Ричард Мэйтленд размышлял о том, что английское правосудие, при всех его недостатках, вершится на редкость быстро. Его обвинили в убийстве, через неделю судили и, признав виновным, приговорили к повешению через два дня. По сути, уже завтра. При такой поспешности осужденному вряд ли останется время для того, чтобы задумать и осуществить побег.

Растянувшись во весь свой немалый рост на жесткой тюремной койке, Ричард равнодушно разглядывал зарешеченное оконце, расположенное слишком высоко, чтобы в него можно было выглянуть. Тремя этажами ниже был тюремный двор, куда выводили на прогулку заключенных, но через закрытое окно не долетало снизу ни звука. Тишина, унылые каменные стены, спертый воздух и скудный сумеречный свет — словом, в камере, где содержали приговоренных к смерти, оставалось лишь медленно сходить с ума или размышлять о бесцельно прожитой жизни.

Не в первый раз Ричарду грозила смертная казнь. В Испании он был захвачен в плен в расположении вражеских войск. Он был шпионом и знал, какая участь ждет его по законам военного времени. И все же тогда Ричард умер бы с честью, потому что служил своему королю и своей родине. Увы, немного чести в том, чтобы дать себя повесить за преступление, которое ты не совершал.

Тогда, в Испании, его накануне казни спасла внезапная атака английской конницы. Где же, черт возьми, теперь эта «вся королевская конница, вся королевская рать»?!

Ричард попытался сесть — и сморщился от боли. Рана в груди понемногу заживала, но до выздоровления было еще далеко, да и Ньюгейт — не самое подходящее место для поправки здоровья. Здесь царила ужасающая грязь — счастье еще, что он избежал заражения крови. К тому же тюремное начальство не склонно было лечить того, кто и так приговорен к смерти. Молоденький фельдшер, который осматривал Ричарда сегодня утром, неловко сострил насчет того, что наилучшее лекарство для него — полный покой. Что же, на том свете Ричард сможет вволю похохотать над этой шуткой — если только не сумеет выбраться отсюда. А уж если он окажется на свободе, то непременно восстановит свое доброе имя и узнает, кто убил Люси Райдер.

Мысль об этой девушке неизменно вызывала у Ричарда приступ ярости, направленной, впрочем, на самого себя. Времени на размышления у него было более чем достаточно, и хотя он, к сожалению, догадался слишком поздно, что Люси тоже участвовала в заговоре, все же он не мог поверить, что она пошла на это сознательно. Нет, девушка была скорее всего лишь пешкой в умелых руках врагов Ричарда, и они без сожаления пожертвовали этой пешкой, чтобы заполучить такую добычу, как он, Мэйтленд. Если б только Ричард вовремя понял, что происходит, Люси Райдер была бы сейчас жива.

Ричарду и самому не верилось, что он мог свалять такого дурака. Он целиком и полностью доверился Люси Райдер — он, Ричард Мэйтленд, который мог по пальцам счесть людей, достойных его доверия! Ричард и вправду принялся загибать пальцы: Харпер, Хью Темплер и его жена Эбби, Джейсон Рэдли и… все. Четверо. Ричард задумался на минуту — и прибавил к этому списку самого себя.

Он вдруг осознал, что улыбается, и несказанно этому удивился, в камере смертника нелегко найти повод для веселья. Здесь так тесно, что невозможно даже метаться из угла в угол подобно пресловутому «загнанному зверю». Только и спасение от праздной тюремной тоски, что редкий посетитель, который явится проститься с осужденным.

Впрочем, те, кто посещал Ричарда, не принадлежали к числу его друзей. По правде говоря, он с самого начала велел своим друзьям не только держаться подальше от Ньюгейта, но и не показываться на суде. Того же самого Ричард потребовал и от своих родителей. Не стоило им проделывать долгий путь из Абердина в Лондон только для того, чтобы увидеть своего сына приговоренным к повешению. Ричард ясно видел, к чему все идет. Он понимал, что будет признан виновным, и не собирался покорно принимать свою участь. Если же он сбежит, подозрение первым делом падет на близких и друзей.

Мэсси, который возглавлял теперь Тайную службу, сегодня утром посетил Ричарда, чтобы проститься с ним перед казнью. Он уже не впервые навещал своего бывшего начальника.

— Я знаю, что ты невиновен, — сказал Мэсси, — и понимаю, что ты стал жертвой заговора. Я хочу помочь тебе. Скажи только, с чего начать поиски тех, кто это сделал.

Мэсси нравился Ричарду. Он был отличным агентом, да к тому же у них было много общего: разведка стала их призванием и делом всей жизни. В отличие от большинства сослуживцев, Ричард и Мэсси равно не могли похвастаться связями в высших кругах общества. Оба они поднимались по служебной лестнице только благодаря своему уму и упорному, тяжкому труду.

И все же между Ричардом и Мэсси было одно важное различие. Мэсси всегда свято соблюдал правила.

Ричард не решился довериться Мэсси. «Хороший агент» еще не значит «надежный человек». Если Мэсси работает на его врагов, то его предложение помочь скорее всего лишь ловушка, попытка выяснить, что известно Ричарду о заговорщиках, чтобы половчей замести следы.

Замести следы!.. При этой мысли Ричард едва не расхохотался. Убийца Люси и мальчишка-сообщник исчезли бесследно, словно растворились в воздухе. У Ричарда нет ни малейшего представления, где их искать. Все свидетели говорили на суде истинную правду — так, как они ее понимали. Люси хорошо сыграла свою роль. Да, сомнений нет, это заговор, вот только кто за ним стоит?

С той ночи, когда погибла Люси, Ричард много раз задавал себе этот вопрос, но до сих пор ни на шаг не приблизился к ответу. И вовсе не потому, что некого было подозревать. Напротив, подозреваемых было даже чересчур много.

Он вскинулся, услышав, как в замке со скрипом провернулся ключ. Мгновение спустя тяжелая, обитая железом дверь медленно, с натугой отворилась. На пороге стоял надзиратель в тюремном мундире — зловещего вида личность с обезьяньей физиономией и кустистыми, мрачно насупленными бровями.

— Харпер, — прошептал Ричард, и лицо его расплылось в улыбке. — Где тебя черти носили?

— Ждал, покуда путь будет свободен. А теперь пошевеливайся — времени у нас в обрез.