– А где еще ей быть? – Ответила медсестра и вышла из палаты.
– Я в Москве в 1930 году. Начало индустриализации страны. Общественно-политическая жизнь жесткая, если не жестокая, но цель благородная. Вот и второй шанс, участвовать в построении более или менее справедливого общества. Построение общества социальной справедливости меня вполне устраивает. Я со своими знаниями и навыками человека из начала 21 века, могу пригодиться. Свою страну, я один раз уже терял, и повторения этого не хочу.
Я понимаю, что развал страны был неизбежен, было много противоестественного и искусственного в том социалистическом обществе, которое было построено. Эта тема для меня была слишком болезненной, я долго искал причины развала страны и строя. Ответы на мои вопросы не были утешительными:
– ошибочный выбор цели – построение коммунизма, как противоестественного для человеческой сути общественного строя;
– идеология, основанная на догмах, названная «Научным Коммунизмом», имело мало общего с принципами формирования научной теории, она была больше религией, чем наукой, и заменила христианскую веру;
– нежизнеспособная экономическая модель, которая была лишена всякой системы самовоспроизводства и саморегуляций;
– порочные принципы формирования и деятельности элит, с доминированием паразитических интересов, а не осознанного желания служить.
Впереди страну ожидают трудные времена. Активная стадия коллективизаций, с репрессиями и голод 1932 – 1933 годов. Репрессии и замена партийной элиты 1934 – 1939 годов, от «старой большевистской гвардии» к выдвиженцам Сталина.
Если я хочу помочь своей стране, должен немедленно приступить к обдуманным действиям, которые смягчат, для страны и для народа, прохождение сквозь суровые 30-ие годы и помочь подготовиться, к боле серьезной и кровавой проблеме – мировой войне. Цена вопроса от 30 до 35 миллионов жизни моих соотечественников, за период с 1930-ого по 1945 годы. Я мечтал служить благому делу, вот и выпал шанс доказать себе, что я готов к испытаниям и способен не только размышлять, но и действовать – пора действовать. Для начала, нужно выяснить, в чем теле мое сознание.
В медицинской карте, которую оставил врач на тумбочке, Александр прочитал свои новые данные – Гринев Александр Владимирович 1913 года рождения.
– Как ты сыночек? – Задала вопрос, вошедшая в палату, женщина в белом халате.
Александр посмотрел на нее и ощутил тепло, которое исходило, от женщины средних лет, небольшого роста, с круглым лицом и с удивительно добрым взглядом больших карих глаз.
– Пока не знаю
– Я санитарка, звать можешь меня тетей Машей.
– Тетя Маша, а где тут уборная?
– Ты лежи я сейчас уточку принесу.
– Спасибо не надо, просто помогите дойти до туалета.
– Ты не стесняйся.
– Все тело онемело, нужно размяться.
– Хорошо, давай помогу. – С помощью санитарки они двинулись в сторону двери.
– Тетя Маша, а меня никто не навещал?
– Приходил пару раз парень из вашего детского дома, Сережей зовут. Он и рассказал, как ты простудился, после выпускного вечера и плавания с друзьями в Москве реке.
После туалета, Александр Владимирович лежал и обдумывал собранную информацию.
– Мое сознание в теле семнадцатилетнего сироты, который недавно окончил школу. Слишком все удачно складывается. Совпадение имени и отчества; возможность, не обращая на себя особого внимания адаптироваться, ведь после окончания школы, выпускники покидают стены детского дома. В новом окружении я буду играть ту роль, которую сам выберу, а пока буду молчать и притворяться выздоравливающим, как в больнице, так и в детском доме, пока не покину его стены.
