– Саша, ну где вы ходите? – Алик был взбудоражен. – Установка готова? Сейчас Сергей Васильевич приедет смотреть. Это очень важно, а Вы исчезли куда-то. – Простите, я не знал, – Саша спазматическим движением запахнул куртку, прижав бутылку к груди. – Ну ладно, скорее готовьте все, дело очень ответственное.
Саша глубоко вздохнул и, украдкой засунув заветную бутылку в давно приспособленную для этой цели заветную щель, принялся налаживать установку. Хранилище веселящей душу жидкости располагалось между туго натянутой сеткой только что сооруженной камеры, экранирующей внешние электрические поля, и пахнущими свежей сосной, обструганными деревянными ящиками с импортным измерительным оборудованием.
Генератор, слегка гудя, посылал неощутимые потоки электронов прямо на вход изящного французского прибора, на нежном, подернутом пеленой экране которого возникали таинственные видения. Они вполне могли бы быть истолкованы романтической натурой как преобразованные психикой отражения действительности. Саша, однако, думал о другом.. Припрятанная в заветном уголке бутылка все больше и больше будоражила его воображение, и он с тоской думал о предстоящем вечере, который обещал быть занятым разговорами с начальством.
– Ну что, исследователи ведьм, забрались в подвал? Ничего, ничего, неплохо обустроились. – Директор ввалился в комнату в добротной меховой куртке и с кожаной папкой под мышкой. Лицо его было покрыто тем здоровым красноватым румянцем, который человеку знающему подсказывал, что его обладатель не так давно принял примерно граммов сто-сто пятьдесят хорошего армянского коньяка. От грузинских или молдавских коньяков румянец имел другой оттенок. Да и по голосу начальника кое-что можно было тоже распознать. Слова вылетали из него без запинки, но какие-то глубокие, почти-что скрытые интонации выдавали душевную раскованность и общее повышение тонуса начальственного организма.
– Алик, – крикнул директор. – Алик? Куда ты девался. Давай, показывай, чего вы тут натворить успели. – Сережа, – Алик, казалось, был счастлив продемонстрировать директору пока что весьма скромные достижения странной лаборатории. – Вот, посмотри, это новейший прибор, из Франции, пару дней назад установили. Словом, замечательный аппарат. Удивительно, что врачи этого не знают, или не понимают… На экране мелькали разноцветные картинки, в которых с трудом можно было распознать лицо, руки и прочие части человеческого тела. – А ну-ка, может я тоже экстрасенс. – Директор подставил свои грубые крестьянские пальцы под фиолетовый объектив таинственной камеры. – Во какие, смотри. – Он с восторгом посмотрел на свои ярко-пунцовые лапы. – Подумаешь, – Алик презрительно ухмыльнулся. – Коньяку напился, понятное дело у тебя сосуды расширились. А у меня пальцы в этом подвале мерзнут. – Он подсунул свои руки под объектив, и вправду получились они ярко-голубыми, как у мертвеца. – Ни хрена не понятно – директор снял куртку и уселся в крутящееся кресло. – … Погоди, погоди, – он задумался и неожиданно протрезвел. – Ведь таким прибором можно мгновенно определить, выпил человек или нет. И еще, Алик, это просто здорово, что у вас экран разноцветный. – В черно-белом изображении детали лучше видно, – Алик поморщился. – Нет, ты погоди, от цветных картинок не отказывайся. Это же простая психология, начальники цветные картинки любят. Академики особенно… А выборы в академию не за горами. Членом-корресподентом хочешь стать? – Да ну тебя, Сергей, при чем здесь цветные картинки. – Алик, ты как ребенок, ну честное слово. Для президента это много значит. Он как увидит разноцветные лампочки или изображения, особенно непонятные, весь млеет…– Сергей Васильевич замолк, прокручивая в голове сложные политические маневры. – У президента свой подход. Ты представь, уже много лет сидит он в Президиуме за своим огромным дубовым столом, выслушивает академиков, отвечает на звонки из Кремля, подписывает бумажки, стареет. Да любой от такой жизни свихнется. – Я с этой сумасшедшей жизнью скорее свихнусь, – Алик пожал плечами. – А ты послушай повнимательнее, я же знаю что говорю. – Директор неожиданно вдохновился. – Пару лет назад была в Москве в Сокольниках выставка, что-то вроде достижений советской науки. Повели президента показывать экспонаты, а он вроде как ни на что внимания не обращает, тут ему и приборы, и катушки огромные, и генераторы, а старичок объяснения рассеянно слушает, головой кивает и от стенда к стенду идет. И тут вдруг он говорит: «Подождите товарищи, какая установка замечательная», от сопровождающих оторвался, и к какой-то системе подходит. Система-то была самая обычная, понаставили всяких компьютеров, соединили, а главное шкаф у них был с большим количеством переключателей, модулей всяких, а на них лампочки, красные, зеленые и голубые. Установка работает, а лампочек видимо-невидимо, и все они перемигиваются. Так, ты не поверишь, Президент от удовольствия разомлел, лицо покраснело, умиротворилось, будто ребенок новогоднюю елку увидел. А там демонстраторы все обедать ушли и какого-то парнишку оставили. Ну, Президент и говорит: «Спасибо Вам, товарищи, доставили мне огромное удовольствие. А тему Вашу надо в Академии поддержать, полезное начинание». И выделил этому институту фонды, ставки из личного фонда и все что полагается. А паренек тот через несколько месяцев завлабом стал. – Ну а мы-то причем? – Алик скривил губы. – Да ты посмотри, у тебя на картинке те же цвета. И красный, и зеленый, и голубой, и все мелькает. Нет, это верное дело, Президенту понравится. Да и не только ему, на эти ваши картинки любой купится и растает. Ты, чудак, не понимаешь, какую вы золотую жилу открыли. – Директор взволнованно встал и заходил по комнате. – Да ты, Алик, через пару лет у нас академиком станешь… – Да брось ты, – Алик поморщился. – Нет, нет, ты погоди, слушай, что я тебе говорю. – Сергей Васильевич потер руки. – Все усилия на цветные картинки, и побольше, побольше… Да мы весь президиум Академии сюда приведем и обработаем – Вдруг возникла длинная пауза и директор пристально посмотрел в глаза Алику. – Слушай, давай колись, у тебя в сейфе выпить что-нибудь есть? – Спирт, – смутился Алик, только вчера завхоз получил. – Ну не жмись, давай разбавим и выпьем немного. Так все осточертело… И ребят угостим. Я отвечаю, под мою личную ответственность. – Ну, я-то почти не пью. – Да ладно тебе дурака валять. Зови ребят.
