– Погоди-ка. – Клэрис сдвинула брови. – Кто сказал твоей тете, что видел тебя? И какую ночь ты имеешь в виду?

Марион сделала медленный вдох.

– Я не знаю, кто ей сказал, а говорю про ту ночь, когда мы выслеживали привидение. Кто-то видел меня и сказал моей тете совсем недавно. В ту же ночь моя тетя Ханна сбежала. Эдвина подумала, что я могла быть последней, кто разговаривал с Ханной. Видишьли, она больше ничего не слышала о Ханне и всегда сожалела, что они поссорились перед расставанием. Все это она поведала в письме.

– Это печально, – сказала Клэрис, – но не так уж необычно. У Освальда есть тетя, которая сбежала с мужчиной, и ее семья отказалась от нее. Никому не разрешалось упоминать ее имя. С таким же успехом она могла умереть, сказал Освальд.

– Да, но Эдвина была не такая. Она хотела узнать, где Ханна. Подумай как следует, Клэрис. Ты не видела Ханну? Или кого-то еще? Кто-то еще был там. Хотела бы я знать кто.

Клэрис покачала головой.

– Должно быть, это тот, кого мы приняли за привидение. Больше я никого не видела. Странным в ту ночь было только то, что выла и лаяла собака.

Дверь открылась, и вошел лакей.

– Леди Клэрис, – нараспев произнес он, – сэр Бэзил желает вас видеть.

Когда Клэрис поднялась, Марион задержала ее, взяв за запястье.

– Мы поговорим позже, Клэрис, но не рассказывай никому об этом разговоре, хорошо?

Ее предостережение, похоже, напугало Клэрис, но она кивнула, прежде чем выйти вслед за лакеем.

Марион поднялась и подошла к окну. Дневной свет начинал угасать, делая ее мрачные мысли еще мрачнее. Впервые ей пришло в голову, что свидетель не упоминал, что видел той ночью и Клэрис, иначе тетя написала бы об этом Брэнду.

Кто видел ее и где он прятался, когда она проходила мимо? Марион не знала, что ей делать. Не мешало бы пойти к кафедре и восстановить все события той ночи так же подробно, как местные ежегодно восстанавливают битву между «круглоголовыми» и «кавалерами».

От одной лишь мысли об этом ее настроение упало. Как там сказала Клэрис? Нехороший дух. Она и сама ощущала это. После приезда в Лонгбери она только один раз воспользовалась коротким путем к Тисовому коттеджу, в день сельского праздника, в тот день, когда на нее напал Джон Форрест.

Что-то такое вертелось у нее в голове, но она не могла понять, что именно, что-то, что она увидела или не увидела, когда бежала с холма. Что же это было?

Дверь открылась, вернулась Клэрис.

– Да, – сказала она, – судья готов увидеться с тобой, и тебе не стоит волноваться. Он не столько спрашивает, сколько утверждает. Я просто хотела сказать тебе, что позабочусь о девочках, а тебе после разговора с судьей не помешает позавтракать, в утренней комнате подают бутерброды и холодное мясо.

– А где остальные? – поинтересовалась Марион.

– Брэнд и Эндрю отправились на поиски Роберта. – Ее лицо сморщилось. – Мы все о нем беспокоимся. Он не был дома последние две ночи, и сэр Бэзил ведет себя так, словно Роберт его главный подозреваемый.

Обходя таверну за таверной, Брэнд без конца ругался, жалуясь на изобилие питейных заведений в таком маленьком местечке, как Лонгбери.

– Что такое со здешним народом? – возмущался он. – Они что, все пьяницы?

Брэнд понимал причину своей сварливости. В основе ее лежал страх. В точно такую же ночь, как эта, он ходил искать отца после его многодневного отсутствия в Прайори. Роберт тогда пришел за ним в дедушкин дом и попросил отправиться на поиски вместе. Они нашли отца, но он напился до бесчувствия и захлебнулся собственной рвотой.

Роберта они обнаружили в «Белой лошади». Во дворе стояло несколько повозок, но посетителей было немного. Обстановка была захудалой; хозяин отправил их в комнату на втором этаже.

Брэнд вошел первым.

Роберт лежал на кровати, но не запах бренди напугал Брэнда, а рвотная вонь. Он в два шага оказался рядом с Робертом.

– Быстрее, он задыхается!

Услышав его слова, Эндрю прирос к месту.

