– Я постараюсь, чтобы мой документ, удостоверяющий личность, не украли на сей раз, – обещаю я, даже несмотря на то, что фиаско с моими документами случилось в Новом Орлеане, а не в Вегасе. И в тот раз Уайтт был со мной. Но в последнее время он был так занят, что ему только поездки в Вегас и не хватало. – Уверена, со мной все будет нормально, – добавляю я, но при этом мои слова кажутся неубедительными.

Лукас закатывает свои карие глаза.

– Черт, возможно, мне следует написать Хайди и посоветовать ей держатьсвою сумасшедшую задницу подальше от проблем.

Несколько недель назад я упоминала в разговоре с Лукасом, что моя самая близкая подруга Хайди, отправится со мной в Вегас, но не думала, что он тогда меня услышал. Он был очень сильно погружен в работу над песней для Сиенны, и в ответ брат лишь коротко кивнул мне, а затем снова вернулся к своей музыке.

– А я-то думала, что все сказанное мной, для тебя сродни чепухи.

– Хорошей тебе поездки, – говорит он, ухмыляясь.

– Если ты выиграешь эту награду за написание песни, я притащу то дерьмо к себе в квартиру и не отдам его, – говорю я, но он равнодушно пожимает плечами. Однако когда я разворачиваюсь, собираясь уходить, Лукас откашливается. Это его способ привлечь внимание.

– И к слову, это Peanuts.

– Прости что? – мое замешательство, должно быть, отражается в каждой черте выражения лица, пока я ожидаю его пояснений.

– Peanuts или Чарли Браун, как хочешь, так и называй. Чаще всего я воспринимаю твои слова, как Чарли воспринимал слова учителя – вах-вах-вах.

Я даже не думала, что Лукас помнит все те просмотренные нами с родителями в детстве мультфильмы о Чарли Брауне, но очевидно, он все помнит. Так что мне требуется приложить львиную долю усилий, чтобы не засмеяться, прищурить глаза и сердито взглянуть на брата.

– Да пошел ты на фиг, Лукас.

– Я тоже люблю тебя, – кричит он мне вслед. – И ты не посмеешь забрать мою награду.

* * * 

– Я оставлю себе эту чертову награду, – уверенно говорю я Хайди, когда следующим вечером мы зависаем на афтепати. С тех пор, как я получила вместо Лукаса его синюю металлическую награду в форме медиатора – награду, которую ему вручили как лучшему автору песни года – я крепко держу ее возле себя. Ни за что не отпущу эту штуковину. Мой брат может оставить себе другие награды, выигранные группой и отправленные в Лос-Анджелес. Но эта - ну, она отправится в мою нору.

Хайди хватает два шота с подноса у проходящей мимо хостес и тут же их выпивает, корча странную рожу, когда проглатывает обжигающую жидкость.

– Спорю на сто долларов, что Лукас заберет ее, – она ставит рюмки на край чьего-то стола в переполненном ночном клубе, а затем тянет вниз подол своего крошечного обтягивающего платья. Платье тут же поднимается обратно, выставляя на обозрение еще больше голой кожи ее загорелых бедер. – Вообще-то, поразмыслив секунду, ставлю тысячу. Лукас крайне пугающий тип.

– Неа, он... – начинаю я, но потом меня передергивает от вида знакомой копны белокурых волос в сочетании с еще более знакомым лицом в другом конце танцпола. Сперва я изо всех сил надеюсь, что он меня не заметил, но затем вижу, как по лицу Гэвина Кули расплывается огромная чертова улыбка.

В течение недели я без памяти любила группу Dark Fiction, в которой Гэвин солист. А потом мне представился шанс с ним познакомится, и парень оказался самым огромным мудилой, которого мне доводилось встречать.

Хайди поворачивается в направлении моего взгляда, ее зеленые глаза сканируют пространство клуба, пока не натыкаются на Гэвина.

– Фу, этот мудак здесь?

– Разве ты с ним знакома, – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, пока парень подходит ближе, а уголком глаза я вижу, как подруга кивнула.

– О, да. Он пытался заманить меня к себе в автобус в прошлом году на Рок Фестивале. Я дала ему неправильный номер телефона и сказала, чтобы он перезвонил мне, когда будет готов и сообщил куда подходить.

