ОЛЬГА. Пухов, меня допустили к конкурсу, и я его пройду! Как ты понимаешь, с легкостью! Сначала ты поймешь, что я не завишу от твоих денег, а потом поговорим!
НИНА. Карнаухов, что мне делать? Реши за меня!
БОРИС. Нет, Нина! Ты решишь сама!
НИНА (обреченно). Знаешь, что я поняла, чего тебе так не хватает, Карнаухов? Тебе не хватает тоталитаризма! Я не могу быть и женщиной, и мужчиной одновременно. У меня не получается. Реши, что мне делать, или я пойду и пройду конкурс. Я пойду — и буду там первой! Аоки-сан, мы ведь допущены к конкурсу?
Японец наклонился к АЛЬБЕРТУ. Тот переводит.
АЛЬБЕРТ. Аоки-сан уже второй час пытается объяснить вам: конечно, он допустит вас к конкурсу, но вы его никогда не про-й-де-те… Ни-ко-гда! Вам всем уже слишком много лет!
Молчание.
ОЛЬГА. Что?
ПУХОВ. Сколько лет моей жене — не его дело… Ну-ка, передай ему!
АЛЬБЕРТ. Аоки-сан прощается с вами! Он должен наконец вернуться в зал и начать конкурс. Как вы сами видели, желающих там очень много, а мест под жарким сингапурским солнцем, как, впрочем, и под любым другим, значительно меньше…
ВОЛКОВА. Он что, уходит. Аоки?
АЛЬБЕРТ. Уходит…
ВОЛКОВА. Подожди, Аоки! (Волнуясь). Аоки, а что девкам моим сказали… вроде их берут? Скоро им туда ехать, Альберт? Назад им в Ростов ехать, или как?
АЛЬБЕРТ. Аоки-сан обещает, что конкурс будет справедливым, и в Сингапур попадут самые красивые… самые талантливые.
ВОЛКОВА. Ты, Альберт, поддержи меня. Пусть они ждут здесь, а не в Ростове. А с паспортами мы разберемся… скажи ему… найдем деньги…
Молчание.
АЛЬБЕРТ. Аоки-сан предложил мне остаться и выслушать ваши претензии, но передать их уже не ему, а партнерам. Фирма «Шанс», уточняет Аоки-сан, город Подольск. Московская область. Все претензии направляйте туда. Я, видимо, остаток жизни проведу здесь с вами…
ВОЛКОВА. Спасибо, Тецудзин… Я очень тебе, Аоки, благодарна. Альберт, ты передай от меня Аоки бутылочку — осталась последняя бутылка тминного саке.
АЛЬБЕРТ. Аоки-сан глубоко тронут.
ВОЛКОВА. Альберт, скажи ему так: Тецудзин, ты не в то время застал Варю Волкову. Сказал?
АЛЬБЕРТ. Сказал. Он вам поможет, как и обещал, дайте ему ваш адрес…
ВОЛКОВА. Адрес? Пожалуйста: подвал, станция Вторая товарная. Варе Волковой.
АОКИ ТЕЦУДЗИН уходит. Молчание.
А вы-то чего здесь? Катька! Лиза! Вам там надо быть, на конкурсе. Я сказала, идите туда и стойте перед Тецудзином. Стойте перед ним, пусть он вас все время видит!
НИНА. Идите, девочки! Ни пуха вам ни пера.
КАТЯ и ЛИЗА уходят.
БОРИС. Сколько вам лет, молодой человек?
АЛЬБЕРТ. Я молод, свеж… великолепен. При чем здесь я? При чем здесь мой возраст? Что вы смотрите на меня как на врага! Мне они предложили работу — я хотел заработать…
БОРИС. Вы же интеллигентный юноша. Вам не жалко себя?
Молчание.
Мы скоро уйдем… мы не будем вам больше мешать.
Молчание.
Нина, я… предлагаю тебе вернуться домой.
НИНА. Я обдумаю это предложение. Но вы, кажется, собирались мужской компанией куда-то пойти. Кажется, на сельскохозяйственную выставку.
БОРИС. Разве?
НИНА. Этот человек говорил о каких-то телках или телках. Я рада, что у тебя появилась тяга к досугу, — это внушает мне некоторые надежды. Я готова пойти с тобой, хотя и далека от животноводства.
ВОЛКОВА. Альберт, не хочу я, чтоб мои девчонки в Ростов ехали. Я им скажу, что от Аоки быстро весточка придет… Нельзя жить без надежды. Вот нашему поколению сказали: будете жить при коммунизме, а им сказали: будете жить при капитализме. Пусть надеются. Нельзя, чтобы детям было хуже, чем нам, правда?
АЛЬБЕРТ. Волкова! Если бы я сразу вас выгнал, все могло бы кончиться по-другому. Из-за вас японцы мне ни копейки не заплатят!
ВОЛКОВА. Что из-за меня?
АЛЬБЕРТ. Подольские мне сказали: «В Москву можешь не возвращаться — голову оторвем!»
ВОЛКОВА. Чью голову? За что?
АЛЬБЕРТ. Мою голову. Потому что мне вас стало жалко. На вас всех ушло столько времени! Они давно уже должны были закончить в Курске и успеть к вечеру в Белгород. Они туда звонили: там их толпы ждут. А они еще здесь практически не начинали. Кто виноват? Я оказался виноват. Мне сказали вас всех выгнать — я вас оставил…
ВОЛКОВА. У меня дневная выручка за «тминную» сегодня перевалила за годовую. (Нерешительно). Я тебе дам.
АЛЬБЕРТ (благодарен). Оставьте… вам нужнее…
ВОЛКОВА (с облегчением). Спасибо… Альберт. Это так хорошо, что вы к нам заехали. Правда, девчонки?
Остальные в ответ молчат.
Нинель, да не грусти ты! Не зря ты собиралась в Сингапур. Боря пить начал — хоть на человека стал похож. И Тамарка, ты не за просто так подбирала имидж: ты теперь с босоножками. Мне Пухов обещал помочь. (Смеется). Год пройдет, другой. Тамарка скажет Василию своему: «Вот ты меня не пускал, а меня в Сингапур приглашали, в элитное шоу… Может быть, мне весь мир рукоплескал бы стоя…»
Вдруг опять стал слышен усиленный микрофоном мужской голос. Возникла и все громче зазвучала музыка, которая указывала на то, что конкурс наконец начался.
Пойти посмотреть, как там мои выступать будут? Или я их собью? (Остальным). А вы чего сидите? Пошли посмотрим, как она там выступает, наша молодежь… (Подошла к экрану, постояла, потом вернулась. Села). Ладно, посижу здесь… Чего домой не идете? Не охота уходить?
Все сидят молча.
