— Будешь понятым, Николай Семёныч, документы есть?
— Да. Конечно!
— Вот и ладно… Смирнов, приведёшь в отдел ещё одного понятого.
— Сделаем, товарищ лейтенант.
— Ну, пройдёмте.
— Не нукай, не запряг, — Миша понял, что добром всё равно не кончится и решил колотить понты, кошелёк с монетами уже лежал в надёжном месте. — Не пойдём мы никуда, ноги у нас не ходят!
— Да как скажешь! — развеселился Николай, — сейчас я подмогу вызову, на руках вас понесём! Вот только решу, своих или ОМОН просить! Может посоветуешь чего?
— В натуре, начальник, не идут! — в понтах тоже меру знать надо, но ноги действительно отказывались слушаться, — вот, смотри!
Миша и его брат начали дёргать всем телом, но, смогли сдвинуться всего на полшага.
Ионкин и полицейские смотрели на братьев. Баба Аня смотрела на Натку. Натка смотрела на здание Казанского вокзала.
— Натка!
— Что, баб Ань? А-а-а. Оп… А куда пойдём-то?
Дёрганья братьев, неожиданно для них, увенчались полным успехом. Ноги пошли! Но братья за ними не успели…
— О, как волшебное слово, ОМОН, подействовало! И без креста животворящего обошлись! — веселился Ионкин, глядя на сидящих на асфальте ошарашенных Романовых, — обратно, в отдел. Проведём личный досмотр, а так же будем предъявлять гражданам доказательства и убеждать раскаяться в неправомерных действиях.
Младший Романов судорожно сглотнул, о том, что Коля Ионкин может быть о-о-очень убедительным Роман Романов знал на практике.
В это время Натка наклонилась к бабе Анне, и что-то ей начала шептать, показывая рукой вдоль вокзала.
— Колюнь, поди-ка – уже баба Аня зашептала на ухо лейтенанту.
— Та-а-ак. Карманы к осмотру!
— Да нет у нас ничего, противозаконного, — на свет появились документы, бумажник, ключи…
— Ух ты, "Лексус"! Богато живут у нас продавцы телефонов. Где машина стоит?
— Дома, начальник, мы на работу на своих колёсах не ездим! — найти автомобиль на площади Трёх вокзалов, даже зная марку, ну-ну. Они и в самом деле обычно не брали машину, и в вагоне метро, по дороге к вокзалу, очень часто удавалось кое-что перехватить по лёгкому. Но сегодня, день был особый… да нет, не найдёт.
— А вот мы поищем, вдруг найдём, Храпов, смотри за этими, "законопослушными" гражданами. Хотя, а ну-ка, руки! — лейтенант достал наручники.
— Начальник! Ты чего!
— Руки, говорю, бегай тут за вами…
— Может на ногу, командир? — Храпов решил попробовать виденный в кино способ.
— А давай! Ноги! — наручники защёлкнулись повыше лодыжек.
Вся группа направилась в сторону, которую показала старушка. Теперь, когда злоумышленники были "в цепких руках закона", и можно было не прятаться за спинами полицейских, баба Аня и Натка, под ручку, гордо вышагивали впереди всей компании. Своей палкой, которую Анна Ивановна использовала уже не для опоры, а скорее как трость, бабка время от времени совершала движения лихого ковалериста-рубаки.
— И-и-ех, туда! — палка указывала на стоянку, на которой стояло несколько машин.
— Поаккуратней, баб Нюр, зашибёшь кого! — Коля перевёл взгляд с Наташкиной попки на автомобили, перед ними, "да, до конца смены сигналкой щёлкать не придётся", время терять не будем… — Наташа, а вы работаете или учитесь?
— Работаю, горничной… Ой, как у вас, Коля ловко всё получается, сразу видно, уважают! И товарищи, Ваши, прямо так и стараются вам угодить. Сразу видно – человек опытный. А Вы, когда со службы освободитесь? Мне вот бабушка обещала телефон и планшетник купить, так вы бы помогли нам, посоветовали. А то я ну ничего в них не понимаю… У Вас перерыв бывает? Пообедать. Я с утра только мороженое и ела… Вы не покажете, где тут поесть можно? Сейчас кошель заберём и может покушаем вместе? И что это вы ко мне на вы-то, мне тут сказали, что на вы только к старшим, неужели я такая старая для вас? — Натка постаралась выложить всё, что умела для съёма парней. — Коля, а этих сжигать где будут? Мы посмотреть успеем?
