Тетя Софи сидела с несчастным видом, понуро опустив плечи, пока лорд Рейвенсворт в глубоком возмущении перечислял прегрешения ее непутевых племянниц. Она вздрагивала от его жесткого тона не меньше, чем от его осуждающих слов.

Брайони слушала вполуха. У нее были серьезные подозрения, что его светлость наслаждается ролью судьи по вопросам морали и, вне всякого сомнения, радуется возможности хоть немного унизить ее. Она чопорно сидела в уголке длинного дивана, почти не обращая на него внимания. Ее мысли вернулись к подробностям постыдного вечера, когда Рейвенсворт вытолкал их из театра посреди спектакля, как будто они были сумасшедшими или преступницами.

Она украдкой взглянула на противоположный угол дивана, где тихонько плакала ее кузина. Лорд Эйвери, расположившийся рядом с ней, предложил ей свой платок. Харриет безуспешно попыталась вытереть мокрые глаза. Ее отчаянная храбрость в театральной ложе, когда она отважно выступила против взбешенного Рейвенсворта, угрожавшего ее обожаемой кузине, к этому времени уже улетучилась. Харриет остро осознавала, что в каком-то смысле, которого не могла точно объяснить, она подвела Брайони, и эта мысль не давала ей покоя. За собственное место в обществе она не беспокоилась ни на грош, но то, что ее кузине придется лишиться хорошего отношения света из-за неосведомленности или пренебрежения принятыми условностями, было больше, чем она могла вынести.

Внезапный упадок духа бедняжки Харриет придал смелости Брайони. Она не будет поджимать хвост, как какая-то безвольная амеба. Жестокую, но справедливую критику в отношении того, что подвергла опасности положение в обществе леди Харриет Уилсон, она приняла без возражений. Но выговаривать ей за то, что она всего лишь раз понюхала табак, раз-другой слегка пригубила бокал вина и один-единственный раз была поймана за курением сигары, было невыносимо самонадеянно со стороны этого надменного джентльмена.

Сплетник, кисло подумала Брайони, с опаской глядя в его направлении.

Брайони с одобрением наблюдала, как лорд Эйвери успокаивающе похлопывает Харриет по руке. Проявляя искреннюю заботу, этот дворянин оказался истинным джентльменом. Это он проводил дам домой, получив отрывистое указание Рейвенсворта дождаться его на Хаф-Мун-стрит. Брайони сделала вывод, что сначала ему нужно заняться нетерпеливой Адель. С не подобающим девушке любопытством она размышляла об отношениях этой дамы с Рейвенсвортом. Нет сомнений, что аристократке будет легко снискать расположение его милости герцога. Желаю им всяческого счастья, великодушно подумала Брайони. Она фыркнула и нахмурилась. – Но, лорд Рейвенсворт, – робко вставила тетя Софи, когда обличительная речь его светлости, похоже, стала приближаться к концу, – это всего лишь детские шалости. Возможно, я была немного беспечна и забыла о бдительности, но теперь, когда я в курсе всех обстоятельств дела, я буду внимательнее. – Она заискивающе улыбнулась ему.

– Мадам, – произнес он так, словно поучал умственно отсталого ребенка, – уже слишком поздно пытаться исправиться. Эти «леди», не могу подобрать другого слова, переполнили чашу терпения Лондона! Их опрометчивое поведение перешло всякие границы! Этот вечер стал последней каплей. – Голос его светлости стал, пожалуй, даже еще более возбужденным. – Они вломились, да-да, вломились без приглашения в личную ложу Харриет Уилсон. Потому, как вы покраснели, мадам, я вижу, что вам знакомо имя этой дамы. Дай Бог, чтобы эти провинившиеся хулиганки, – яростно произнес он, испепеляя кузин пронзительным взглядом синих глаз, – прошу прощения, эти благовоспитанные девицы научились краснеть от стыда! – Его голос просто источал сарказм.

Плечи Харриет стали вздрагивать еще сильнее, но Брайони стиснула зубы и даже немного выпрямилась.

Тетя Софи сглотнула, но продолжала с упрямой настойчивостью:

– Значит... Значит ли это, милорд, что девочки лишились всех шансов получить приглашение в «Олмак»?

Воцарилась тревожная тишина, прерываемая только всхлипами Харриет.

– В «Олмак»?! – взревел Рейвенсворт, ударяя себя кулаком по голове. – «Олмак»? Возьму на себя смелость сказать вам, мадам, что единственным местом, где этих «леди» встретят с распростертыми объятиями, будет постель каждого лондонского развратника.

