— Это моя девка, козел! — вызывающе заявил вышедший навстречу Цибикову и Наденьке сутенер.
И тут Цибиков понял, что знает этого парня, два года тому назад проходившего свидетелем по уголовному делу, настолько нетипичному, что следствие по нему вело КГБ. В начале мая 1976 года неподалеку от московской кольцевой дороги был найден обезображенный труп 20-летней москвички. У нее были удалены язык, грудь, прямая кишка, другие жизненно важные органы и полностью высосана (как еще это можно назвать?) кровь. Все было сделано с хирургическим совершенством. В кровеносной системе жертвы к тому же были обнаружены следы большого количества атропина — вещества-транквилизатора, расширяющего кровеносные сосуды.
Цибиков вспомнил фамилию свидетеля — Серебрянников. И даже то, что у него две судимости, а его "погоняло" (кличка) имеет отношение к занятию сводничеством. Серебрянников был приятелем убитой москвички — девушки легкого поведения, работавшей горничной в одном из столичных отелей.
Цибиков почувствовал, как его спутница медленно-медленно оседает и вот-вот упадет от страха на асфальт. У него под мышкой в кобуре было табельное оружие. Одним выстрелом в воздух он обратил бы хулиганов в бегство, но такую злость он почувствовал по отношению ко всей этой мрази, что решил Серебренникова и всю кодлу, которую он вокруг себя собрал, хорошенько проучить.
— Ты фильтруй базар, Гандон, коли не знаешь наперед, с кем имеешь дело! — громко сказал Цибиков и подхватил свою спутницу, чтобы она не упала.
— Она мне должна 200 рублей. Отдай бабки и делай с ней, что хочешь, — более примирительным тоном заговорил гражданин Серебрянников, известный в уголовном мире по кличке Гандон. А тон свой он переменил потому, что внезапно почувствовал парализующий его волю страх. И не без причины: суггестивные способности Цибикова были официально подтверждены дипломом Академии медицинских наук СССР.
— Я тебе, Гандон, и пятака ржавого не дам. Вставай на колени и проси прощения у меня и моей девушки! — заявил Цибиков, подражая голосу известного в Москве и Новосибирске уголовного авторитета по кличке Салавар. В толпе хулиганов возникло замешательство.
— Мочи их! — заорал Серебрянников, приняв Цибикова за одного из трех матерых уголовников, которые опустили его на зоне во время его первой ходки. И тут же он осекся, так как рухнул, словно его подкосили, ударившись при этом головою об асфальт. Но толпа ничего не поняла.
Оттеснив Наденьку, хулиганы пытались сбить Цибикова с ног. Увертываясь от ударов, Цибиков пытался сконцентрировать свою волю так, чтобы направить агрессию толпы на потерявшего сознание сутенера. Отчасти это ему удалось. Толпа разделилась на две группы. Одни, остервенело, пинали бесчувственное тело сутенера, а с другими Цибиков, немного покуражившись, расправился за две минуты, заодно освежив в памяти навыки довольно редкого стиля рукопашного боя.
Наденька сидела на бордюре тротуара, прикрыв ладонью разбитые губы, и плакала. Платье на ней было до неприличия изорвано и испачкано. Цибиков помог девушке встать и повлек за собой к такси. В этот момент машина завелась. Пожилой, угрюмого вида, таксист помог Цибикову усадить Наденьку на заднее сиденье. Наденька схватила своего заступника за руку и не захотела ее отпускать даже тогда, когда Цибиков договорился с таксистом о доставке ее за пять рублей по адресу, который она назовет.
От пережитого страха, боли и унижения Наденька забыла название улицы, на которой жила Мелисса. Помнила только номер дома и номер квартиры. Номера телефона она вообще не знала, поэтому таксист повез их, ориентируясь по двум приметам: дерево и памятник, — совсем как в случае с героями популярной советской кинокомедии "Джентльмены удачи".
Покружив по центру города, проехав, казалось бы, мимо всех памятников, таксист остановил машину возле пятиэтажного панельного дома, и, повернувшись к Цибикову, сказал:
— Вот, товарищи москвичи, дом, в котором я живу. Первый подъезд, второй этаж, квартира N10. В квартире никого нет. Жена год как померла. Дети живут отдельно. Красть у меня нечего. В холодильнике хлеб, полбатона вареной колбасы и пол-литра водки. Возьмите ключи. Я сдам дежурство и в восьмом часу вас разбужу. Днем, я думаю, вы лучше сориентируетесь.
