Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Мнимый чахоточный как-то пережил правление императора-безумца. А в отместку за смертельный страх, в каком он тогда жил, Сенека не жалел напоенных ядом колкостей, едва лишь (даже много лет спустя) вспоминал о Калигуле. Он писал: «Гай Цезарь, помимо прочих прегрешений, какие он часто совершал, любил потешаться над другими и был охвачен странным желанием, дабы каждого каким-то образом высмеять, хотя и сам являлся постоянным источником издевок. Такая мерзкая была у него бледность щек, обличающая безумие, такая пугающая дикость в глазах, укрытых под старушечьим лбом, такое уродство лысой головы, кое-где испещренной как бы позаимствованными волосами. Вдобавок к этому густо заросший щетиной загривок, худоба тощих ног, завершающихся стопами монстра. Нет числа всем тем оскорблениям, какие он источал по адресу своих родителей и дедов, а какие доставались всем государственным сословиям. Назову только те, которые способствовали его собственной гибели. Валерия Азиатика он считал одним из своих ближайших друзей. Это был непосредственный человек, который едва мог стерпеть даже оскорбления, брошенные постороннему лицу. Такому человеку во время застолья, а точнее — на публичном собрании Цезарь громко принимался объяснять, что его жена ничего особенного из себя как женщина не представляет… С военным трибуном Хереей все произошло по-другому. Это был человек, речь которого никак не соответствовала его доблести, а его голос, слабый и мягкий, мог ввести в заблуждение каждого, кто не знал о его подвигах. Всегда, когда он являлся к Гаю с просьбой сообщить пароль, тот называл имя то Приапа, то Венеры, каждый раз тем самым как бы обвиняя вооруженного воина в мягкости нравов. Бросая ему подобные упреки, сам он ходил в просвечивающем платье, увешанный золотыми украшениями… И как раз Херея первым среди заговорщиков поднял на него десницу, первым ударом меча рассек ему шею…»

Все это Сенека изложил в трактате «О стойкости мудреца», делая вывод, что мудрецу нельзя нанести оскорбление, ведь он подлинно свободный человек, то есть стоящий выше любых оскорблений, независимо от случайностей внешнего порядка. Как же памятлив был, однако, на обиды сам Сенека и как далек от стоического идеала!

Впрочем, уже тогда, когда своей слишком удачной речью в сенате философ подверг себя серьезной опасности, он должен был вспомнить, что один из учителей его юности, Секстий Нигр, настойчиво призывал:

— Мудрец избегает политики, он не позволит соблазнить себя чарами власти! Мой отец с презрением отверг должность сенатора, дарованную ему самим Юлием Цезарем!

Отказ от жизни аскета — первая измена идеалам юности, отчасти оправданная, однако, просьбами отца, обеспокоенного состоянием его здоровья, и услышанными наконец доводами рассудка. Вступление на путь политической карьеры — это вторая измена; и здесь тоже многое определялось уговорами отца. Третья измена — женитьба.

Последнее представляется изменой, потому что сам Сенека соглашался с утверждением: мудрец не должен жениться. Он даже написал небольшой трактат в этом духе «О браке», в котором с удовольствием повторял мысли Теофраста на эту тему, сформулированные еще три века назад. Вот его основные положения:

Да, мудрец мог бы жениться на красивой, хорошей женщине из благородной семьи, будь он сам в добром здравии и с большим состоянием. Однако редко все эти условия бывают соблюдены. Следовательно, мудрец не должен жениться. Прежде всего: брак препятствует изучению философии, ведь никто не способен служить одновременно и книге и жене. Далее: жена будет требовать дорогих нарядов, золота, драгоценностей, прислуги, изысканно обставленного дома. А самое страшное — ворчливые жалобы ночи напролет: та лучше одета, этой оказывают больше уважения, только я единственная среди своих знакомых похожа на нищенку! А почему ты так смотрел на соседку? О чем ты шушукался со служанкой? Ты что-нибудь купил мне в городе? Необходимо постоянно восторгаться красотою своей избранницы; а стоит украдкой бросить взгляд на другую женщину, как жена будет считать, что она тебе разонравилась. Если позволишь ей распоряжаться в доме — превратишься в ее раба, если же что-то возьмешь под свой контроль, она решит, что ты ей не доверяешь, возненавидит тебя, начнутся ссоры и скандалы. Предположим, однако, что тебе достается хорошая и милая жена, это большая редкость: ты будешь охать, когда она станет рожать, будешь страдать от каждого ее недомогания.

