Самоуверенность убила больше людей, чем пули, рявкнул голос деда из глубин памяти. Не высовывайся.

— Это будет трудно, — сказал мужчина в клетке. — Сними замок с цепи и положи в сторонку. Я постараюсь распутать её без лишнего шума.

Для Баса это звучало разумно. Цепь выглядела особенно тяжёлой, да такой и была. В конце концов, понадобились объединённые усилия всех троих — худого мужчины, его самого и татуированного мальчика — чтобы снять её тихо. Но, прежде чем старший пленник попробовал открыть дверь, Бас поднял руку.

— Подожди, — прошептал он. — Нужно поплевать на петли.

Мужчина вскинул брови, его лицо было еле различимо в сумраке: «Правильно мыслишь».

Бас удивился похвале. От деда их было не так-то легко добиться.

Как бы хороша не была идея, для пленников было сложно набрать достаточно слюны для этого. От слишком долгого времени без нормальной пищи и воды у них в горле саднило, а во рту было сухо как в пустыне. Однако после нескольких неудачных попыток мужчину осенило. Сказав татуированному мальчику делать то же самое, он взял уголок своего потрёпанного одеяния в рот и начал жевать.

Довольно скоро две большие дверные петли влажно заблестели от свежей смазки. Разбуженные звуками плевков остальные пленники заковыляли вперёд, чтобы узнать, что происходит. От этого Басу стало не по себе. Он был уверен, что рабы выдадут его, и вся эта спасательная операция выйдет ему боком. Но ошибся. В плену люди быстро научились не будить захватчиков, чтобы их не били, пытали… или ещё чего хуже.

— Всем тихо, — сказал измождённый мужчина. — Парень освободил нас, но выбраться наружу будет нелегко. Вы должны вести себя тихо. Проявите терпение или мы все сегодня умрём.

— Мы с тобой, Клейн, — прошептал кто-то в глубине клетки. Остальные согласно кивнули.

Убедившись в их согласии, тощий мужчина, Клейн, снова повернулся к двери клетки и начал аккуратно её открывать. Петли недовольно скрипнули, но лишь слегка. Наконец, клетка открылась.

Бас шагнул назад.

Клейн положил руку на плечо татуированного мальчика и вывел его первым. Тот встал прямо перед Басом, который не смог удержаться — потянулся вперёд и обнял мальчика.

— Я же говорил, что вытащу тебя, — прошептал он, потом внезапно пришёл в себя и шагнул назад.

Клейн уже выводил остальных, пока они все вместе не встали снаружи клетки, с ожиданием глядя на Баса — молчаливая, ошалелая толпа жалких, несчастных людей.

— Как ты собираешься вывести нас отсюда, сынок? — спросил Клейн. — Как ты приведёшь нас в безопасное место?

Бас уже почти выпалил: «Я пришёл только за ним», но остановился. Глядя на этих людей, чьи жизни и надежды висели на тончайшем волоске, мальчик понял, что не может просто взять и повернуться к ним спиной. Он появился в их жизни, как свет во тьме, и не мог погаснуть, как не мог и бросить того, кто придал новый смысл его выживанию.

Бас повернулся и указал на широкий разлом вверху купола. Ближайшая луна Таоса III, Амарал, только что вышла из-за восточного края трещины и залила холл серебряным светом, показав, сколько огромных зеленокожих громил там спит.

Живот свело. Всё ещё могло обернуться плохо. Один прокол — и будет бойня. И всё же он был близок, так близок к тому, чтобы вместе с татуированным мальчиком выбраться отсюда.

Клейн проследил за пальцем Баса, блуждая взглядом от дыры в куполе по грубой стене к холодному мраморному полу. Нахмурился, возможно неуверенный в том, смогут ли некоторые вскарабкаться. Но всё же кивнул и сказал: «Веди нас, сынок. Мы за тобой».

И вся группа с предельной осторожностью шла между орочьими кострами, застывая от ужаса каждый раз, когда кто-нибудь из тварей шевелился или громко фыркал во сне. Басу казалось, что сквозь зал шли почти вечность. Это было глупо. Даже если они вылезут, то сколько времени уйдёт, чтобы пройти по мосткам, уложенным им между крышами. И будут вечно добираться до…

Докуда? Куда их вести?

