– У парня глубокий обморок. Подайте мне аптечку, пожалуйста.

Я дотянулась до большого желтого ящика, висевшего у двери шлюзовой камеры, и протянула ему. Когда наши глаза встретились, он долго не отводил свой взгляд. Так же было и в кабинете преподавателя Тидус, только на этот раз этот взгляд не смог меня согреть. Не уверена, что теперь меня вообще что-нибудь согреет.

Матиас Тэйс порылся среди флаконов и пакетиков, затем надломил какую-то ампулу и поднес к носу Кая. Должно быть, в ампуле содержался бодрящий газ, потому что Кай тут же вскочил и замахал кулаками.

Кавалергард увернулся от удара:

– Спокойно. Ты потерял сознание, но скоро придешь в норму.

– Кавалергард Тэйс, – выдавила я охрипшим голосом, – что случилось?

Он нахмурился и моргнул, будто от неожиданности. Может, он и вправду считал меня немой?

– Пожалуйста, зови меня Матиас. – Даже сейчас его голос звучал для меня подобно музыке. – И я думаю, что лучше пока подождать с обсуждениями… – добавил он, глядя в упор на Кая.

– Матиас, – повторила я довольно жестко, чего прежде не случалось, – пожалуйста, мы должны знать.

Когда я назвала его по имени, он вдруг покраснел, и я забеспокоилась, не обидела ли его. Может, он просто из вежливости предложил называть себя по имени.

– Кавалергард Тэйс, – добавила я быстро, – что-то случилось с Тэбой?

– Матиас, – поправил он и повернулся к моим друзьям.

Они выглядели изможденными – так же чувствовала себя и я, но в их взглядах читался вызов.

Когда он вновь посмотрел на меня, я заговорила снова:

– После всего, что нам довелось увидеть, мы не заслуживаем, чтобы нас держали в неведении.

Это, похоже, убедило его.

– На Тэбе был взрыв.

Я обернулась так быстро, что все завертелось перед глазами. Каким-то образом я знала это еще тогда, когда видела огненный шар. Я знала, что он ударит по Тэбе. Стэнтон…

Мое сердце сжалось. Я судорожно вытащила волнофон и попыталась связаться с братом, но связи не было. Попыталась проверить новости и сообщения, но ничего не доходило, как будто повсюду пропала сеть.

– Роу, я уверена, с ним все в порядке, – попыталась утешить меня Ниши. Она единственная из моих друзей была знакома со Стэнтоном. И единственная, кто знал, как много он значит для меня.

Матиас взглянул на меня вопросительно, но промолчал.

– А что с людьми на Эларе? – прошептала я.

Кавалергард качнул головой, и я подумала, что он не станет отвечать.

– Ударная волна вывела из строя работу их скафандров… все, кто был снаружи, просто превратились в лед. – Он прерывисто вздохнул, затем продолжил: – Осколки Тэбы пробили атмосферу Элары, некоторые упали на территорию Академии и университета. Сложно сказать, скольким удалось выжить…

Что-то ударило в наш корабль, и меня бросило на бак с гелием.

Дик помог мне подняться, и мы замерли в страхе, вслушиваясь в то, как заскрипел корпус. Оранжевые баки стукались друг о друга. Вибрация усиливалась, переходя в тряску. Корабль качало из стороны в сторону.

– Взрывная волна! – Матиас старался перекричать шум. – Возьмитесь за что-нибудь!

Ниши испуганно кричала, а Дик пытался ее успокоить. Я ухватилась за поручень и закрыла глаза. Если нас так трясло, то что же происходило сейчас на Тэбе? Около трех тысяч человек работали там на спутниковой базе.

Стэнтон говорил, что у них есть подземные убежища. Пожалуйста, хоть бы в этот момент он оказался в этом убежище! Он должен быть там… пожалуйста!

Еще один рывок, и тряска прекратилась так же внезапно, как и началась.

Я увидела, что Матиас беззвучно шевелит губами, разговаривая с кем-то невидимым. Только Зодайцы могут общаться таким образом.

– Возможно, это был метеорит, – объявил он, закончив разговор. – Корабль сейчас взлетает. Мы направляемся к Дому Рака.

Полет длился десять часов.

Матиас поместил нас в двухъярусную кабину для экипажа, где заставил пристегнуться ремнями к промасленным гамакам, от которых нестерпимо воняло плесенью. Сам же направился к капитанскому мостику.

