Вот тут Жерар врёт. У него разрешение только на пистолеты и холодное оружие, а светошумовые гранаты в пенсионное удостоверение не вписаны. Ни в бумажное, ни в электронное, самостоятельно подающее сигнал на милицейский сканер. Кстати, а почему он выключен? Хотя и так ясно.

– В машину! – скомандовал ажан, махнув рукой в сторону гостеприимно распахнувшего двери «лунохода».

Древняя машина на колёсах и работающая на бензине… глухомань и отсталая провинция! Впрочем, такое явление, как автомобильные пробки, можно увидеть лишь в исторических фильмах, и раритетное средство передвижения вполне справляется с возложенными на неё немудрёными обязанностями. Только внутри тесно, грязно и почему-то воняет собаками.

Академик пригладил вздыбившуюся на моём загривке шерсть:

– Спокойно, Василий, граждане милиционеры устроят нам небольшую экскурсию по парижским достопримечательностям. А потом извинятся и доставят обратно.

Ага, сейчас! Скорее всего, с точки зрения Ивана Фёдоровича, всё это выглядит пошлой попыткой местных ментов быстро срубить бабла на приезжих лохах. В принципе, так оно и есть, но мне ситуация кажется более серьёзной и опасной. Академик надеется устрашить борзых ажанов своими широчайшими полномочиями, но он не знает про дурь в бутылках с мускатом. Эти ушлёпки, правда, тоже не догадываются о постигшем гарсона-отравителя несчастье.

– Не торопись, Жора, – шепнул Иван Фёдорович полковнику. – Разберёмся на месте и будем действовать по обстоятельствам.

Тот молча кивнул и закрыл глаза. Заснул, что ли? Хвост даю на отсечение – точно заснул! Вот это нервы у человека. Я так не умею, потому что от волнения становлюсь раздражительным и агрессивным. Не иначе научные опыты испортили характер. А не впиться ли когтями в мотню ближайшему ажану? Уж больно удобно уселся, широко раздвинув ноги…

Пока примеривался и прицеливался, старинный рыдван остановился, чихнул пару раз прогоревшим глушителем и заглох. Всё, приехали? Загремела отпираемая снаружи дверка:

– Выходиттэ, пожалусстта!

Вежливый какой, мать его болонка… И куда же нас привезли? Я спрыгнул с колен академика, первым покинул машину и огляделся. Ага, улица имени Полины Елисеевой, на что как бы явно намекает закрепленная на стене табличка. Это, если правильно помню, первый начальник департамента здравоохранения Французской губернии после присоединения к Федерации? Значит, в больницу привезли, анализ крови на наркоту будут делать.

Вот это и называется грамотным подходом к вымогательству. Установка комплексного анализа в любом медицинском учреждении напрямую связана с искусственным интеллектом Центрального Статистического Управления в Москве, и результаты обследования попадают туда в режиме реального времени. Скрыть их как-либо или банально подменить попросту невозможно!

И что из этого следует? А из этого следует, что сейчас Ивана Фёдоровича и полковника Дюваля начнут раскручивать на бабосы, угрожая при отказе отправить на процедуры. Всё серьёзно, как у взрослых…

Ну да, за употребление наркоты и министры вылетали из кресел в направлении лунных рудников быстрее собственного визга. А первые десять лет после образования Земной Федерации вообще давали пожизненное, невзирая на прошлые заслуги. Тогда боялись возвращения лихорадки, а вирус, как известно, склонен к мутациям в ослабленных излишествами организмах.

Сопровождаемые вооружённым конвоем из десятка ажанов, мы прошли по больничному коридору и после короткой команды остановились у кабинета с табличкой «Главврач Нечипайло Сяопин Жюльенович».

– Заходиттэ оба!

Кажется, я угадал, и мне доведётся впервые в жизни поприсутствовать при настоящем шантаже. Раньше познания были исключительно теоретические – угроза испортить тапочки из-за не вовремя поданного обеда шантажом не считается, а тут вживую увижу. Интересно же, пёс побери!

