– Не боишься, что адмирал вдруг вспомнит фамилию твоего возлюбленного? Кто-то ведь обязательно донесет ему, что одним из матросов усиленно интересуются какие-то люди. А тут еще саму цель похода эскадры велено считать тайной; вдруг он шпионит.

– Маркграф заверил, что ознакомится со списками команд, якобы в поисках сбежавшего слуги, который может наняться на один из кораблей в попытке избежать наказания за какие-то свои прегрешения.

– Оказывается, и маркграф тоже не глуп. Я-то считала, что все французские мудрецы рождаются на Корсике. С чего бы это?

К позднему вечеру маркграф уже мог сообщить Маргрет, что ни на одном их четырех кораблей, со списками команд которых удалось – за солидную плату, естественно, – ознакомиться его людям, ни шевалье д’Альби, ни студента-медика под другой фамилией, ни даже парня по имени Рой обнаружено не было. Правда, оставалась последняя надежда – команда «Короля Франциска», командовать которым будет сам адмирал. Но и эта надежда представала слишком иллюзорной, поскольку команда его была полностью набрана еще две недели назад. Тем более, что корабль только вчера вернулся в порт и новых людей на борт его боцман не принимал. Разве что шевалье д’Альби объявится там завтра утром.

У Маргрет были все основания огорчиться, однако впадать в уныние маркграф ей не позволил. Он вообще вел себя как бескорыстный покровитель, стараясь, как только можно, скрашивать последние дни и часы пребывания герцогини на земле старой доброй Франции.

Веселье в таверне «Викинг» было в разгаре, когда туда заглянул тучный офицер в наброшенном на левое плечо плаще и с двумя пистолетами за широким ремнем.

Мельком осмотревшись, он подошел к столу штурмана Дюваля и, не обращая внимания на двух других матросов, которым давно пора было оставить сие богоугодное заведение, спросил, может ли он поговорить с ним наедине.

Дюваль окинул его оценивающим взглядом, понял, что это человек, с которым стоит иметь дело, и, поднявшись, ухватил обоих матросов-пропойц за шивороты. Еще через несколько мгновений они вместе со стульями были втиснуты между матросами, восседавшими за соседним столиком, и широким жестом вежливого хозяина штурман пригласил офицера за стол.

– Капитан Камен, – представился тучный господин. Имя мое в этом городе пока что никому ничего не говорит, зато говорит имя моего хозяина, чьи интересы я здесь представляю, – маркграфа де Мовеля.

– Понятия не имею, кто это такой, – отрубил Дюваль, но смею предположить, что такой господин, как вы, не станет представлять интересы человека недостойного, – изрек он самую изящную из фраз, какую только способен был сотворить, сидя здесь, в «Викинге», после бессчетного количества выпитого и сказанного!

– Завтра на корабле «Король Франциск» окажется одна особа…

– Одна особа… – кивнул штурман, глядя куда-то в сторону, мимо капитана.

– Которая будет нуждаться в вашей защите.

– В защите… – механически повторил штурман, но потом вдруг, сладострастно икнув, спохватился. – Особы, нуждающиеся в защите, на кораблях оказываться не должны. Ибо всякий нуждающийся в защите еще здесь, на берегу, попадая на корабль, очень скоро оказывается за его бортом.

– Этого-то маркграфу как раз и не хотелось бы, – терпеливо прояснил свою и его, штурмана, задачу капитан. – Тем более, что особа эта – женского пола, и слишком молода, чтобы спокойно воспринимать даже самое изысканное палубное общество.

– То есть вы хотите сказать, что на борту окажется девица?!

– Весьма высокородная, скажем так, юная дама.

– Но какого черта, разопни меня дьявол на ржавом якоре?! Какому идиоту может прийти в голову?..

Капитан Камен откинулся на спинку кресла и набыченно уперся руками в колени: если удалось расшевелить этого морского бродягу, значит, разговор пойдет.

– Терпение, приятель… Слишком ты скор на слово. И давайте не торопиться с выяснением имени того самого идиота.

