Как только за Гвинет и Брэндоном закрылась дверь, Джесон вынул из кармана сигару и раскурил ее от свечи, стоявшей на камине. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя так скверно. Наверное, если бы Брэндон не ушел, Джесон придушил бы его. А Гвин… По его мнению, Гвин тоже заслужила хорошей трепки.

Он выдыхал дым густыми клубами, становясь похожим на огнедышащего дракона, и размышлял над тем, как могла оказаться в этом доме Гвинет. Неужели она стала одной из тех женщин, которых Сэквилл приглашал в свой дом на такие вот вечеринки. Нет, Джесон слишком хорошо знал характер Гвин, чтобы поверить в это безумие.

Но и сам он тоже хорош, нечего сказать! Растаял, словно мальчишка, когда Гвинет оказалась в его объятиях. Совсем потерял голову.

Они с Гвинет оба были не в себе. Скорее всего, в вино действительно что-то подмешали.

«Ты полжизни мечтал о ней».

Гнусная ложь!

Да, он мечтал о Гвинет, но это было так давно. Она в то время смотрела только на Джорджа и не старалась скрывать, что Джесон ей не пара. За это он прозвал ее Прекрасной Принцессой и, чтобы забыть о Гвин, принялся менять любовниц одну за другой.

Джесону казалось, что это помогло, но на самом деле забыть Гвинет было не так-то просто.

Пока он испытывал то гнев, то чувство вины перед Гвинет, она успела выйти замуж за офицера. Это случилось вскоре после смерти Джорджа. Джесон так и не смог тогда понять, что толкнуло ее на побег — непостоянство или нежелание жить в Хэддоу-Холле, новым хозяином которого стал он, Джесон; Ах, если бы ему удалось тогда спасти Джорджа!

Но что случилось, то случилось, и ничего уже нельзя было поправить. Гвинет вышла замуж, а Джесону пришлось спасать Хэддоу-Холл. Работы было столько, что порой он не мог вспомнить собственного имени. Но иногда, когда он меньше всего этого ожидал, образ Гвинет возникал перед ним с такой ясностью, что Джесону казалось, будто она вернулась и ее можно коснуться. А потом его воображение разыгрывалось настолько, что он начинал видеть, как отражается в ее глазах окружающий мир, начинал ощущать ее мягкую, шелковистую плоть кончиками пальцев, слышал короткие страстные стоны, которые она издавала, когда они занимались любовью.

А потом его ждало страшное пробуждение. Он снова оказывался один.

Нет, не нужно ворошить прошлое. Гвинет была его первой любовью, но это было так давно! И все же Джесону придется смириться с тем, что воспоминания о Гвинет никогда не оставят его. Гвин была частью его собственной жизни, их судьбы давно уже сплелись в одну нить.

Неожиданное наследство вновь свело их вместе. И, надо признаться, Джесон с интересом ожидал, что же будет дальше, хотя и не собирался вмешиваться в то, как устроит свою дальнейшую жизнь миссис Гвинет Бэрри.

Сегодня утром, отправляясь на свидание с Гвинет, он был готов ко всему, но женщина, которую он увидел перед собой, оказалась совсем не такой, как ожидалось. В свое время Триш рассказывала ему о том, как живется Гвинет с ее капитаном, и можно было сделать вывод, что она вполне счастлива и довольна. Все у нее, казалось, складывается как нельзя лучше. Письма от Гвинет приходили нечасто, но в них всегда были лишь хорошие новости — о том, как они с мужем попали в Португалию, сопровождая генерала Веллингтона, о бесконечных балах, приемах и выездах на охоту.

Все это, разумеется, раздражало Джесона. Он трудился в поте лица, чтобы спасти Хэддоу-Холл, а она тем временем прохлаждалась на балах.

Позже Гвинет писала, что капитан серьезно ранен в битве при Витории и они вернулись в Англию, чтобы поселиться у его старшего брата Бэрри, оказавшегося владельцем обширного поместья в Бэкингемпшире, неподалеку от деревни под названием Лэмбурн.

После этого тонкий ручеек писем окончательно иссяк, и стало совершенно очевидно, что Гвинет не желает встречаться ни с кем из своих родственников даже после возвращения. Это можно было объяснить только тем, что за раненым капитаном нужен постоянный уход.

Но что же должно было случиться, чтобы Гвинет оказалась безо всего и вынуждена теперь зарабатывать на жизнь уроками музыки? Непонятно. Ясно лишь одно — Гвинет по-прежнему не желала восстанавливать связь с обитателями Хэддоу-Холла.

«Быть может, это наследство от кого-то из родственников ее покойного мужа? — подумал Джесон. — И они таким образом хотят загладить свою вину, если именно из-за них Гвинет собрала свои вещи и укатила в Лондон? Разумеется, такой благодетель должен остаться неизвестным, ведь Гвинет слишком горда, чтобы принять деньги и быть обязанной кому-либо».

Джесон еще долго раздумывал над тем, кто бы мог быть анонимным благодетелем Гвинет. Во-первых, это должен быть человек, хорошо знающий их обоих, — Гвинет и Джесона. Во-вторых, сводя их вместе, он должен хотеть свести их вместе и, кроме того, верить в порядочность Джесона.

Так кто же этот человек? Если мыслить логически, то им должен быть он сам, Джесон!

Да, конечно, Гвинет ни от кого не приняла бы помощь, но если дело касается ее сына Марка, то ради него она готова будет смирить свою гордыню.

Марк. Джесону было стыдно за то, что он совсем забыл про мальчика, а ведь тот был всего наполовину Бэрри, а наполовину-то свой, Рэдли! О Марке нужно было подумать гораздо раньше. Впрочем, не поздно сделать это и сейчас, особенно когда Джесон стал опекуном Гвинет. И он займется Марком, понравится это Гвинет или нет.

«Почему я все время думаю о том, как встряхнуть Гвин? — размышлял Джесон. — Ведь я не хочу сделать ей больно, мне нужно лишь, чтобы у них с Марком все было хорошо».

Сигара погасла. Он снова разжег ее и медленно выпустил дым, наблюдая, как он клубится в мерцающем свете свечи. Вспомнил шок, который он испытал, увидев Гвинет на лестничной площадке в доме Сэквилла. Сначала он подумал, что Гвин приглашена сюда вместе с остальными «нимфами». Потом — о том, что она попала сюда по недоразумению. И, наконец, о том, что ее нужно спасать.

Он успел заметить, как она свернула на лестницу для слуг, решил перехватить ее внизу и ринулся к черному ходу, а затем начал медленно подниматься наверх, осматривая по пути каждую комнату, пока не набрел на эту маленькую гостиную. Войдя сюда и увидев Гвинет, Джесон почувствовал, как отлегло у него от сердца и на смену страху за Гвинет пришло страстное желание обнять ее. И тогда он положил руки ей на плечи, и…