Да мухи жирные
А парни-то всё рослые плечистые
Мундиры чистые погоны спороты
Чёрный дым ползёт из трубочек
Смеётся прячется в густые бороды
Ближе лампы ближе лица белые
Да по всему видать пропала моя голова
Ох потянуло понесло свело смело меня
На камни жесткие да прямо в жернова
Тесно братцы ломит-давит грудь
Да отпустили б вы меня уже потешились
Тесно братцы не могу терпеть
Да неужели не умеем мы по-доброму
На щеках роса рассветная
Да чёрной гарью тянет по сырой земле
Где зерно мое где мельница
Сгорело к черту все и мыши греются в золе
Пуст карман да за подкладкою
Найду я три своих последних зёрнышка
Брошу в землю брошу в борозду
К полудню срежу три высоких колоса
Разотру зерно ладонями
Да разведу огонь
Да испеку хлеба
Преломлю хлеба румяные
Да накормлю я всех
Тех кто придёт сюда
Тех кто поможет мне
Рассеять чёрный дым
Минута молчания
Легче чем пух камень плиты
Брось на него цветы
Твой плэйер гоняет отличный рок
Но зря ты вошёл с ним за эту ограду
Зря ты спросил кто сюда лёг
Здесь похоронен ты
Это случилось в период мечты
Стать первой звездой своего хит-парада
Я жил радость встреч и болью прощанья
Смотри на меня
Ведь мы говорим значит можем петь песни
Постой
Нас может сжечь минута молчанья
Не бойся огня
Ведь если сгорим значит снова воскреснем
Твой Телекастер красив как кастет
Но твой микрофон как кляп
Кто сосчитал сколько монет
Брошено мимо протянутых шляп
Несколько лет несколько зим
Ну как ты теперь звезда
Несколько Лен и несколько Зин
И фото в позавчерашней газете
Но чем пахнет вода
В твоём роскошном клозете
Ты спекулируешь сказкой о лучших мирах
нуждаясь в повышенной дозе наркоза
И вновь прячешь свой страх
В стандартной кассете
Я вижу как ложь превращается в страх
И это логичная метаморфоза
Ты продаёшь радужный грим
Ты покупаешь дым
Но мне скучно дразнить мёртвого льва
И пить с тобой спирт из высоких фужеров
Ты не поймёшь
Ты не шагнёшь
Через себя к себе
Так не лги о борьбе
Велики все слова
Тебе лилипуту в стране Гулливеров
Забудь боль наших встреч
И радость прощанья
Я вижу огню больше нечего сжечь
Тебе как обычно пора на конвейер
И всё же попробуй сберечь
Минуту молчанья
Но ты бросишь цветы
На край могильной плиты
Потом улыбнёшься и включишь свой плэйер
Музыкант
С восемнадцати лет
Он играл что попало
для крашеных женщин и пьяных мужчин
Он съедал в перерывах по паре холодных котлет
Музыкант полысел
Он утратил талант
Появилось немало морщин
Он любил тот момент
Когда выключат свет
И пора убирать инструмент
А после игры
Намотав на кулак электрические шнуры
Он вставал у окна
И знакомый халдей приносил ему рюмку вина
Он видел снег на траве
И безумный оркестр собирался в его голове
Возникал дирижёр
Приносил лёд минор и горячее пламя мажор
Он уходил через чёрный ход
Завернув килограмм колбасы
В бумагу для нот
Он прощался со мной
Он садился в трамвай
Он как водится ехал домой
И из всех новостей
Самой доброй была только весть
Об отъезде детей
Он ложился к стене
Как всегда повернувшись спиной
К бесполезной жене
И ночью он снова слышал эту музыку
А наутро жена начинала пилить его
Ржавым скрипучим смычком
Называла его паучком
И ловила дырявым семейным сачком
Он вставал у окна
Видел снег и мечтал о стакане вина
Было много причин
Чтобы вечером снова удрать
И играть
Для накрашеных женщин
И их безобразных мужчин
Он был дряной музыкант
Но по ночам он слышал музыку
Он спивался у всех на глазах
Но по ночам он слышал музыку
Он мечтал отравить керосином жену
Но по ночам он слышал музыку
Мы высекаем искры сами
Мы высекаем искры сами
Назло тотальному потопу
Из искры возгорится пламя
И больно обожжёт нам жопу
Мы льём своё больное семя
Мы льём своё больное семя
На лезвие того ножа
Которым нас срезает время
Когда снимает урожай
Демократичней всех растений
Величие простой травы
И две мозоли на коленях
Иным полезней головы
Я приглашаю вас к барьеру
Моих испытанных врагов
За убеждения и веру
Плеваться с десяти шагов
Сегодня всем раздали крести
И умному и дураку
Погиб поэт невольник чести
Сварился в собственном соку
Давай жевательной резинкой
Залепим дыры наших ран
Разбив любимые пластинки
Уткнёмся в голубой экран
Шуты фигляры и пророки
Сегодня носят Фендера
Чтобы воспеть в тяжёлом роке
Интриги скотного двора
И каждый вечер в ресторанах
Мы все встречаемся и пьём
И ищем истину в стаканах
И этой истиной блюём
Мы льём своё больное семя
На лезвие того ножа
Которым нас срезает время
Когда снимает урожай
Мы запряжём свинью в карету
А я усядусь ямщиком
И двадцать два квадратных метра
Объедем за ночь с ветерком
Мы вскроем вены торопливо
Надёжной бритвою Жиллетт
Но вместо крови льётся пиво
И только пачкает паркет
Под тусклым солнцем чахло зреют
Любви святые семена
Любовь подобна гонорее
Поскольку лечится она
Мы льём своё больное семя
На лезвие того ножа
Которым нас срезает время
Когда снимает урожай
На жизнь поэтов
Поэты живут и должны оставаться живыми
Пусть верит перу жизнь как истина в черновике
Поэты в миру оставляют великое имя
Затем что у всех на уме у них на языке
Но им всё трудней быть иконой в размере оклада
Там где судя по паспортам все по местам
Дай бог им пройти семь кругов беспокойного лада
По чистым листам где до времени всё по устам
Поэт умывает слова возводя их в приметы
Подняв свои полные вёдра внимательных глаз
Несчастная жизнь она до смерти любит поэта
И за семерых отмеряет и режет зх раз ещё раз
Как вольно им петь и дышать полной грудью на ладан
Святая вода на пустом киселе неживой
Не плачьте когда семь кругов беспокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой
Пусть не ко двору эти ангелы-чернорабочие
Прорвётся к перу то что долго рубить и рубить топорам
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия
К ним бог на порог но они верно имут свой срам
Поэты идут до конца и не смейте кричать им Не надо
Ведь бог он не врёт разбивая свои зеркала
И вновь семь кругов беспокойного звонкого лада
Глядят ему в рот разбегаясь калибром ствола
Шатаясь от слёз и от счастья смеясь под сурдинку
Свой вечный допрос они снова выводят к кольцу
В быту тяжелы да однако легки на поминках
Вот тогда и поймём что цветы им конечно к лицу
Не верьте концу но не ждите иного расклада
А что там было в пути метры рубли
Неважно когда семь кругов беспокойного лада
Позволят идти наконец не касаясь земли
Ну вот ты поэт еле-еле душа в чёрном теле
Ты принял обет сделать выбор ломая печать
Мы можем забыть всех что пели не так как умели
Но тех кто молчал давайте не будем прощать
Не жалко распять для того чтоб вернуться к Пилату
Поэта не взять все одно ни тюрьмой ни сумой
