Чувствуя, как каменеют его губы, Харуюки осторожно поинтересовался у своего друга:

— В таком случае, Таку… чего они добиваются? Они хотят заразить весь Ускоренный Мир ISS комплектами? Или?..

— Ты спрашиваешь, каков будет их следующий шаг и будет ли он вообще? — сказал Такуму, глядя в пустую кружку, а затем кивнул. — У меня слишком мало информации для того, чтобы судить об этом. Для начала мне нужно увидеть ISS комплект вживую…

— …

Харуюки промолчал, а Такуму скосил взгляд в нижний правый угол, к индикатору времени. Затем он встал.

— Хару. Я так понимаю, твоя мать уже скоро вернётся? Пожалуй, сегодня стоит на этом закончить.

— А…

И действительно, время упорно подбиралось к десяти часам вечера. Мать Харуюки, работающая во внешнеэкономическом банке, обычно задерживалась допоздна, но в такой час её уже можно было начинать ждать домой. Вообще, она бы не разозлилась, обнаружив в гостях Такуму, но продолжать разговор о Брейн Бёрсте в её присутствии они бы точно не смогли.

Отправившись следом за покидающим зал Такуму, Харуюки тихо задал ему последний вопрос:

— Слушай, Таку. Как думаешь… стоит рассказать об этом семпаю и всем остальным?..

— ……Конечно, стоит, — обернувшись у входной двери, ответил Такуму.

На лице его была видна лишь привычная печать интеллекта. Её вид заставил Харуюки забыть о том, что Такуму ответил на этот вопрос не сразу, и он тут же закивал.

— Вот и я так подумал. Ладно… я расскажу ей завтра. К счастью, следующее погружение в Замок состоится лишь в четверг, так что завтра я буду свободен.

— … — Такуму молча сузил глаза, словно его что-то слепило. Но как только Харуюки начал хмуриться, тот рассмеялся. — Ох, Хару, каждый раз, когда ты так легкомысленно говоришь о «погружении в Замок», я всегда думаю о том, как ты вечно несёшься вперёд без тормозов.

— А, ну, я не то, что бы…

— Ха-ха-ха, это, если что, была не похвала.

Такуму вытянул руку и похлопал Харуюки по плечу, а затем надел обувь. Вновь приняв серьёзный вид, он добавил:

— А что касается ISS комплектов, я попробую поискать информацию самостоятельно.

— А… хорошо, удачи. Только… не переусердствуй.

Сказав это, Харуюки тут же удивился своим собственным словам. Все эти годы в передряги из-за переусердствования попадал именно он, а Такуму всегда приходилось выручать его.

— Ладно, понял. Ну… пока, до завтра.

— Ага… пока.

Харуюки помахал рукой, а Такуму открыл дверь и скрылся во тьме коридора.

Как только Харуюки услышал звук запирающегося автоматического замка, в его груди вновь возникло то же самое чувство.

Он не хотел говорить ему всего этого. Он не должен был делать этого.

И он не понимал почему. Ведь разговор с ним принёс много пользы. Они пришли к выводу, что ISS комплекты могло распространять Общество Исследования Ускорения. А уж завтра он расскажет Черноснежке, и та, как всегда, придумает, как с ними бороться.

Харуюки крепко сжал кулаки и поставил точку в своих размышлениях. После этого он вернулся в зал и начал убирать посуду.

Следующий день, 19 июня, среда.

Харуюки заглянул в спальню матери, попрощался, получил традиционные 500 йен на обед, спустился на лифте и вышел из дома на восток, в сторону тротуара Седьмой Кольцевой.

Несколько дней назад во время урока обществознания классу Харуюки показывали старые фотографии и видеоролики о районе Сугинами. Их сняли ещё в далёком 2010 году на видеокамеры и, конечно, ни о каком трёхмерном погружении речь не шла. Но хаотичность и беспорядочность улиц тех времён произвела на Харуюки сильное впечатление.