Поскольку я допускаю ошибку, взглянув на подругу и увидев ее гримасу серьезности, то когда Гэвин наконец подходит к нам, я смеюсь.

– Кайли-Чертова-Вульф, – говорит он, и я искривляю уголок своего рта. Его взгляд скользит по мне, задерживаясь дольше необходимого на округлостях моих бедер и груди, подчеркнутой с помощью вызывающего пуш-ап лифчика, который меня уговорила купить Хайди. – Милое платье, – добавляет он, хотя не думаю, что парень обратил особое внимание на мое черное мини платье без бретелек.

– Спасибо, – по-прежнему сжимая большой синий медиатор-награду, я складываю руки на груди. – Отлично выступили сегодня вечером.

Гэвин пожимает плечами, но это один из тех самоуверенных жестов, от которых мои губы скептически кривятся.

– Мы были хороши, – он смотрит на что-то у меня за спиной, видимо, кого-то выглядывая. – Лукас не приехал на шоу?

– Он в студии, так что боюсь, не мог добраться сюда. Никто из ребят не смог приехать, - то же самое я сказала, когда получала награду группы, и уверена, Гэвин уже слышал все это, но его губы сейчас, так или иначе, искажаются в хмуром выражении. Мне требуется каждая капля сдержанности, чтобы не закатить глаза. Ну, что за король драмы.

– Как стыдно. Слышал от Силлы, что ты встречаешься с Уайттом, для него, должно быть, было сложно отпустить тебя сюда одну.

– Уверена, прямо сейчас он опустошен, – отвечаю я, безжизненным голосом. Конечно, мои слова – это что угодно, но не правда. В течение последних нескольких недель, Уайтт был так же отстранен от нормальной жизни, как и Лукас. Это нервирует. И хоть я и ненавижу признавать это, именно из-за данной причины я стала проводить больше времени у себя дома. Чтобы предоставить Уайтту немного больше пространства, потому как, несмотря на длительность наших отношений сроком в восемь лет, они по-прежнему ощущаются как что-то новое.

– Я бы тоже был опустошен, – говорит Гэвин, снова бросая взгляд на мое тело.

Хайди проводит рукой по своим каштановым локонам.

– Я опустошена, потому что в моей руке нет напитка, – она кивает в сторону другого парня, который идет к нам – участника вечера, гитариста, который сегодня выступил вместе с Dark Fiction на сцене. – Забудьте, похоже, он уже купил мне один напиток.

И до того, как парень гитарист успевает передать напиток Гэвину, Хайди перехватывает бокал с его рук и делает глоток. Когда он сердито смотрит на нее, она широко улыбается той улыбкой, которой, как правило, достаточно, чтобы покорить любого мужчину. Гэвин начинает говорить до того, как шанс представится второму мужчине.

– Нокс, это сестра Вульфа, Кайли, и ее подруга...

Хайди делает еще глоток напитка, поверх края бокала бросая Гэвину недоверчивый взгляд.

– Хайди. Хотя уверена, ты и так это знаешь.

Нокс протягивает мне руку, и я отвечаю на рукопожатие.

– Ты играл невероятно, – говорю я ему. И это правда. Независимо от моего дерьмового мнения на счет Гевина, я не могу отрицать невероятную красоту музыки.

Нокс усмехается, широко, искренне и с ямочками на щеках.

– Рад наконец-то познакомиться с тобой. Все говорят о Кайли Вульф, – поскольку я не понимаю, хорошо это или плохо, то просто киваю и одариваю парня благодарной улыбкой. Хайди касается моего плеча, и я оглядываюсь на нее.

– Пойду, пописаю, – говорит она одними губами, пятясь в сторону уборных. Когда через секунду я возвращаю свое внимание к Ноксу и Гэвину, они уже разговаривают о чем-то еще – о заднице какой-то цыпочки – и я использую эту возможность, чтобы улизнуть, направляясь прямиком к выходу из клуба.

Как только оказываюсь на улице, окутанная сухим жарким ночным воздухом, я глубоко вдыхаю. Закуривая единственную имеющуюся у меня сигарету (ту, что засунула себе за ухо, когда мы с Хайди приехали в ночной клуб), я проверяю свой телефон.

Одно сообщение от брата, интересующегося, все ли на шоу награждения прошло хорошо. Нет ни звонков, ни смс от Уайтта. Черт.