А в кабинете нас ждал сюрприз. Из-за стола поднялся самый настоящий китаец в выглядывающей из-под белого халата вышиванке и церемонно поклонился входящим:

– Добрый день, уважаемые господа.

По-русски говорит без всякого акцента, будто и не китаец вовсе, а бурят или калмык. Но от меня-то национальность не скроешь, я сразу вижу гастрономический интерес к моей скромной персоне.

– Вряд ли сегодняшний день можно назвать добрым, – ответил Шрёдингер, отказавшись присесть в предложенное любезным хозяином кресло. – А вот для кого, мы ещё увидим.

Китаец рассмеялся, оценив шутку, и выгнал конвой за дверь, оставив только старшего из ажанов. Тот надулся от осознания собственной важности и принялся играться коротким автоматом, поочерёдно наставляя его то на академика, то на полковника Дюваля. Если сейчас ещё скажет классическое «пиф-паф»…

– Я пригласил вас сюда… да-да, именно пригласил… чтобы сделать предложение, от которого невозможно отказаться. И попрошу не трогать коммуникаторы, всё равно генераторы помех не позволят отправить сигнал тревоги или записать разговор.

Академик оставил в покое браслет на запястье:

– И не собирался ничего такого делать.

– Вот и прекрасно! – засиял улыбкой китаец. – Люблю разумных людей. Кстати, ваша разумность позволяет осознать безвыходность ситуации?

– Поясните.

– Анализы покажут наркотики в крови… А они там есть, не сомневайтесь! Представляете перспективы?

– А вы, разумеется, предложите альтернативу?

– Совершенно верно.

– Нужны деньги? Сколько? На какой счёт переводить?

– Как не стыдно, – поморщился китаец. – Неужели я похож на вымогателя?

– Вообще-то очень похож, – фыркнул полковник Дюваль.

– Это к делу не относится!

– Тогда что? – прищурился Шрёдингер.

– Информация, дорогой мой академик, всего лишь информация. Поднебесную Империю интересуют ваши внепространственные двигатели. Согласитесь, что некрасиво скрывать от союзников важные открытия, способные осчастливить всё человечество без исключения. Некрасиво, да!

– Но и это лишь первая часть требований, так?

– Ну конечно же, господин академик! Ещё мы просим включить в состав экспедиции к альфе Песца…

– Где-то завёлся дятел, – вполголоса пробормотал Шрёдингер.

Китайца реплика Ивана Фёдоровича привела в восторг:

– Разведка Поднебесной всегда была лучшей в мире! Так вот, возьмёте в экспедицию наших учёных и военных. Немного, человек десять одних, и три-четыре сотни других. Не беспокойтесь, они все европейского происхождения, и вам не придётся проявлять чудеса изворотливости. Документы, само собой, тоже будут в полном порядке.

– А звездолёт, значит, у меня резиновый?

Ещё одна лучезарная улыбка:

– По проекту, насколько нам известно, предусмотрено размещение до батальона тяжёлой пехоты со средствами усиления. И это не считая экипажа и исследователей. Так что этим батальоном и станут бойцы Императорской армии. Ну, вы поняли?

Мама-кошка, и как только харя у него не треснет! Это уже не шантаж и не наезд, это вообще пёс знает что получается!

– Замечательно, – кивнул Шрёдингер. – Но что я буду иметь взамен?

Искуситель ждал вопроса и ответил не задумываясь:

– Подданство Поднебесной, четыре института в собственность, право доступа в Запретный Город в любое время суток и двадцать миллионов юаней на счету в банке по вашему выбору. Шесть миллионов наличными могу отдать прямо сейчас, – из-под стола появился тяжёлый даже на вид чемоданчик. – Желаете пересчитать?

– Пусть полковник Дюваль пересчитает, – Шрёдингер посторонился, пропуская Жерара вперёд, и, одновременно разворачиваясь, выстрелил в лоб застывшему столбом ажану. – Жора?