Ленка протопала на кухню и картинно замерла на пороге, выставляя заляпанную зелёнкой коленку. Сероглазый чуть не подавился оладушкой, но, закаменев лицом, всё же удержался от смеха. Просто восхитительная выдержка.

– Садись, доченька, – улыбнулась ей мать Олега. – Покушай.

– Спасибо, – Ленка чуть не прослезилась от такой доброты и плюхнулась на стул.

Оладьи были обалденными. И Ленка, потеряв контроль, объелась. Тащась домой, с трудом избавившись от набивавшегося в провожатые Олега, она вяло размышляла о том, что день, собственно, удался. Если не считать того, что её посадили в лужу.

Дома Ленка долго и задумчиво стирала школьную форму Процесс почему-то увлёк её, и она снова и снова мылила тяжёлый шерстяной подол, звонко шлёпая им о край ванны. Мысли в такт шлепкам бежали, крутясь по кругу: удар, лужа, его ладонь, оладушки и снова лужа… Словно в мозгах наступил непонятный ступор: вроде о чем-то думаешь, но в то же время понимаешь, что ничего не соображаешь.

Это состояние затягивало, и Ленка бездумно тёрла многострадальную форму, заворожённая чередой закольцованных образов. Надо было соскочить с этой затянувшейся карусели, но во всём этом была такая притягательная отключённость, что всплывать на поверхность бытия совершенно не хотелось.

Платье, неожиданно мотнув рукавом, плеснуло в лицо водой. Ленка очнулась и с удивлением уставилась на форму. Мокрый комок укоризненно вывалился из рук, спасаясь от приступа непредвиденного усердия. Первым желанием было выбросить его, но план по вживанию в социум требовал наличия этого одёжного чудища. И она, торопливо встряхнув, забросила платье на одинокую провисшую верёвку над ванной. Форма тут же зазвенела капелью, и Ленка непонятно почему приободрилась. В конце-то концов она, наверно, не так уж и плохо смотрелась в луже.

Кеды, уже слегка подсохшие, принарядились сочными коричневыми разводами, что придало им очень креативный налёт небрежности. Подошва, вопреки ожиданиям, даже и не думала отпадать, держалась крепко, хотя Ленка старалась как могла, проверяя её на прочность. Любовно расправив шнурки, она пристроила кеды под полотенцесушителем.

Подаренное Юлькой платье отправилось в шкаф, дабы не вызывать лишних вопросов у матери, а Ленка переоделась в домашний халат, достаточно длинный, чтобы прикрыть ободранное колено, и достаточно заношенный, чтобы не выглядеть чересчур представительно.

Планшет радостно блеснул иконками, стоило только прикоснуться, и Ленка задумалась, не слишком ли она увлеклась образом сироты казанской, чтобы терпеть разлуку с крайне необходимым в жизни гаджетом ещё и во время уроков. Но с другой стороны, креативный образ всё равно долго не продержится, а значит, пару месяцев можно потерпеть.

Она зашла в ВК, посмотрела новости от своих питерских одноклассников. Школа, в которой она проучилась шесть лет, так и осталась для неё родной. Другие были временными и не настоящими. Рано или поздно матери надоест развивать сеть филиалов, и они вернутся в Питер. Обязательно вернутся.

Верка с Лёшкой в очередной раз рассорились. Ленка оставила ободряющие комментарии каждому. Серёга запостил очередную порцию городских фот, от которых Ленка чуть не расплакалась. Она жутко скучала по Питеру. Даже дворики-колодцы казались ей теперь верхом уютности и защищённости.

Неожиданно запиликал домофон. Ленка озадаченно посмотрела на часы. Для матери было рановато, а знакомых мало того что здесь ещё не завелось, так вроде бы и не ожидалось. Она сунула планшет в стол и пошла в прихожую.

– Здравствуйте, – пропищал из домофонной трубки детский голосок. – Нам нужна Елена Савина. Мы из школы.

– А зачем она вам? – вяло поинтересовалась Ленка, не желая ни с кем общаться, особенно из школы.

– У нас к ней важное дело.

– Очень сомневаюсь.

Где-то там, по ту сторону, зашептались.

– Пустите нас, пожалуйста, нам очень-очень нужно, – убедительно попросил тот же голосок.

