— Я и не думал, что выгляжу... как ты сказала?.. Кислым?

— Да, большинство людей не может читать по твоему лицу, как я, выучившись этому в сиб-группе.

— Я думаю, что ты отказалась даже от воспоминаний о сиб-группе.

— Что заставляет тебя так думать?

— То, что ты сказала мне как-то раз.

Марта кивнула.

— Да, наверное, я сказала именно это. Я не всегда хорошо выражала свои мысли.

Она изучила прутик, с которого оборвала все листики, согнула его, затем позволила прутику выпрямиться, словно проверяя его на упругость.

— Какое у тебя мнение по кампании?

— Слишком осторожно, слишком медленно. Сейчас нам уже следует обживать тот берег реки Рилен, но вместо этого мы сидим в каком-то лесу, обсуждая, как добраться до реки и сколько боеприпасов угробить на штурм мостов.

— Ты не одобряешь стратегических дебатов?

Эйден почувствовал, как его руки невольно сжались в кулак.

— Нет, не одобряю. Не одобряю этих спорщиков — ни тех, ни других. Они спорят, словно торговцы из-за цены на игрушку. Как это ни банально.

И полковник кивнул головой в сторону бурно продолжающейся дискуссии.

— Банально? Я не думаю, что Хану Чистоу могут понравиться твои слова.

— Кому-нибудь следует сказать ему об этом.

— Кто-нибудь, наверное, и скажет.

— Шепчешь в его уши?

— Иногда. Когда этого хочу.

— Ты развлекаешься с ним?

— Иногда. Когда этого хочу.

— А не по его приказу?

— В таких вещах я не руководствуюсь приказами.

— Я завидую тебе. Марта.

— Нет. Это я завидую тебе, Эйден Прайд.

Марта отвернулась от Эйдена и собравшихся. Взмахнув рукой, она швырнула прутик и проследила, как он упал около хвостовой части одного из флайеров.

— Марта, как ты можешь мне завидовать? Ты-то знаешь мой кодекс. Я запятнан позором, командую недоносками, в то время как ты забралась чуть ли не на самую вершину командной структуры клана. Помнится, ты говорила, что даже Хан слушает тебя.

— Но ты стал настоящим клановым воином, Эйден Прайд. В этой кампании тебе позволено выбирать самостоятельные бои, диктовать собственную судьбу. Ты пользуешься не просто уважением своих воинов. Они восхищаются тобой. Знаешь ли, что они называют Соколиную Стражу «Гордостью Прайда»?

— Я слышал это. Но уважение моих воинов ничем не отличается от того, которое они испытывали бы к любому другому командиру.

— Нет, не так. Мое подразделение тоже выполняет свой долг, но никто не назвал нас «Мародеры Марты». Ну, ладно. Не о том мне хотелось поговорить. Я искренне интересуюсь твоим мнением о положении Клана Кречета. Посоветуй, что делать, если мне пришло бы в голову запланировать переворот.

— Тебе? Запланировать переворот?

— Конечно, нет. По расскажи мне, почему у тебя такой кислый вид?

Марта нервно теребила брюки левой рукой, глубокие морщинки прорезали ее лоб, они казались более резкими, чем у Эйдена. Рот сжался в тонкую нить, отчего треугольная форма лица Марты сделалась еще более заметной. Когда-то Эйден и Марта были похожи. Теперь сходство уменьшилось. Если Марта кого-то и напоминала, то скорее молодого воина в звене Джоанны — Диану.

— Я думал недавно о наших кадетских днях, — сказал Эйден. — Ты не забыла, как мы прибыли?

— Нет. Я помню, как Сокольничий Джоанна устроила тебе хорошую трепку, а затем сказала, что, по ее мнению, у тебя хорошие шансы пройти все проверки и стать воином. Я тоже тогда немного завидовала тебе, как и теперь.

— А ты не знала, что Джоанна теперь служит под моим началом?

— Нет, не знала. Я думала, что она, должно быть, уже мертва.

Он рассказал ей, как Джоанна вымуштровала Соколиную Стражу, превратив ее в превосходную боевую часть.

— Ты уходишь от моего вопроса, Эйден Прайд. О совещании и о том, что в нем тебе кажется банальным.