— Чего? — разомлевший от лести Николай опешил, — кого сжигать?
— Ну как, вот этих, которых вы поймали, они же мой кошелёк украли. У нас за такое сжигают на костре. Иначе и другой кто украсть захочет. Только я этого никогда не видела, у нас последний раз лет сто назад такое было.
— Да ты что?! Ну во-первых кошелёк твой мы ещё не нашли…
— Па-а-адумаешь, в повозке он, в машине, сейчас найдём…
— Да даже и найдём, максимум, что им светит так это года два исправительных работ, за кражу…
— Их что, мне в рабство отдадут?! Да зачем они мне сдались? Не надо мне от них никаких работ, что они могут-то? Корми этих дармоедов… Не, у нас рабства нет… не выгодно это, рабам хорошо работать смысла нет. Сжечь их да и всё…
— Ты, Наташ, чего кровожадная-то такая? Ну оступились люди, поработают на лесоповале, на государство, глядишь, одумаются, начнут новую жизнь.
— Чего? — тут уж опешила Натка. — А причём здесь государство? Они же у меня украли? И Вы сами-то, Николай, в это верите? Был нечестным и, вдруг, исправился! Хи… Ну вы даёте… Не-е, у нас в королевстве, слава богу, не так, зато и не крадёт никто. Кому же захочется из-за каких-то трёх золотых на костёр?!
— А за сколько захочется в вашем королевстве? — заинтересовался Коля.
— Ни за сколько, зачем дыму деньги?
— Да… сурово у вас, погоди, это где это у вас? Ты же вроде внучка бабы Нюры? У нас на селе за воровство никого не сжигают, рёбра ломают, да, бывает. Но чтоб сжечь! О как, слышь, баб Нюр, у нас теперь чего, Горки королевство? А король кто? Пал Палыч "Кандал", бывший глава администрации?
— Да помолчите вы, пока, — ответила баба Аня, — успеем ещё обсудить, кто откуда призывался, да кто сколько прослужил, как мой Витька говорит. Мы сюда зачем пришли?
Мише Романову, увидевшему куда они идут, поплохело. Лейтенант знал где стоит его "Лексус". Конечно, тайник был надёжный, и даже один раз пересекал границу, но… Рисковать сегодня Миша не мог.
— Николай Анатольевич, товарищ лейтенант, — начал Миша, — мы с братом кошелёк не брали, но дай нам час-полтора всё найдём и принесём. Сам понимаешь, ну кто знал, что она родственница твоя. И моральный ущерб возместим, мы же с понятием. Чего на телефон и планшетник тратиться бабушка будет. Самые крутые принесём.
Белоснежный "Лексус", с затонированными стёклами, был уже виден. Колю, в принципе, предложение цыгана устраивало, но уверенность бабки и Натальи, что кошелёк обязательно найдут в машине, интриговала. Опять же, как отнесутся к тому, что он отпустит воров Наташа и баба Нюра? Одна, вон, на костёр предлагает, а вторая, по всей деревне разнесёт, что Коля – "оборотень в погонах". Да батя прибьет! И приехать не поленится!
— Сразу надо было. А теперь вон, Николай Семёныч не поймёт такого.
— Так и Николаю Семёнычу телефончик подарим. Ты как Семёныч?
— Да я что? Я конечно… Если сами-то…
— А если бы у тебя кошелёк украли? Вы что такое говорите? — Николай Ионкин определился. Сегодня он образцовый полицейский. Всё только по закону!
— Не, я конечно… Как скажите товарищ лейтенант, — подобрался Дедуров, — только у меня деньги-то, того, в надёжном месте…
— Карман в трусах, ха, понятно… Ну вот и пришли, — Коля нажал на кнопку брелка и машина, приветливо моргнув фарами, разблокировала двери.
— Даю десять тысяч евро, и мы не открываем этот чёрный ящик! — Миша сделал отчаянную попытку остановить осмотр машины. Лучше бы он такого не говорил. В то, что удастся закрыть цыган, даже с поличным, лейтенант не верил. Табор проплатит кому надо, дело развалят. "Чего он так испугался? У них там, взрывчатка или оружие!" – охнул про себя Николай, перед глазами встало, уже почти забытое, к горлу подступила тошнота…
— А ну стоять, Якубович недоделанный… Смирнов, понятого! Храпунов, как Смирнов понятого приведёт, будешь досмотр на мобилу снимать. Зарядки надолго хватит? Вот и ладно! Бережёного бог бережёт.
