– Да помогите же! Этот псих забьет меня насмерть… помогите!
Никто не шевельнулся, за исключением Шарля.
– Не бросайте меня! Вызовите полицию!
Бришо достал носовой платок и вытер вспотевший лоб. Буасси включил мотор и рванул с места; Альбер судорожно сглотнул, чтобы протолкнуть обратно в желудок подкатывавший к горлу комок, и не разжимая губ, промычал:
– Потише, ты, ненормальный! Не видишь, что мне плохо?
Машина подрулила к мотоциклам, и Буасси выскочил наружу.
– В чем дело, что здесь происходит?
Напуганные молодчики вновь обрели голос.
– Этот тип набросился на нашего приятеля.
– Мне тоже от него досталось.
– Вовремя вы подоспели, иначе он бы его прикончил…
Альбер тоже выбрался из машины и, делая глубокие вдохи, пытался подавить приступ тошноты. Буасси заломил Шарлю руки за спину и повел его к машине. Парни уважительно взирали на бесстрашного блюстителя порядка. Несколько человек бросились к Февру, помогая ему подняться. Малый был изукрашен как следует, Бришо поработал со знанием дела. Он крепко избил парня, не причинив, однако, серьезных повреждений. Высший класс мастерства, если при этом даже не остается следов, но в данном случае такой необходимости не было. Бришо выбил парню несколько зубов, обеспечил трещину на одном-двух ребрах, болезненные ушибы с синяками и легкое сотрясение мозга, но все это не смертельно.
По мере того как Февр приходил в себя, к нему возвращалась и его задиристость.
– Ну, погоди ублюдок! – завопил он. – Мы еще с тобой поквитаемся.
– Предъявите документы! – вмешался Альбер. Он взял удостоверение личности Шарля и с любопытством стал его разглядывать. На фотографии Бришо был запечатлен с усиками и аккуратно ухоженной бородой. – Удостоверение ваше не действительно, – заявил он. – На фотографии вас нельзя узнать. Придется с вами специально разбираться.
– Да плюньте вы на его удостоверение! Взгляните, что он со мной натворил! – Февр сунул Альберу под нос свой выбитый зуб.
– Вас также прошу предъявить документы, – невозмутимо парировал Альбер.
Вокруг собралась немалая толпа зевак. Все, кто до сих пор наблюдал за дракой с безопасного расстояния, теперь расхрабрились и подошли к машине: пенсионеры, домашние, хозяйки, несколько крепких мужчин в рабочих комбинезонах, ребятишки, которым сейчас положено находиться в школе, – словом, обычная в таких случаях публика.
«Несчастный парнишка» – разжалобилась какая-то женщина при виде разбитой физиономии Февра и его окровавленной рубахи.
– Вздернуть бы для примера за такие дела – возмущенно заметила другая, у которой, очевидно, свой сын в том же возрасте. – Повесить, чтобы другим неповадно было.
– Хорошо хоть нашлось, кому приструнить этого хулигана!
Лелак вернул обоим удостоверения. Ему наскучила эта комедия, и он решил поскорее с ней покончить.
– Вы поедете с нами, – холодно бросил он Шарлю. – Буасси, сажай его в машину!
– Слушаюсь! – Буасси распахнул правую дверцу, и Шарль уселся на свое место.
– Считайте, вам повезло, что я случайно оказался здесь, – повернулся Альбер к Февру. – Если бы знал, кого бьют, я бы за километр объехал это место.
Малый слушал с угрюмым видом. Судя по всему, урок не пошел ему на пользу.
– Не рекомендую вам впредь ввязываться в драки. В следующий раз я не стану вступаться за вашу компанию.
Стечение зрителей было слишком велико, чтобы молодчики без звука проглотили такую обиду.
– И не надо за нас вступаться.
– Пусть только этот тип еще разок сюда сунется.
– Как вам будет угодно. Считайте, что меня здесь нет. Мосье, разрешаю вам выйти из машины.
Парни оторопело воззрились на него.
– Но вы не имеете права так поступать!
– Отчего же? Думаете, у меня есть время разнимать мелкие потасовки? Я расследую двойное убийство, и мне на ваши выбитые зубы наплевать!
Шарль с недоброй ухмылкой вылез из машины и снова направился к шайке.
