Софья: Пришли.
Александра: А идут они… (Налила водку.) Все ушли на фронт… товарищи! А вы чё тут делаете? А вас кака халера по ночам носит? Софья Алексеевна, за мужей наших!
Пьют.
Софья: Доча, ты хорошо заложилась? У нас крючок крепкий, кованый.
Женя: Хорошо.
Серый во дворе захлёбывается от лая.
Александра:(запела). Шёл казак через речку домой,
Шёл домой молодой, холостой.
Обломилась доска,
Подвела казака,
Зачерпнул он воды
Са-а-пого-о-ой!
Раздался выстрел и собачий лай оборвался. Стучат в окна, в двери. Стучат всё сильнее, всё громче.
Часть вторая
Картина первая
1949 год. Июль. Вторая половина дня. Двор Рудаковых. Повзрослевшая Женя домывает крыльцо. Из распахнутого окна по репродуктору звучит: «… а я остаюся с тобою, родная моя сторона, не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна!» Отжав тряпку и постелив её перед дверью, Женя ушла со двора на улицу. Кричит: «Ви-и-и-тя-а-а-а! Ви-и-и-тя-а-а-а!» Вернулась и, подхватив помойное ведро с водой, ушла в огород. Вскоре и оттуда послышался её крик: «Ви-и-и-тя-а-а-а! До-о-омо-ой! Ви-и-и-тя-а-а-а!» Во двор входит Анна. Поднялась на крыльцо, вытирает о тряпку перед дверью ноги, но услышав Женин крик, спустилась с крыльца и села на лавку. Вернулась Женя.
Женя: Тёть Нюр, ты?
Анна: Я. Но.
Женя: Моих не видела?
Анна: Сына потеряла?
Женя: Витька утащил куда-то. Уже и постирала, и полы вымыла… Всё нет. Полдня голодные бегают.
Анна: У нас они, не переживай. Капка их драниками накормила. Вот таку кучу напекла. Все наелись: и мои, и твои. Счас старшие в карты играют, а Вовка твой с сорогой возится.
Женя: С рыбой, что ли?
Анна: Но. В банку стеклянну ему Витька наловил — маленька така рыбёха. (Смеётся.) Вовка месит её, месит, она ускользат… Сидит, заливается, хохочет. Такой забавный парнишка получился.
Женя: Тьфу на тебя. Не сглазь.
Анна: Ты чё, я при нём не дивлюсь, молчу.
Женя: Фу-у-у…
Анна: Устала? Ну и передохни. Капа там присмотрит. Передохни.
Женя: Они куда так быстро растут-то?
Анна: Кто?
Женя: Дети. Оставались бы всегда маленькими.
Анна: Ему сколько сейчас?
Женя: Володьке? В сентябре четыре будет. Оё-ё-о! Смотри-ка: в сорок пятом родила, Вите тогда… Четыре с половиной. А теперь уже и ему почти четыре. Володе — четыре!
Анна: Витька в какой класс пойдёт? В третий?
Женя: Во второй! В январе восемь исполнилось… Ну да, восемь.
Анна: Как на дрожжах, ага. Капка моя уже шухарит помаленьку! Но! Котуют у ей под окнами, ой, котуют. И ничё не сделаешь. На танцы в Дивью, как птица махат! Двенадцать километров туда, двенадцать обратно — ф-фить, ф-фить! О, кобыла! Отец жив был бы, сдерживал бы как-то. А не нравятся ей наши ромахинские, вот и летат туда-сюда. Жень, задремала, что ль?
Женя: Угу.
Анна: Замотали, поди, в Мотовилихе? За каждым помой-прибери… А тяжёлый кто, а с температурой? Они ж капризные… Ну да…
Входят Римас и Александра. Римас катит свежевыструганный самокат.
Александра:(поёт). Говорят, я боевая,
В девках не остануся.
Ох и горюшко тому,
Которому достануся.
Римас: Витька! Вить! (В окно.) Иди! Принимай транспорт!
Женя: Дядь Римас, нет его.
Анна: У нас он с Вовкой.
Александра: Ёлочки-сосёночки, иголочки колючие,
Каки у нас в Ромахино девчоночки е…
Анна: А вы чё, гуляете?
Александра: Вы потопайте, ботиночки,
Вам больше не плясать.
Выйду замуж, буду плакать,
Вы — на полочке лежать.
Римас: Женя, поставь куда-нибудь. Вот, соорудил Виктору.
Анна: Что это?
Женя: Самокат! Здорово!
Римас: Хотел раньше… Подшипников не было.
Женя: И подшипники!.. Новенькие!
Анна: Блестят как…
Женя: Можно я попробую?
Римас: Ногу сюда…
Женя: А выдержит?
Римас: Выдержит. Крепче руль держи. Другой ногой отталкивайся. Во-от!
Александра: Гляди, получается у тебя, Женя. А я заваливаюсь.
Женя: Здорово!
Римас: Главное — чувство равновесия. У тебя, Саш, чувство равновесия слабое.
Александра: Ну и чёрт с ним! Всё пою, всё пою,
Пою не напеваюся.
Я не летом, так зимой
Куда-нибудь деваются!
Женя: Кока, никак подвыпила?!
Александра: Маленько, для храбрости. Жить вместе… с Римасом намылились.
Римас (заносит самокат на крыльцо). Пусть здесь стоит.
Женя: Ох, обрадуется. Дядь Римас, дай поцелую. Какой ты у нас хороший. (Целует Римаса.) Куда, говоришь, намылились?
Александра: Жить вместе, говорю, намылились.
Небольшая пауза.
Женя: Батюшки… Решились?
Римас (кивнув). Решились. Александра стол накрыла… Пойдёмте? Посидим?
Пауза.
Женя: А как же…
Александра: А так же, Женюшка! Всю войну ни вот такого письмеца… Ни вот такусенького! И ни похоронки, и ни что «без вести»… А и после войны столько лет! Куда подевался? Кто-нить скажет? Если погиб, лежит где-нибудь — я ж не знаю!
Анна: Ты ж не знаешь. Но. Кабы знала, дак…
Александра: Х-хе! Кабы знала — ведала, на войну бы сбегала… (Поёт.) На войну, на самый бой, где воюет Ванька мой… (Помолчав.) Уж война когда кончилась, уж четыре года прошло… В Дивье, у нас в Ромахине — везде всё про всех худо-бедно знают… Про Ивана — никто, ничего. Не в Америку ж он укатил?
Анна: На черта она ему? Он Урал наш любит…
Александра: А сколько ждать-то? Ну, я — ладно, мне-то… (Махнула рукой.) Переживу. (Показав на Римаса.) А ему чё страдать? Ему же тоже тяжело… И обидно. Я же понимаю. (Римасу.) Говорила тебе — Женя осудит. Говорила? (Закрыла лицо руками.)
Римас (закурив). Осуждаешь, Женя?
Женя: Я осуждаю?! Да я… Вы чё, рехнулись?! Я молиться на тебя, дядя Римас, готова… (Заплакала.) Бандеровку из меня какую-то делаете, фашистку какую-то… каменную. Ты почему про меня так думаешь, кока?
Анна (Александре). Эй, не осуждает, эй, видишь?
Александра:(обняв Женю). Девонька моя… Ластонька…
Римас: Александра тайменя запекла… Пойдёмте?
Александра: Пойдёшь, Женя?
Женя: Конечно, пойду. Переоденусь только. Свадьба, всё-таки.
