- Ни эти, а эта, ты наверно хотел спросить? – ответила ты.

- Чё за хрень?

- Ни чё! Когда ты последний раз смотрелся у доктора? Ты когда-нибудь так испортишь нам кого-нибудь из них! Задолбал!

- Ты чё? Охренела? – стал повышать голос Манай.

- Хватит орать, - взревел «отец», - ребёнок рядом.

- А какого хрена она несёт? – возмутился Манай.

- Я говорю, хватит - ребёнок рядом. Ему нечего слушать вашу ругань и то, о чём вы тут трёте. Не при детях! Когда Господин Ушлый появится?

- Вот он появится, посмотрит на неё, и скажет, что она испорченная, - вставила опять женщина.

- И ты молчи, - сказал ей «муж», и уставился вопросительно на Мамая.

- Послезавтра вечером.

- Скажи ему, что мы слышали по новостям, что для нас повысили выплаты, и мы хотели бы это ощутить.

- Давайте сначала эту скинем, потом поднимем с ним этот вопрос. А то обозлиться, и не захочет у нас покупать.

- Он не захочет, - опять попыталась встрять в разговор женщина, - только потому, что унюхает на ней твою сперму.

- Жена!

- Да она бесится, что я её не подпускаю к ней!

- Вы, оба, заткнитесь! А ты не говори с ней в таком формате!

- А кто она такая мне? Мать? Инвестор?

- Чёрт, да хватит же! Давай нам жрать, а то он не заткнётся, - обратился «муж» к «жене».

- Мне там цианиду не забудь подсыпать, - уже поспокойней и шутливо сказал Манай женщине.

- О, как-нибудь, не беспокойся!

Манай ухмыльнулся.

- Так что там за клиент, - обратился он «отцу».

- Миллионер.

- Это хорошо. О, а вот и Ушастый!

В кухне появился подросток лет двенадцати.

- Не переспал?

- Переспишь тут, когда на весь дом: Мама, мама, мама, мама!

- Ещё один выблюдок! – вставила женщина.

- Слушай, ну хватит, - сказал ей муж.

- А что? Разве я не права? Родился вследствие блуда? Да. Ущербен и уродлив? Да. Постоянно в ссоре с собой и с окружающими? Да. Дурная наследственность на лицо. О чём у него не спросишь, всё только врёт, с намерением и без. Учиться бы его отправил, Манай!

- Я вчера подглядывал, как она мылась, а она это видела, - сказал Ушастый. Внешность которого, действительно, привлекала к себе огромными ушами и лысым черепком. Во всём остальном, даже в манере одеваться, он пытался походить на своего кумира и работодателя – Маная.

- Ну, не придурок? – спросила женщина.

- Я в ней не нуждаюсь, она нуждается во мне.

«Отец» одной рукой прикрыл глаза малышу с морковкой, которой тот ковырялся в ухе, а другой очень сильно дал подзатыльник Ушастому.

- А это правда? - обратился он к жене.

- Я его не видела.

- И долго ты его не видела?

- Ну, минут двадцать пять, пока не кончила, - вставил Ушастый.

- Всё, давайте есть, - сказал «отец».

Женщина стала подавать тарелки с едой.

После завтрака Манай открыл буфет и извлёк бутылку виски.

- Кому плеснуть?

- Давай, - сказал «отец».

- И мне, - сказал Ушастый.

- Так как ты маленький, - сказал Манай, наливая себе и «отцу», и, уже наклоняя бутылку над подставленным Ушастым бокалом, добавил, - то тебе, чтобы только понюхать, - и налил на донышко.

- Книжку, лучше, ему купи, - сказала женщина, унося из кухни ребёнка.

«Отец» с подростками остались на кухне одни. Ещё с час они выпивали виски и курили. Потом все направились на выход, а на улице разошлись кто куда. Через пятнадцать минут вернулся Манай со своим вечным спутником Ушастым.

- Что, опять? – спросила у него женщина.

- Не шуми, мама, - иронично акцентировал он последнее слово, - мне надо удостовериться, что с ней и с ним всё в порядке, потому что послезавтра за ними приедут.

- Знаю я твои проверки! – бросила она и зашлёпала босыми ногами от него.

- Иди пока в свою комнату, - сказал Манай Ушастому.