В своем трактате Сенека не только привел большие фрагменты из Теофраста, но еще и украсил их примерами, почерпнутыми из жизни Рима; они убедительно свидетельствовали, как много натерпелись почтенные мужья от дурных жен.

Сенека высказывал здравые мысли относительно института брака, но, женившись, попрал их. И это явно был не очень счастливый брак. Сенека даже не называет имени своей жены, хотя имел от нее двух сыновей.

Безумец Калигула умер, все облегченно вздохнули, одним из самых счастливых, пожалуй, был Сенека. Мог ли он предугадать, что принесет ему новая власть!

В первый же год правления Клавдия Сенека вновь подвергся смертельной опасности, и произошло это совершенно неожиданно. Прощаясь с матерью, которая на краткий срок покидала Рим, он не предполагал, что через три дня на много лет оставит столицу изгнанником. Впрочем, он мог считать себя счастливчиком уже хотя бы потому, что уцелел. Ведь обвиняли его в тяжком преступлении: прелюбодеянии с племянницей императора Ливиллой. Процесс происходил в сенате. Сенеке грозила смертная казнь. Смягчением приговора он обязан был личному вмешательству Клавдия. Его наказали конфискацией половины имущества и ссылкой на один из самых диких тогда островов Средиземного моря — Корсику. Ливилле предстояло отправиться на другой остров. Обвинение, приговор, отъезд — все это, собственно, совершилось в течение дня.

Действительно ли Сенеку связывали близкие отношения с Ливиллой? Если это и так, то сам по себе этот факт значения не имел. Существенно было то, что оба они считались участниками политического заговора. Муж Ливиллы, Марк Виниций, являлся одним из руководителей заговора против Калигулы, и сразу после убийства этого императора, прежде, нежели преторианцы навязали Риму извлеченного из-за занавеса Клавдия, именно Виниций намеревался сам захватить власть. Поэтому Мессалине и ее людям удалось без труда убедить Клавдия, что у Ливиллы крайне дерзновенные планы и что она любыми средствами сплачивает вокруг себя друзей.

Корсика, куда Сенека прибыл непосредственно из Рима, показалась ему одним из самых мрачных и неприветливых мест на свете. Несмотря на это, он стремился утешить себя и близких. Утешение он черпал, размышляя о судьбах многих изгнанников из самых разных стран, которые всюду, даже в самом мрачном захолустье, умели обрести для себя вторую родину.

Что из того, что эта земля не родит плодовых и прочих ласкающих взгляд деревьев? Это правда, что здесь не текут большие судоходные реки и нет ничего, на что позарились бы другие народы. Урожая едва хватает на прокорм населения. Тут не ведут добычу драгоценных камней, нет месторождений золота и серебра. Но слаб тот дух, если его восхищают только земные блага! Необходимо обратить его к тем вещам, которые всюду одинаково прекрасны и излучают свет повсюду!

Несмотря на эти похвальные усилия, дух Сенеки постоянно обращался к земным, человеческим проблемам. Он написал трактат, чтобы утешить мать (а заодно и самого себя), но не мог скрыть горя, когда упоминал в нем своего маленького сына — ныне единственного, так как первого он потерял за двадцать дней до изгнания. Что за славный мальчик этот Марк! У каждого, кто ни взглянет на него, все заботы как рукой снимет! Когда ребенок прижмется к груди, он способен утолить любую боль, даже самую острую и свежую. Кого не развеселят проказы Марка? Его щебетания так не хватает, чтобы отвлечься от отягчающих сердце забот!

Если бы еще изгнанник мог прозябать на Корсике, не опасаясь за свою жизнь! А тем временем даже в эту глушь доходили грозные вести. Любой корабль мог доставить трибуна с вынесенным ему смертным приговором. Именно такая судьба постигла Ливиллу; ее приказано было умертвить. Четыре года спустя погиб и ее муж, Марк Виниций, отравленный по наущению Мессалины. Это были далеко не единственные ее злодеяния. Список их длинен и мрачен.

9
{"b":"278005","o":1}