– Вот оно что… Тогда скажите, эта дама…

– Вы совершенно правы, – уже более вежливо подхватил его догадку капитан. – Человека, который может себе позволить отвести для юной герцогини каюту на борту «Короля Франциска», идиотом лучше не называть, а уж назвав, вежливо удержаться от произнесения вслух его имени.

– Адмирал? – едва внятно прогундосил Дюваль, делая несколько глотков вина.

Камен молча, выразительно кивнул и тут же оглянулся, нет ли кого-либо поблизости.

– Но, боги-заступники, нельзя ее на корабль!.. Моряки попросту взбунтуются. Это же пытка женскими прелестями, которая похлеще протягивания под килем. Если уж брать женщин, то хотя бы с десяток.

– На то он и адмирал, чтобы мог позволить себе даже такое.

– Вы не правы, сударь, существуют суровые законы моря…

– Но только не на корабле адмирала де Роберваля – все же произнес это имя капитан. – Тем более, что герцогиня Маргрет де Роберваль – родственница короля, дочь пэра Франции и племянница адмирала. И сегодня вечером в честь нее в Гавре устраивается званый ужин, на котором будут выпиты лучшие вина этого города и произнесены самые изысканные тосты и комплименты местных, достойных мира сего, господ.

– Но если такое решение принял адмирал, то от кого ее нужно будет защищать?! – изумился штурман.

– То есть вы согласны наняться штурманом на «Короля Франциска»? – пропустил мимо ушей его возглас капитан Камен.

– Вот только пока что меня туда никто не приглашал, – как-то сразу же потускнел взор Дюваля.

– Хотя всем известно, что у адмирала до сих пор нет ни стоящего штурмана на «Короле Франциске», ни стоящего старшего штурмана эскадры. Да и вообще, выходить без такого штурмана, как вы, в Великий Океан, чтобы следовать курсом на Канаду, – чистое безумие. Вот почему многие задаются вопросом: «Почему, собственно, адмирал тянет? Словно не догадывается, что лучший штурман северного побережья с утра до ночи просиживает в нескольких кабельтовых от кормы его корабля?»

– И почему же он… тянет? Может, вы, умник, знаете ответ и на этот вопрос?

Камен выдержал надлежащую паузу, прокашлялся и с тоской взглянул на опустевшую бутылку рома. Нет, сегодня он должен быть трезв, как перед рождественской исповедью. Однако же и штурман не прав. Он ведь запросто может оказаться забытым эскадрой, так что его, капитана Камена, должен воспринимать как вестника Божьего.

– Я и в самом деле есть тот единственный, кто это знает, – не очень охотно нарушил свое «молчание обиды» капитан, – в этом можете не сомневаться. Адмирал ждет, что из Марселя прибудет штурман Мадарини.

– Мадарини?! – был буквально сражен этим сообщением Дюваль. Ему и в голову не приходило, что адмирал может прибегнуть к услугам этого чужестранца. Думал, что, возможно, тот наймет Кореля или Свирепого Быка – знатока северных морей. Но прибегнуть к услугам Мадарини!

– Да, представьте себе… Мадарини. Согласен: заносчивый и туповатый венецианец, который, говорят, тоже кое-как научился читать морские карты и даже каким-то непонятным образом сумел уяснить для себя, как пользоваться секстантом. Но есть важное обстоятельство: в свое время, когда Роберт де Роберваль был еще лейтенантом, они с Мадарини служили на одном корабле.

– И все же в Гавр этот венецианец почему-то не прибудет? – с надеждой взглянул Дюваль на капитана.

– Это будет зависеть от того, сумеем ли мы с вами договориться. В город он должен прибыть завтра на рассвете. Но очень может случиться, что по дороге его задержат… некоторые обстоятельства.

– Вот именно: обстоятельства… – не скрывая своего волнения, молитвенно вознес руки к небу Дюваль.

– Но об обстоятельствах, которые случатся завтра, адмирал должен будет узнать уже сегодня.

– Уж не вы ли тот мудрец-висельник, что решится открыть сию провидческую тайну адмиралу де Робервалю? Которого даже самые отпетые пройдохи – капитаны, которые и сами не раз развешивали по реям весь цвет своих команд, называют «взбесившейся скотиной».

– Прежде я хочу услышать ваше согласие.