Когда мы остались одни, я вдруг обнаружила, что не могу смотреть в лицо своим друзьям. Стоило взглянуть на них, и тут же передо мной снова возникала страшная реалистичная картина с телами убитых.

В каждом Доме свой похоронный обряд. Мы, Ракианцы, отправляем умерших в открытый Космос, к Солнцу, к Гелиосу, к воротам в иной мир. Мы верим, что если тело предать земле или огню, то человек уходит навсегда, тогда как души, не обретшие покоя, будут жить среди звезд. И мы тешим себя надеждами, что однажды не успокоенная душа вернется в Дом Рака. Мне вспомнилась та девушка в розовом скафандре. Где-то ее душа сейчас?

Я прогнала эти мысли и попыталась вновь связаться по волнофону с папой и Стэнтоном, но сеть до сих пор отсутствовала. Знает ли папа о том, что случилось?

Он не смотрит новости, а его волнофон такой старый, что порой ему приходится дважды закрывать и открывать его, чтобы появилось голографическое меню.

Корабль взлетел, и перегрузка придавила нас книзу. Мотор гудел громко и свирепо, но в мыслях я уже слышала вечное дыхание Ракианского моря. Может быть, Стэнтона и не было на Тэбе. Может, он как раз приехал домой и ждет меня. Последний раз, когда мы с ним разговаривали, он сообщил, что вскоре собирается навестить отца.

Корпус горнопромышленного корабля стонал и скрипел, набирая скорость. Покидая спутник, мы оставляли позади пять лет нашей жизни.

– Все будет нормально, Ниш, – сказал Дик, пожимая ей руку.

Она слабо улыбнулась, ее глаза были красными и опухшими.

Наконец шум двигателей смолк, это означало, что мы покинули пределы гравитации Элары. От внезапной тишины покалывало в ушах. Вцепившись в волнофон, я расстегнула пояс и, невесомая, выплыла из гамака. То же сделали и остальные.

– Не понимаю, почему Хранитель Ориган не предупредила нас, – заговорил Кай впервые с тех пор, как пришел в себя. Он, как и я, раз за разом звонил родителям, но тщетно – связи не было. – Звезды должны были послать предостережение.

– Для того чтобы увидеть такой огромный метеорит, даже эфемерид не нужен, – проговорил Дик, пролистывая в волнофоне список своих контактов и пытаясь связаться хоть с кем-нибудь из Дома Рака. – Любой телескоп его бы заметил.

Меня тревожил тот же вопрос. У Хранителей две главные обязанности: представлять свой Дом в межгалактическом Сенате и защищать свой народ от разных бедствий, читая предсказания звезд. Так что же случилось?

– Роу…

Шепот Ниши был тихим, едва различимым, но за сегодняшнюю ночь это, наверное, первое, что показалось мне реальным.

– То, что ты видела во время экзамена и когда читала мое будущее ради забавы… о чем ты не хочешь говорить… – Она сглотнула, сдерживая рыдания, крошечные слезы выскользнули из ее янтарных глаз и хрустальными капельками повисли в воздухе. – Это могло быть правдой?

– Нет, – мгновенно ответила я.

На ее лице застыло недоверие. Это уязвило меня, ведь мы, Ракианцы, никогда не лжем.

– Это не может быть правдой, – настаивала я, пытаясь ее убедить. – Когда сегодня во время переэкзаменовки я увидела черную массу, декан Лилл сказал, что это абсурд. Он заставил меня использовать астралатор, и его слова подтвердились…

– Ты снова это видела! – воскликнула Ниши, будто и не слышала остальных слов. – Ты наблюдала это уже несколько дней, и сегодня опять… и теперь этот кошмар… Роу, посмотри еще в эфемерид.

– Может, кто-нибудь из вас посмотрит? Вы лучше управляетесь с астралатором.

– Но мы не видим черную массу.

– Ниши, я провалила экзамен и вынуждена была пересдавать его, – спорила я. – Мое предсказание было неправильным.

– Да неужели? То есть ничего плохого сегодня не случилось? – Ее голос дрогнул, и новые слезинки повисли в воздухе, точно крошечные бриллианты.

Я посмотрела на Дика в надежде, что он не согласится с ней. В конце концов, именно Дик всегда называл мои предсказания глупыми выдумками.