Зачем он так поступает? Разве он в этих отношениях не мужчина? Ему положено сбиваться с ног в попытках быстренько выпроводить её из дома и молиться, чтобы они не заговорили о чувствах или ожиданиях. Да пошёл он. Её не устрашить этой подавляющей властностью.

— Отлично. Раз хочешь от меня откровенности, ты её получишь. Прошлая ночь была чудесной: страсть, и волшебство, и незабываемое воспоминание. Однако, думаю, мы оба сознаём, что просто застряли на пару в метель, и у нас оставались кое-какие остатки чувств ещё со времени учёбы в колледже, и нам нужно было от них избавиться. А теперь мне надо возвращаться к своей настоящей жизни. Ты в неё не впишешься, Дилан, и сам это знаешь. Давай поступим правильно, признаем, что незабываемо провели вдвоём время, и заживём каждый своей жизнью. Может, даже станем друзьями? — На этом слове она поперхнулась, но сумела продолжить: — Ну, как тебе?

Дилан так быстро придвинулся, что она даже не заметила его приближения. Внезапно он навис над ней, схватил руками за плечи. Его черты искажала ярость, делавшая его похожим на мятежного ангела, который решительно настроен получить желаемое.

— По-моему, твой план — полная ерунда, — холодно заявил Дилан. — Ты, похоже, настолько испугалась глубины собственных чувств, что не видишь другого способа снова ощутить себя в безопасности, кроме как притвориться, что они ничего не значат. Не могу тебя винить, Райли, но должен признать, что меня это бесит. Думал, ты храбрее.

Она чуть не задохнулась.

— Да как ты смеешь! Мы провели одну ночь вместе, и она не даёт тебе права делать вид, что ты меня знаешь! Между нами не было ничего кроме отличного секса. Его недостаточно, чтобы строить взаимоотношения.

— Не согласен, — прорычал он. — Это был лучший секс в моей жизни, но дело в притяжении. Между нами возникла связь. Её не понять рассудком, и на бумаге она выглядит не очень, но что есть, то есть. Мы подходим друг другу, и уходить от этого только потому, что ты думаешь, будто я внезапно сдрейфлю, или из-за какого-то дерьма о том, что мне недостаёт девяти из десяти качеств из твоего глупого списка — всего лишь отмазка.

— Список не глупый, а жизненный! Ты что, не понимаешь? Секс слишком хорош. Мы слишком… пылкие, — голос Райли ломался, делая её слова ещё безумней, но он ослабил захват и прижался лбом к её лбу.

— Сам знаю, милая, это был ураган. Знаю, во многом предстоит разобраться, и мы провели вместе всего одну ночь, но от правды никуда не денешься. Я сходу отдаю тебе всё. Всю свою жизнь я искал нечто необычайное: свою вторую половинку, женщину, с которой почувствую себя целым. Я был весь на взводе с той самой минуты, когда нашёл тебя в машине и занёс в дом. А когда наконец-то погрузился в твоё тело, когда меня окружило твоё тепло, я понял, просто понял: это ты. Я искал тебя.

Она дрожала как в лихорадке. В мозгу то и дело взрывались фейерверки, как будто произошло короткое замыкание. У неё было такое чувство, словно она разрывается надвое. Одна половина всхлипывала от облегчения, признав себя побеждённой, вторая — почти сжалась от пробиравшего её до кости страха перед неизведанным, невозможным.

Брак и отношения строятся на компромиссах, общении и симпатии, а не на свистопляске обезумевших гормонов и рвущем душу, неистовом желании. Бесполезно даже пытаться.

Итак, Райли стояла в его объятьях, застыв и не в силах сказать хоть слово. Правда расстроила их обоих. Руки Дилана гладили её щёки, а затем он её поцеловал —целомудренно.

О, этот сладкий, нежный, застенчивый поцелуй стал исполнением всех её мечтаний. Смакуя каждый миг, она поцеловала Дилана в ответ, а когда он отстранился, уже знала, что должна сделать.

— Из этого ничего не выйдет, — прошептала Райли и закрыла глаза, трепеща от силы собственной потребности в нём и усилий, которые требовали поистине стальной воли, чтобы сохранить самоконтроль и остаться сильной. — Мы с тобой никогда не… уживёмся вместе.