Предварительные условия не плохие, но они помогут только на начальном этапе адаптации. Все равно, я буду резко выделяться, не только потому, что я из другого времени и с другим менталитетом, но по причине слишком активной деятельности. Времени на раскачку мало, маховик репрессии уже начал свое движение, а голод 1932—1933 годов близок. Я должен выбрать ту роль, которая поможет мне быстро продвигаться вперед. По комсомольской или партийной линии дорога для меня закрыта. Мое отношение к политикам и политике настолько отрицательное, что вряд ли удастся скрыть свое отвращение. Придется играть роль талантливого молодого ученого и пилота с хорошими природными данными, для этого, моих познаний в области самолетостроения и опыта пилотирования, вполне достаточно. В моей жизни авиация присутствовала с детских лет, начиная с первого полета с инструктором ДОСААФ. Потом были медали на всесоюзных соревнованиях и золотая медаль на мировом чемпионате, по воздушной акробатике. Я окончил с отличием Московский Авиационный Институт, сначала факультет авиационного двигателестроения, а после, факультет авиастроения. После развала Союза я ушел из спорта и создал предприятие, по ремонту и изготовлению авиационных двигателей, легких и спортивных самолетов. Статус талантливого инженера-конструктора и пилота, и то обстоятельство, что руководство страны уделяет развитию боевой авиации огромное внимание, сыграет роль дополнительной гарантии моей безопасности, по крайней мере, до тех пор, пока от меня будет ощутимая польза. Начальная цель понятна, активно вписаться в существующую действительность, громко заявить о себе, и за сжатые сроки подготовить плацдарм, для активного влияния на основные процессы развития страны. А ведь ко мне вернулся мой юношеский максимализм. Молодой организм и не растраченная энергия, совместно с моими знаниями и жизненным опытом, смогут преодолеть любые преграды, если не прихлопнут. А чтобы не прихлопнули, нужно держаться далеко от власти и политики. Нужно создавать альтернативы, которые благодаря высокой эффективности, повлияют на существующую действительность, не учить, а на практике доказывать преимущества моих нововведений.
– Саша, сынок ты не спишь? – Спросила санитарка.
– Нет, тетя Маша.
– К тебе Сергей пришел. – Сказала тетя Маша, и пропустила вперед худощавого парня, среднего роста, с радостным взглядом, круглым лицом и вьющимся темно-коричневыми волосами.
– Сашка, привет, как ты?
– Спасибо, выздоравливаю.
– Но ты напугал нас!
– Я сам испугался, когда пришел в себя.
– Долго еще лежать?
– Врач сказала, еще 10 дней.
– Константин Николаевич и все наши ребята сильно беспокоились. Когда позвонили из больницы и сообщили, что ты идешь на поправку, мы все очень обрадовались.
– Спасибо Сережа, передай Константин Николаевичу и всем остальным, мою благодарность за беспокойство. Ты не смог бы принести учебники по математике и физике за последние три класса, я решил поступить в Авиационный институт, хочу подготовиться.
– Мы же хотели вместе пойти учиться на водителя?
– А ты не хочешь продолжать учебу в институте?
– Ты же знаешь, мою любовь к химии, но учиться и жить на стипендию будет трудно.
– Да будет трудно, придется работать по ночам.
– Если я решусь, мы же будем учиться в разных институтах, а мы хотели вместе. Может мне тоже с тобой в Авиационный институт?
– Ты же любишь химию, будем учиться в разных институтах, но в одном городе, надеюсь, не потеряемся.
– Я подумаю, пойду, уже поздно, завтра принесу учебники. Пока!
– Пока, передай всем привет от меня.
После ухода Сергея, Александр направился самостоятельно в туалет. Первым делом рассмотрел в зеркале свой новый облик.
– Симпатичный, белобрысый, голубоглазый дистрофик. Нужно заняться укреплением своего нового организма. Для начала, нужно взвеситься и померить рост.
Александр вышел из туалета и увидел знакомую санитарку.
– Теть Маша, можно мне взвеситься и померить рост?
– Пойдем, родной, и взвесим тебя и рост померим. Встань сюда, вот как вымахал, на метр восемьдесят пять. Встань на весы, боже ты мой, вас что, в детдоме не кормят, шестьдесят килограмма всего.
– Вроде кормят, спасибо большое, тетя Маша, я пойду.
За 10 дней Александр Владимирович просмотрел учебники, которые принес Сергей. Старался восстановить силы организма, с помощью физкультуры и усиленного питания. С питанием в больнице, было более или менее сносно, не малую добавку составляли передачи из детского дома, которые через день приносил Сергей.