Представление длилось еще минут пять. Альбер оттеснил парней позадиристее к машине, надел Февру наручники, когда тот попытался ударить Бришо, отбиваясь от полицейских, и с размаху влепил Февру затрещину, обнаружив у него в кармане куртки баллончик с краской. Наконец стражи порядка отбыли с чувством удовлетворения, надеясь, что им все же удалось внушить юнцам уважение к закону. Молодчики же смотрели им вслед также с удовлетворением: что ни говорите, а справедливость существует, если полицейские замели этого громилу. Шарль спрятал пистолет в карман, удобно откинулся на сиденье и лизнул руку.
– Черт бы побрал этого стервеца! Укусил до крови.
Женщина оказалась крепко сбитой, хорошо сложенной, от всего ее облика исходила какая-то животная чувственность. Здоровая самка – под пару своему мужу, здоровому самцу, – она одновременно влекла к себе и действовала отталкивающе.
Альбер не рассчитывал на это, полагая увидеть более дешевую разновидность мисс Нест из Нью-Орлеана. Та была во вкусе Бришо, эта женщина понравилась и Альберу. Даже сама мысль, что такая «аппетитная бабенка» каждый день приходит делать уборку у тебя в квартире, вызывала эротические фантазии. Делать уборку?…
Дом был просторный, обставленный в едином стиле, отвечающем запросам обитателей столичных окраин. Супруги Корню, по примеру опытных меблировщиков, приобретали обстановку явно по частям, подбирая одну вещь к другой. С креслом удачно сочетался столик, к столику подходил шкаф, удачно были подобраны ковры и обои, и в этот интерьер отлично вписывалась чета Корню. На женщине был просторный мужской махровый халат. Приятели на миг задумались, есть ли на ней что-нибудь еще, кроме халата, затем решили, что наверняка есть. Женщина не из ванны выскочила, это сразу видно. Ну что ж, значит, их встречают при полном параде.
– Проходите, – сказала мадам Корню. – Я вас ждала.
– Вот как? А почему?
– Муж предупредил, что вы придете. Желаете выпить? – Она открыла полированный шкафчик, где выстроились ряды бутылок. Задняя стенка бара была зеркальной, поверху шла световая трубка, вспыхивающая, как только открывалась дверца бара. Большинство бутылок стояли неоткупоренные. От одного вида спиртного Альберу снова сделалось муторно.
– Увы – нельзя! – с сожалением ответил Буасси.
– Красивый шкафчик, – похвалил Лелак.
– Красивый дом, – подхватил Шарль.
– Правда ведь? Это я сама выбирала.
Что она имела в виду: дом или шкафчик с баром – так и осталось не ясно.
– Но уж от кофе-то, надеюсь, не откажетесь?
– Выпьем с удовольствием, – поспешно отозвался Альбер, прежде чем этим ненормальным вздумалось бы отказаться. – Очень вам признательны.
– Скажите… – начал было Шарль и внезапно умолк. Мадам Корню нагнулась, чтобы достать чашечки с нижней полки бара, и Бришо, как и его коллеги, оцепенело уставились на обтянутый махровым халатом зад.
– Скажите, – начал он снова, – дорого вам обошелся этот дом?
– Минуту, – учтиво отозвалась женщина. – Сейчас позвоню мужу, только сначала поставлю кофе.
– Зачем вам звонить мужу?
– Чтобы он ответил на ваш вопрос. Он в таких делах лучше разбирается.
– В каких делах?
– Что сколько стоит и так далее.
– Но вы-то сами кое в чем тоже, наверное, разбираетесь?
– Ну, не очень…
– Брали вы взаймы у Ростана?
Женщина стала набирать номер. Шарль нажал на рычаг…
– Если нам захочется поговорить с вашим мужем, мы его посетим. Итак: просили вы денег взаймы у Ростана?
– Спросите у мужа.
– Спросим и у него. Так брали?
– Спросите у мужа!
Ситуация казалась тупиковой. Трое сработавшихся друг с другом полицейских способны сломить упрямство хоть какого закоренелого бандита. Поочередно, не давая одуматься, задают вопросы – в лоб, сбоку, сзади, – и можно не сомневаться, они выдержат дольше. Но этот метод бессилен против женщины, упрямой до тупости. Бандиту не безразлично, верят ему или нет. Женщине это без разницы. Вобьет себе в голову какую-нибудь чушь и цепляется за нее лишь потому, что так ей втемяшилось. «Спросите у мужа», – будет твердить свое, выспрашивай ты ее час или хоть две недели. А если проявить излишнюю настойчивость, то женщина и вовсе упрется и назло станет повторять одну только эту фразу даже в тех случаях, когда при прочих равных она бы ответила на вопросы, и не ссылаясь на мужа. Поэтому полицейские перестали допытываться, предпочитая молча наблюдать, как она хлопочет по хозяйству.