Дождавшись, когда пятки Ушастого перестали видеться сквозь дырки перил лестницы, ведущий на второй этаж дома, Манай отправился к двери, которая ведёт в подвальное помещение. Миновав дверь, спустился по трёхметровой лестнице. Здесь он стал открывать ключом другую дверь, которая оказалась толще обычного – звуконепроницаемая. Через метр коридора, ещё одна – такая же. За третьей дверью оказался коридор с несколькими дверьми. Он направился к крайней. Открыл её другим ключом и заглянул аккуратно. В дальнем углу сидела, сжавшись, девочка лет одиннадцати. Убедившись, что ему ничто не угрожает, Манай ступил в помещение и закрыл за собой дверь.

- Привет, сестричка! – сказал он.

Девочка ничего не ответила.

Он прошёл и сел на её кровать. Посидел, смотря на неё некоторое время.

- Иди сюда, и сделай это сразу, - его глаза стали источать ещё больше бешенства, которое и так уже возникло у него, когда он не получил ответное приветствие.

Девочка знала, что может последовать за этим взглядом, послушно поднялась на ноги и подошла к нему.

- Послезавтра кончаться все твои страдания – ты отправляешься в хорошую семью, где ты будешь делать всё, что тебе скажут, в том числе и то, чему ты научилась со мной. Но только за это там с тобой будут хорошо обращаться, и у тебя всё будет, а не как тут. Поняла?

- Да, - тихо ответила девочка.

- Присядь, - указал он рукой на место рядом с собой.

Девочка села.

- Ближе, - скомандовал он.

Она повиновалась.

- Ещё ближе.

Девочка пересела ещё ближе, и их бёдра соприкоснулись.

- Ведь тебе тут не нравится, да? – спросил он.

- Да.

- Ты же хочешь от нас уехать, да?

- Да.

Он положил руку на её голую ногу.

- Ты же не захочешь больше к нам вернуться, да?

- Да.

Он стал смещать свою руку выше по ноге.

- Ты должна знать, что если ты будешь плохо вести себя в этой хорошей семье, - его рука уже была у неё под юбкой, - тебя обратно не вернут, а отправят на утилизацию, как батарейку. Ты знаешь, что делают с батарейками или ты хочешь красивые одежды?

Вопрос породил растерянность у девочки, её растерянность – показную агрессию у Маная. Такую схему он когда-то заучил, и не трудился над её совершенствованием. Теперь его показанная злость служила для него, и для девочки, некоим оправданием его «плохих» действий. Он даже иногда говорил, что теперь он вынужден сделать ей плохо, ведь она сама виновата.

Он провёл с ней пятнадцать, одних из самых пошлых минут своей никчёмной жизни. Пятнадцать минут, которые атомной бомбой разорвались бы у неё в психике, если бы не колоссальный иммунитет, выработанный за одиннадцать лет её маленькой, страшной жизни. Без намёка на понимание этого, существо в виде Маная спокойно проворачивало ключ в замке темницы девочки, запирая её, потом тоже самое это существо проделало с другими двумя дверьми, которые вывели его в прихожую часть дома. Здесь он кликнул Ушастого, дождался, когда тот спустился, и вместе с ним скрылся опять в том направление, в котором они удалялись уже некоторое время назад, когда расходились с «отцом».

Женщина осталась в доме с маленьким ребёнком. Она усадила его в гостиной на ковёр, вывалила перед ним ящик с игрушками и занялась хозяйством: уборка, стирка.

Через пару часов у неё зазвонил телефон.

«Здравствуйте, - заговорила с ней женщина, - вас беспокоят из Ювенальной юстиции. Департамент по надзору за Благополучными семьями. Неделю назад от вас было получено сообщение об исчезновении у вас двоих детей. Вы же заявили в полицию?»

«Да, конечно. Полицейские были у нас, мы давали показания. Если правильно владею терминами – идёт следствие. И мы всё сделали правильно, и скорей всего успех операции очевиден. У нас работают профессиональные полицейские. Я даже слышала, что скорей всего послезавтра уже будут результаты».

«Не скажу, что знание этого делает меня сколько-нибудь счастливой, но я желаю вам удачи, а что касается моего обращения, то ситуация следующая. На данный момент - не знаю, известно ли вам - но у нас наблюдается дефицит с Благополучными семьями - не хватает квалифицированных кадров. У вас в анкете написано, что вы рассматриваете возможность оперативного реагирования в случае таких проблем. Нам необходимо на неопределённое время приютить двух деток. Примите, пожалуйста, этих детей: или до окончания вашего следствия, или больше, если у вас будет возможность. Наше министерство очень высоко ценит такие семьи, как ваши. Как думаете – справитесь?»