Мальчик не мог привести рабов ни в одно из своих укрытий. Он выбирал их из трудности доступа, из-за маленького размера. Они не должны привлекать лишнего внимания. Но про толпу неуклюжих взрослых, пытающихся втиснуться в крохотное пространство, такого сказать было никак нельзя. А запах этих людей! Такой человеческий. Пока Бас не постоял среди пленных, то не осознавал, насколько сильно они пахнут. Зеленокожие найдут их сразу, как только проснутся. Без сомнений, люди думали, что это он воняет — ведь мальчик втирал сухое орочье дерьмо в одежду, кожу и волосы. Но и они научатся делать то же самое…или умрут.

У стены пленники встали в кучу, и Клейн заговорил с ними вновь.

— Мальчик полезет первым, — сказал он. — Внимательно следите за ним. Смотрите, как он карабкается, и старайтесь запомнить, какие опоры использует. Мы должны выбраться быстро, но не настолько, чтобы что-нибудь сделать не так. Сиррик, — добавил он, обращаясь к татуированному мальчику, — ты вслед за ним. Когда ты и — извини, сынок, не знаю, как тебя зовут.

— Бас.

Клейн по-отечески положил руку Басу на голову: «Бас. Теперь мы знаем имя нашего спасителя». Он улыбнулся, и мальчик увидел, что зубы его сломаны, без сомнения, ударом одного из зеленокожих: «Бас, когда вскарабкаешься наверх, то вы с Сирриком поможете залезть остальным, ладно?»

Мгновение Бас думал просто взять Сиррика и сбежать. У них вдвоём шансы выжить гораздо выше. Но как только эта мысль пришла в голову, то он почувствовал, как вина начала глодать его изнутри. Что бы сделал дед? Такому старик не учил. Не проверял. А как хотелось знать правильный ответ. Принимал ли Сарж когда-нибудь такое решение? И обучение Баса просто не зашло так далеко?

Что мне делать, дед? Бас спросил старика из своих воспоминаний.

Но резкий голос из прошлого не ответил.

Он посмотрел на Сиррика, и мальчик одобрительно кивнул.

— Хорошо, — прошептал Клейн. — Вперёд, сынок. Покажи нам путь.

Бас, не глядя вниз, начал взбираться, руки и ноги сами находили точки опоры. Залез без шума и происшествий, и на вершине обернулся и увидел Сиррика лишь несколькими метрами ниже. Когда мальчик добрался до края стены, где был выход из купола наружу, Бас потянулся и втянул его наверх.

Внизу Клейн помогал первой из взрослых, женщине с короткими волосами, начать карабкаться.

Насколько же хилым выглядели пленники. Насколько слабыми. Смогут ли они и вправду сделать это?

Бас услышал крик в голове.

Нет! Дара, нет!

Это был Сиррик. Он увидел или почувствовал, что сейчас что-то произойдёт. По отчаянию, звучащему в его мыслях, Бас понял, что ничего хорошего.

Женщина рванулась вперёд, плечами расталкивая остальных, истерично визжа: «Я должна выбраться! Я должна выбраться отсюда! Я первая! Пустите меня вперёд!»

Её безумные крики разносились по огромному холлу, отражались от купола, влетали прямо в уши зеленокожим. С рычаньем и хрюканьем те начали просыпаться.

Клейн попытался остановить её, но паника придала пленнице сил, и он отшатнулся назад, когда она оттолкнула его в сторону. Затем Дара протянула руки вверх и стянула женщину с короткими волосами со стены, отбросив её назад. Пленница приземлилась на мраморный пол с тошнотворным хрустом.

И больше не встала. И не открыла глаза.

Бас увидел, как встают орки, огромные взбешённые фигуры, кажущиеся ещё страшнее в свете костров. Тот, что встал первым, осматривал зал в поисках разбудившего его шума. Злобные красные глазки остановились на жалких людишках, пытавшихся сбежать.

Рёв заполнил воздух. Сверкнули клинки. Поднялись пистолеты.

Бас испустил поток проклятий. Здесь, на краю расселины в куполе, он и Сиррик видели всё, что творилось внизу. Конечно, мальчик понимал, что разумнее бы было сбежать и залечь где-нибудь. Но что-то в неизбежном кошмаре держало его здесь, заставляя смотреть. Бас должен досмотреть всё до конца.

Была ли это его вина? Должны ли все пленники умереть для того, чтобы он облегчил своё одиночество?