– Что?

– Шевелись, Эндрю! Помоги мне!

Они перевернули Роберта лицом вниз, поток зловонной желчи хлынул на пол, и Роберт стал хватать ртом воздух.

– Ох, Роберт! – в отчаянии проговорил Брэнд. – Что ты с собой делаешь?

Синие губы слегка шевельнулись, и Роберт взглянул на Брэнда сквозь полузакрытые веки.

– Успокойся, Брэнд, – прохрипел он, – я не настолько пьян, как кажется. Я не умру у тебя на руках, как твой отец. Я бы и сам справился.

Брэнд повернулся к Эндрю.

– Кофе, – сказал он, – побольше. Эндрю не двигался с места.

– Почему он сказал, что не умрет у тебя на руках, как наш отец?

– А ты как думаешь? А теперь давай по-быстрому сбегай за кофе.

Час спустя все трое уже сидели в комнате Брэнда, в доме его деда. Брэнд не хотел везти Роберта в Прайори в таком состоянии, тем более что там ждал возвращения дяди представитель власти. К тому же ему не терпелось задать свои вопросы Роберту, чтобы выяснить правду о Ханне.

Мэнли он велел осторожно дать знать родным, где они и что они нашли Роберта в неважном виде.

– Что все это значит? – спросил Роберт. – Почему вы привезли меня сюда? Что-то происходит? В чем дело, Брэнд?

Приняв ванну, он переоделся в ночную рубашку Брэнда и шерстяной халат. Теперь его волосы были причесаны, но лицо оставалось бледным и синева вокруг рта не исчезла. Его бил озноб, поэтому кресло придвинули поближе к огню.

Брэнд бросил быстрый взгляд на Эндрю. Он отказался вернуться в Прайори и теперь сидел в сторонке, получив от Брэнда строгое указание не говорить ни слова. Брэнда восхищала и беспокоила эта новая твердость в Эндрю.

Брэнд вздохнул и придвинул свое кресло поближе к Роберту.

– Прошлой ночью, – без обиняков начал он, – Джон Форрест был жестоко убит.

Роберт был искренне потрясен, хотя и не убит горем. Он засыпал Брэнда вопросами, и тот рассказал ему все, что знал.

– Никто не знает, где ты был последние две ночи, – закончил он.

Роберт улыбнулся:

– А-а, ты хочешь знать, есть ли у меня алиби? Я обходил все питейные заведения Лонгбери. Не уверен, может ли это послужить в качестве алиби. Полагаю, в какой-то момент я мог незаметно ускользнуть и совершить убийство, но для чего?

– Чтобы скрыть другое убийство, – холодно заметил Брэнд, – то, которое произошло почти двадцать лет назад. Ты знаешь, о чьем убийстве я говорю. Ханны Ганн.

Ему удалось ошеломить дядю. Руки Роберта сжались, он еще больше побледнел и покачал головой. Голос его был едва слышен:

– Значит, нашли останки Ханны?

Брэнд собрался с силами, чтобы не поддаться жалости. До сих пор он был осторожен, и это никуда его не привело. Пора применить иной подход.

– Это ты убил Ханну? Ты убил ее в припадке ярости, потому что она отказалась убежать с тобой?

Роберт уставился на него, потом невесело рассмеялся.

– Ты все не так понял. Ханна Ганн была не вполне нормальной, она преследовала меня, как хищник преследует свою добычу. Это из-за нее мой брак потерпел крах. Она сказала моей жене, что мы собираемся вместе уехать и что у нее есть мои любовные письма. Все было совсем наоборот. Это она писала мне письма, которые я сжигал, как только прочитывал. Это был бред сумасшедшей.

Брэнда это не удивило. Ханна была ненормальной. Именно эти письма Форрест искал. Если бы они вышли на свет, Роберта заподозрили бы в убийстве Ханны. Форрест не был предан Роберту, зато был предан Теодоре. Он пошел бы на все, чтобы избавить ее от позора или боли.

Роберт прикрыл глаза рукой.

– Какое отношение все это имеет к Форресту? Брэнд наклонился вперед, сцепив руки.

– У меня есть доказательство, что именно Форрест влез в коттедж Марион. Все знают о нападении. Он приставил пистолет к голове Марион и потребовал, чтобы она отдала письма Ханны. Думаю, он имел в виду те письма, которые ты якобы посылал ей.

– Но никаких писем не было!