Но воспользоваться столь любезным предложением Цибикову и Наденьке не пришлось. Место, куда их привез таксист, показалось Наденьке очень знакомым.
— Вот же дерево! — радостно воскликнула она, показывая в сторону углового здания с неоновой вывеской "Мебель".
— А где же памятник? — удивился таксист.
Памятником оказалась мемориальная доска на соседнем доме.
III
Взяв на привокзальной площади такси, Оленина не сразу поехала в гостиницу, а попросила таксиста немного поколесить по городу и показать его достопримечательности. За это она обещала доплатить три рубля сверх показания счетчика. Такси в то время стоило дешево, 20 копеек за километр, и таксист с удовольствием согласился. Они сделали круг: проехали по Фабричной и Коммунистической улицам вдоль правого берега Оби, вернулись в центр, а затем по Коммунальному мосту проехали на левый берег, покружились там, доехали до улицы Зорге, и затем направились в обратный путь. В 17.00 таксист доставил Оленину в гостиницу "Сибирь" и даже помог ей донести ее багаж — прямо до стойки приема и регистрации.
В гостиничном холле ее нетерпеливо ожидали два гражданина под два метра роста в длинных светлых плащах, фетровых шляпах и одинаковых кожаных портфелях в руках. Любой наблюдательный советский человек с первого взгляда без труда мог бы определить их профессиональную принадлежность, а потом еще долго удивляться: как же они за границей маскируются?
— Пижоны! — подумала про новосибирских чекистов Оленина, и с невозмутимым видом назвала дежурному администратору гостиницы свою фамилию, имя и отчество.
Услышав ее фамилию, новосибирские чекисты переглянулись и с облегчением вздохнули. Когда Оленина завершила оформление документов и получила ключ от номера, они подошли к ней и представились: капитан такой-то, старший лейтенант такой-то. Подхватив ее багаж, они проводили ее до номера, который затем тщательно осмотрели, проверили телефонный аппарат на наличие жучков, включили телевизор, удостоверились в исправности видеомагнитофона и в надежности сантехники.
Оленина передала им по акту приема-передачи спецтехнику, которую она использовала во время поездки, а также кассеты с видеозаписями бесед агента "Геолога" с подозреваемым Фишманом. Новосибирские чекисты открыли свои портфели и загрузили холодильник "Бирюса", который был в ее номере, разными мясными и рыбными деликатесами, баночками с черной и красной икрой и прохладительными напитками: cola, sprite, orange. Пожелав ей плодотворной работы и хорошего отдыха, капитан такой-то и старший лейтенант такой-то удалились.
Оставшись одна, Оленина распаковала свой багаж и переместила свой гардероб в платяной шкаф, переоделась в халат, приняла душ, повалялась на широкой двухместной кровати, потом достала косметичку и стала приводить в порядок свой макияж. Завершив священнодействия с веками глаз и ресницами, покрасив губы вечерней помадой и освежив лак на ногтях, она подошла к тумбочке, на которой стоял телефонный аппарат, придвинула кресло, села в него и задумалась по поводу пророчеств свихнувшегося аспиранта Сидорова.
О том, что предсказания, даже самые невероятные, иногда сбываются, она знала давно и даже по собственному опыту. Так, однажды, ей приснилось, будто она открывает зонт, чтобы спрятаться от дождя, и чувствует на ощупь, что пластмассовая ручка его треснула. На следующий день она действительно попала под дождь и, открывая зонт, почувствовала то, что она уже видела во сне.
По рекомендации преподавателя психологии она во время учебы в Высшей школе КГБ прочитала монографию сэра Александра Кэннона "Мощь внутри", изданную в 1952 г. и переведенную на русский язык в начале 70-х годов. Автор книги — известный врач, который на многочисленных примерах доказал, что многие заболевания, которыми страдает тот или иной человек, прямо или косвенно, связаны с обстоятельствами его жизни в облике другого человека другой исторической эпохи. Под воздействием специальной техники гипноза сэр Кэннон заставлял пациента вспомнить, кем он был в прежней жизни, и на основании полученных данных ставил диагноз, чаще всего соответствующий состоянию здоровья пациента. Но если предположить, что будущее также реально, как и прошлое, то значит, что под воздействием гипноза или других методик можно принудить испытуемого рассказать о том, что он видел и слышал, переместившись в свое будущее тело, что в принципе невозможно, если будущее не предопределено. А если будущее предопределено?