Глаза тети Софи расширились от ужаса. Она издала долгий скорбный стон и без чувств упала на подушки.

– Мои нюхательные соли, – хрипло прошептала она, судорожно прижимая руку к горлу.

Харриет вскочила на ноги и выбежала из комнаты. Эйвери последовал за ней.

– Вот, полюбуйтесь, что вы наделали! – задыхаясь от гнева, воскликнула Брайони, склонившись над тетей, чтобы похлопать ее по запястьям. – Обязательно было разыгрывать тут трагедию? Как вы могли, сэр, обрушивать все это на бедную тетю Софи? Тем более что ваше прошлое поведение по отношению ко мне не дает вам права изображать из себя образец нравственности. Вы, сэр, лицемер! – Брайони увидела огонек в его глазах и демонстративно отвернулась, чтобы заняться тетей. – Ну, ну, тетушка Софи, не волнуйтесь так! Лорд Рейвенсворт преувеличивает. Мисс Харриет Уилсон просто замечательная дама. Она вам понравится! – Тетя Софи всерьез упала в обморок. Рейвенсворт сел, обхватив голову руками, но от ужаса или от смеха, Брайони не могла сказать.

Через мгновение вернулась Харриет и поднесла флакон с нюхательной солью к носу тети Софи. Леди вздрогнула и пришла в себя.

– Это все кровь Гренфеллов, – тихо простонала она. – Не надо было мне думать, что это передается через поколение. Каков отец, таков и сын, какая мать, такая дочь.

– Что еще за кровь Гренфеллов? – спросил Рейвенсворт, думая, что дама еще немного не в себе.

– Девочки испорчены, – пожаловалась тетя Софи, как будто не слышала его. – Это у них в крови. Я предупреждала мою племянницу, твою маму, дорогая, – сказала она, обращаясь к Харриет. – Я предупреждала ее не связываться с Джоном Гренфеллом. Мы, Вудварды, были в высшей степени осмотрительны в своем поведении и морали, а Гренфеллам всегда было наплевать на приличия. Сколько дуэлей, на которых он дрался! А его авантюры! Но твоя дорогая мамочка вышла за него – и взгляни, что из этого получилось! – Она скорбно посмотрела на Харриет.

– Мой отец? – переспросила Харриет, ее слезы мгновенно высохли, едва она услышала шокирующие разоблачения тети Софи. – Я не могу поверить! Боже, он такой строгий, такой набожный. Вы хотите сказать, что папа был... распутником? – Она нервно засмеялась.

– Ну, не в последнее время, конечно, но его репутация до женитьбы на твоей матери была, мягко говоря, не совсем... Но это было давно, уверяю тебя. О, Харриет, дорогая, это у тебя в крови. – Она снова схватилась за соль.

– Ну, что я говорил? – насмешливо обратился Эйвери к Рейвенсворту.

– А мать мисс Лэнгленд? – вежливо поинтересовался Рейвенсворт.

– О, даже хуже! Они были известны как шалопаи-Гренфеллы. Нет такого сумасбродства, на какое не осмелилась бы взбалмошная Джейн Гренфелл! У нее был настоящий талант устраивать неприятности. Но на что она могла рассчитывать, имея в опекунах такого шалопая, как ее брат? Он подстрекал ее! Мне больно говорить это тебе, Брайони, но твою мать не принимали в лучших домах. А ей до этого не было никакого дела. Она чихала на весь мир и продолжала в том же духе. Брайони была потрясена.

– Тетя Софи, вы хотите сказать, что моя мама была распушенной?

– Не в том смысле, что ты подумала! Конечно, нет! Но... ну... как бы это сказать? Она была упрямой девчонкой, склонной к сумасбродствам. Она скомпрометировала себя сама и была вынуждена выйти за твоего отца!

– За моего отца? – ошеломленно повторила Брайони. Она уныло посмотрела на Харриет, и обе девушки прижались друг к другу, ища утешения.

– Никогда не могла понять этого, – размышляла вслух тетя Софи. – Манеры Грэма Лэнгленда всегда были выше всяких похвал. Джентльмен в полном смысле слова! Но он скомпрометировал твою мать – не будем вдаваться в подробности, и ее брат, сэр Джон, заставил его жениться на ней. Конечно, к тому времени сэр Джон сам был женат и стал вполне респектабельным.