Это был вовсе не тот искусственный хаос, который сегодня специально поддерживался на улицах Акихабары. Город казался живым, в одной куче смешались и история, и работа, и жизнь. Даже вдоль Седьмой Кольцевой дороги, одной из важнейших артерий столицы, можно было увидеть маленькие магазинчики, а то и жилые дома.

Естественно, даже сейчас в глубинах маленьких улочек и переулков можно встретить маленькие одноэтажные домики и здания. Но, по крайней мере, возле крупных железнодорожных линий, вроде Седьмой Кольцевой и Оумэ, разросшихся за последние сорок лет, расположились лишь огромные магазины, совмещённые с жилыми домами, или же зелёные парки. Исчезла похожая на муравейник застройка возле станции Коэндзи, уступив место пешеходным площадям, связывавшим между собой жилые комплексы.

И, наконец, главное. Кому-то это изменение показалось мелким, но для Харуюки оно имело огромное значение.

Он видел их повсюду, стоило ему выйти из дома. И именно потому, что их было так много, люди просто перестали их замечать. Маленькие пятисантиметровые купола и сферы. Социальные камеры. В исторических кадрах их не было.

Харуюки знал по урокам истории, что установка полностью автоматизированной системы публичного видеонаблюдения началась во второй половине 2030-х годов и немедленно привела к резкому падению уровня преступности. И с учётом возможностей этих камер, этот исход был закономерен. Эти камеры умели автоматически фиксировать «подозрительную» активность, оповещать о ней соответствующие органы, а также автоматически включать режим слежки. Естественно, камеры не могли ловить каждого преступника, но если перед их объективами бросить на землю окурок или пачку сока, то уже на следующий день домой придёт предупреждение от районной администрации, а в начале следующего месяца с банковского счёта автоматически спишется штраф.

Где именно располагалась система, управляющая такой сложной сетью и обрабатывающая такие высококачественные изображения, не разглашалось — это одна из самых охраняемых государственных тайн. Единственное, что об этой системе знали простые жители — она называется «Центром Наблюдения за Социальной Безопасностью» или ЦНСБ. Даже Черноснежка говорила, что только примерно представляет себе, где она расположена. А уж Харуюки не мог представить себе даже этого.

Дойдя до перехода на Центральную линию, Харуюки свернул направо на Седьмую Кольцевую и пошёл по ней в сторону школы под звуки постоянно проезжающих мимо поездов.

Он мог в любой момент посмотреть по сторонам и увидеть, что камеры, следящие за ним, располагались везде: на столбах, светофорах, дорожных знаках и многих других местах. Если честно, ему немного неприятно ощущать на себе их взгляды, но Харуюки ценил их, и не только потому, что они помогали поддерживать в стране порядок.

Нужно ли говорить, что без них был бы немыслим «Brain Burst»?

Эта программа с лёгкостью обходила хвалёную систему защиты социальных камер и пользовалась высококачественными изображениями с них, чтобы создавать трёхмерные миры, способные поспорить по реалистичности даже с самой реальностью. Первой причиной, по которой дуэльный аватар становился вторым «я» бёрст линкера, а Ускоренный Мир становился для него второй реальностью, состояла именно в поразительной проработке и детализации этого мира.

Но даже у этой системы, которую впору называть мечтой любого геймера, была негативная сторона.

Когда Харуюки учился в седьмом классе, трое из его одноклассников жестоко травили его. Почти каждый день они требовали, чтобы он тратил свои 500 йен на покупку булочек и сока, а затем приносил их в укромное место на крыше школы. Если он отказывался, или если нужных булочек не было в продаже, его безжалостно избивали, пинали и заставляли кланяться им, целуя бетонный пол крыши.

Причина, по которой им сходило с рук это явное нарушение школьных правил и законов в целом, состояла не только в том, что Харуюки не хватало смелости сообщить об этом учителям и администрации, но и в том, что их укрытие — западная окраина крыши второго школьного корпуса — находилось вне зоны видимости социальных камер. Судя по всему, среди таких задир ходили карты мест, незаметные для камер, «безопасных зон», в которых можно мучать других людей, не опасаясь последствий. Этими зонами пользовались не только школьные хулиганы, но и взрослые преступники.