— Чёрт, опять эта шкатулка, — выпуская её, отступил Дилан. Он сразу же отвернулся, но Райли уловила на его лице выражение муки и не удержалась от стона. Тихо ругаясь, он сжал руки в кулаки, но, в конце концов, заговорил, только так и не повернулся к ней лицом.

— Похоже, ты уже всё решила. Я не могу заставить тебя рискнуть. Не могу заставить испытывать чувства, которых у тебя может и не быть. И я извиняюсь, правда.

Он пошёл к двери.

— Я вызову эвакуатор, чтобы твою машину утянули отсюда, и завезу тебя домой. Наливай себе кофе, будь как дома.

Он ушёл. Райли, дрожа, доковыляла до кресла и села, обхватив трясущиеся ноги. Она знала, он не просто оставил её в кухне, а проявил уважение к её весьма рациональному и логичному решению и отпустил её насовсем.

Жаль, что победа внезапно стала казаться величайшим поражением в её жизни.

Глава 9

Спустя две недели Райли упала в кресло, стоявшее у неё в кабинете. Как правило, список предстоящих дел её бодрил, вызывая прилив сил. Среди целей и крайних сроков она обычно чувствовала себя как рыба в воде. Однако с тех пор, как она бросила Дилана, всё ей казалось… скучным, не вдохновляло. Даже шоколадная крошка, которую она добавляла в мафины с отрубями, не приносила счастья.

Вот так, это было просто-напросто ужасно.

Подавив вздох, Райли постучала ручкой о листок промокательной бумаги и постаралась собраться с мыслями. Она велела Кейт назначить ей как можно больше свиданий с партнёрами, которые подходят под требования её списка, и уже виделась с четырьмя мужчинами: юристом, бухгалтером, учителем и врачом. Те оказались интеллигентными, сдержанными и респектабельными. Хотели детей. Она хорошо провела время, но, боже, какими они были скучными.

Дилан её уничтожил.

За последние две недели она сотню раз тянулась к телефону, чтобы ему позвонить. Вероятно, Дилан повесит трубку, когда её услышит. Райли было мучительно сознавать, что она причинила ему боль, тогда как он лишь смело признался в своих истинных чувствах. В тех самых чувствах, что испытывает к нему она, только слишком трусит, чтобы последовать его примеру. Что за неразбериха.

Её днём и ночью преследует неотвратимая правда: Дилан Маккрей — мужчина, которому она предначертана. Может, Дилан и не такой, как ей представлялось, зато он её дополняет. И понимает. Не обращает внимания на блажь, уважительно относится к её карьере, знает её прошлое, ублажает её тело и душу с голодом, которому нет равных. Жизнь без него была бы более спокойной, более размеренной. Но она оказалась бы пустой, одинокой и безрадостной.

Что же ей делать?

Как его вернуть?

На телефоне вспыхнул красный огонёк.

— Мисс Фокс, к вам посетитель. Он не записывался, но настаивает, что вы его примете. Некий Дилан Маккрей.

У неё отвисла челюсть, и только после нескольких попыток заговорить ей наконец-то удалось пискнуть:

— Да, Синди, благодарю, можете его впустить.

Она бросилась убирать на столе, встала, села, снова встала. Ладони взмокли от пота. Что ему нужно? Он ещё злится? Может, он попытается её вернуть? А вдруг он скажет, что её уход — лучшее, что произошло в его жизни? Через полминуты он — в тёмно-синем костюме в полоску, красном галстуке и кожаных туфлях — неспешно вошёл в дверь. Дилан выглядел как символ великолепия и успеха: истинный американец, могущество и властность в каждом движении, чёткие, безупречно отутюженные складки одежды и свежий аромат лосьона после бритья, который хотелось вдыхать не прекращая.

— Дилан, — задыхаясь, сказала она, — не ожидала тебя увидеть.

— Райли, — кивнул он, однако его глаза светились какой-то загадочной решительностью, — я и сам не ожидал здесь оказаться, но после двух недель пришлось. Стало ясно, что у меня нет выбора.

Райли бросилась к нему. Пространство между ними внезапно стало казаться разверзнувшейся пустотой. Она чувствовала тепло его тела с другого конца комнаты.