— Вспомним кадетские времена. Я много думал, что значит быть воином. По моим представлениям, клановый воин никогда не оглядывается.

— Согласна. Я тоже думала об этом.

— Тогда, наверное, ты также согласишься, что настоящий воин никогда не спорил бы об артиллерийском прикрытии. Такие воины делали бы заявки на право взять мосты, опираясь на собственные артиллерийские возможности. Кстати, а нужна ли в действительности тяжелому боевому роботу артиллерийская поддержка?

— В действительности нет. Но в крупных военных кампаниях бывают и осложнения, когда после первого вызова требуется перераспределение заявок.

— Наверное, но это больше похоже на образ мышления сфероидов. Какую Звездную Лигу построят кланы, думая так же, как обитатели Внутренней Сферы?

Марта пожала плечами.

— Если это послужит для тебя утешением, то многие клановые офицеры разделяют твое мнение. Что-нибудь можно будет сделать.

— Но разве это по-клановски? Разве мы решаем дела через политическую софистику? Это опять Внутренняя Сфера. И эти дебаты — это тоже Внутренняя Сфера. Разве в тактике ведения войны мы руководствуемся стремлением к минимальным потерям?

— Но тогда чего ты желаешь?

— Чего я хочу? Не знаю. Думаю, что хочу победить или потерпеть поражение. Однако если мне суждено потерпеть поражение, то это будет зависеть от моих сил и опыта, но не от сложных проектов, созданных вождями клана ради разрушения сложных планов вождей противника.

— Ну, ты скорее всего немного наивен, но...

— Наивен?

— Тогда склонен к идеализму.

— Смотри, Марта.

Отойдя от нее, он направился в круг собравшихся, где высокая дискуссия уже опустилась до уровня перебранок о том, какое количество личного состава следует использовать в бою за каждый мост. Растолкав локтями командиров, Эйден крикнул:

— К черту весь этот спор! Забудьте об артиллерийском прикрытии. Забудьте о подсчете личного состава. Я полковник Эйден Прайд. Ставлю Соколиную Стражу за право взять оба моста!

Хан Вандерван Чистоу поднял левую руку, чтобы Эйден попридержал язык.

— Полковник, я не разрешал выдвигать заявки на эти объекты.

— Да, Хан, — ответил Эйден. — Я понимаю. Но тем не менее Соколиная Стража требует для себя права взять мосты через реку Рилен.

— Соколиная Стража? Ха! — воскликнул офицер, стоявший в нескольких метрах от Эйдена.

Эйден тотчас узнал этот насмешливый тон, который ему так часто приходилось слышать.

Он обернулся и увидел, что Марта внимательно его рассматривает. Она едва заметно кивнула, словно в знак одобрения.

— Если заявки запрещены, то дайте Соколиной Страже приказ и вы сможете прекратить эти бесконечные споры.

Возгласы протеста послышались и от остальных командиров.

— Это позор для нас — разрешить Соколиной Страже вести Клан Кречета в бой, — заявила женщина, в которой Эйден узнал полковника-воительницу по имени Сенса Ортега. О ней говорили как об обладательнице одного из самых замечательных кодексов во всем клане.

Другие поддержали ее, в том числе и генерал Май Кельми. Эйден почувствовал, что ведет в штабе заранее проигранное сражение. И Хан, и Май Кельми считали, что требование Эйдена было чистой бравадой. Конечно, Эйден Прайд понимал их точку зрения. Авангард клана имел огромное значение на этом рубеже военных действий. Мосты представляли собой первый, и главный, этап борьбы на Токайдо. Но все же несправедливо было судить его Соколиную Стражу за позор, перенесенный из-за Адлера Мальтуса. Выдвинув заявку, Эйден не мог просто так отступить.

— Если вы не желаете поставить Соколиную Стражу во главе атаки, то, по крайней мере, прекратите эту глупую перебранку по поводу технических деталей. Любая часть Клана Кречета может достойно вести остальных. Сейчас мы теряем время. Давайте закончим споры и займемся делом!

Удивительно, но эта страстная риторика вызвала одобрение многих воинов. Некоторые даже стали подталкивать друг друга, что-то возбужденно выкрикивая. И опять Хан поднял руку, требуя тишины.

— Полковник Эйден Прайд сказал хорошо. Мы должны оставить пустую игру слов. Время драться!