Ленка навскидку придумала штук десять причин, по которым её могли бы побеспокоить незнакомые личности из школы, но ни одна из них не показалась ей убедительной.

– А вы – это кто?

– Мы совет третьего «Б» класса.

– И много вас там?

– Трое.

Беглый анализ ситуации ничего не дал, но зато спровоцировал острый приступ любопытства, требующий освещения всех подробностей неожиданного визита.

– Ладно, проходите. Восьмой этаж, – Ленка вдавила кнопку на домофонной трубке, бормоча себе, что любопытство сгубило кошку.

Их действительно было трое, две девочки и мальчик. Одетые как на парад – белый верх, тёмный низ, они высыпались из лифта и, лучезарно сияя, словно в ожидании чуда, уставились на неё.

– Здрасте, – звонко за всех поздоровался мальчик, заливаясь румянцем, от чего щедрая горсть веснушек на щеках сразу поблекла. – Ты Елена Савина?

У Ленки возникло острое желание немедленно их прогнать. От таких культурно-опрятных деток только беды ждать. Но это было негостеприимно, как говорила мама, а потому Ленка предпочла совершить положенный ритуал и тактично избавиться от свалившихся на голову детишек.

– Она самая. Проходите.

Дети разулись, аккуратно выстроили в ряд у порога обувь, сняли ранцы и, гуськом прошлёпав в гостиную, тесно расселись, как воробышки, на край дивана.

– И что вам надо, бандерлоги? – Ленка пристроилась на подлокотнике кресла, смутно подозревая, что ничего хорошего от незваной делегации ждать не приходится.

– Меня зовут Маша, – важно сказала девочка, что сидела посерединке. У неё были огромные белые банты на тонких косичках, которые она постоянно поправляла. – Её Оксана, а его Стёпа. Мы из третьего «Б». И мы совет класса.

– Рада за вас, – царственно произнесла Ленка, наверчивая на палец прядь волос.

– Мы по поводу шефства над нашим классом, – продолжила Маша и ткнула локтём Степу.

Мальчик вздрогнул, взбодрённый такой передачей эстафеты, и громко выпалил:

– Мы хотим, чтобы ты взяла над нашим классом шефство.

– О как, – впечатлялась Ленка. – А вы ничего не перепутали? С этим вопросом вам нужно обратиться к старосте. Кстати, я даже не знаю, кто у нас староста.

– Мы уже были у вашей старосты, – со вздохом пояснила Оксана. Бантиков у неё не было, но зато полголовы, видимо укрощая кудри, было искусно украшено заколками с радужными стрекозками, которые вразнобой помахивали крылышками. – В этом году нам назначили одного мальчика, но только он к нам не приходит.

– Сочувствую, – твёрдо сказала Ленка, старательно выражая полную незаинтересованность. – Но ничем помочь не могу.

Детки в замешательстве переглянулись.

– Шефство – это очень нужная вещь, – неуверенно сказал Стёпа.

– Очень, – кивнула Маша и скороговоркой процитировала: – Помощь младшим школьникам повышает самооценку, а также укрепляет авторитет и чувство ответственности.

– Так, бандерлоги, внесём ясность. Шефство в мои планы не входит, – отрезала Ленка.

– Но мы уже проголосовали за тебя, – Маша поджала губы и стиснула в кулаке бант. – Весь класс.

Ленка чуть с подлокотника не свалилась.

– Слушайте, бандерлоги, вы же меня не знаете. Я только сегодня в вашей школе появилась. Откуда столько чувств в адрес моей скромной персоны?

– А никто больше не хочет, – выдохнул Стёпа и тут же получил локтем в бок от рассерженной соседки.

– Это почему же? – насторожилась Ленка. – Есть причина?

Мелкота понурилась, принялась изучать соринки на полу, старательно делая вид, что вопрос чисто риторический. Ленка выразительно покашляла. Тяжело вздохнув, Маша поправила бантики и сказала:

– Нет. Мы хорошие, воспитанные и послушные. У нас самый дружный класс в школе. Правда, ребята?

Оксана и Стёпа одновременно и с большим воодушевлением кивнули.

Ленка почесала макушку Что-то в этой истории настораживало. Мелкоту явно кто-то на неё науськал. Но зачем? Неужели за один день у неё появились недоброжелатели? Как бы там ни было, от деток нужно избавляться.