Исторические выставки для того и предназначены, чтобы «заму­тить воду». Насколько кратким было время использования названного шрифта для написания книг? Ограничивалось ли оно временем изготов­ления этого фальсификата? Язык дан историку не для того, чтобы скрыть собственные мысли – таковых он не имеет (ведь он занимается только переписыванием чужих вымыслов). Язык дан историку для того, чтобы скрыть отсутствие знаний о реальном прошлом.

И преследование евреев в Германии, и создание образа Иуды Ис­кариота следует «поднять» хронологически на четыре столетия. Кстати, согласно традиционной модели прошлого, в XV веке тоже происходят гонения на евреев.

Теософия в классическом понимании означает богопознание пу­тем мифического восприятия, например, через непосредственное обще­ние с божеством в состоянии экстаза. Теургия идет несколько дальше и постулирует магическое воздействие посвященных в соответствующее искусство на духов и богов.

Родом из Каталонии, Олагуе эмигрировал из франкистской Ис­пании и жил во Франции. Его напечатанная во Франции по-испански книга была отмечена лишь немногими критиками и до сих пор не пере­ведена ни на один другой язык (испанский текст книги можно найти на нашем сайте «История и хронология», www.jesus1053.com ). Топперу принадлежит заслуга введения оригинальных и противоречащих вели-коиспанскому шовинизму и католической исторической традиции воз­зрений Олагуе в обиход на немецком языке. Его воззрения Топпер про­пагандировал в статьях, книгах и докладах.

Униженное берберским господством чувство собственного до­стоинства – эта фраза применима к ментальности в Испании XIX или XX века, но не к древней ее истории. Берберы, судя по новейшим топо­нимическим исследованиям, были автохтонным населением Иберий­ского полуострова, Италии, Южной Франции и даже немецкой Баварии до прихода в Южную Европу семитов с юга и скифов и готов (славян и германцев) с севера. Сегодняшний испанский, французский и вообще католический шовинизм не могут признать берберского (варварского?) прошлого своих стран. Но в средневековье вряд ли кого-то интересова­ло, на каком языке говорил в детстве его феодальный владыка: в то вре­мя еще не было физической возможности придавать лингвистическим проблемам идеологическую подоплеку.

Упоминание халдеев в этом контексте весьма примечательно. Как показали Маркс и Хайнзон (см. книгу последнего 1988 г.), знаме­нитые шумеры якобы третьего тысячелетия до Христа – это просто хал­деи первого дохристианского тысячелетия. Не даром же шумер называ­ли халдеями в конце XIX и начале XX вв. (Ошибочно, как считает БСЭ.) Последние же – семитское племя, впоследствии смешавшееся с вави­лонянами (оных халдеи якобы подчинили в конце VII – начале VI века до н. э.). В более позднее время (Греция, Рим) историки знают только халдеев – гадателей и звездочетов вавилонского происхождения. Тем не менее обозначение «халдеи» упорно всплывает в средние века, причем не только в Междуречье, но практически во всем тогдашнем исламском мире. Так не были ли халдеи арабами средневековья и не является ли их перенос в первое дохристианское тысячелетие фантомной проекцией в прошлое, которое так любят историки?

Инвеститура – торжественный ввод во владение недвижимо­стью, особенно в случае ввода духовного лица в ранг феодального пра­вителя. Считается, что первоначально инвеститура была светской, так что, в частности, епископы получали в ходе соответствующей процеду­ры от светских властителей признаки их власти (епископский посох, на­пример). После провозглашенного якобы в 1075 г. папой Григорием VII запрета на светскую инвеституру и длившегося около 50 лет спора было оговорено, впредь получать епископский посох от папы, а от императо­ра – скипетр на феодальное владение епископством.

Иными словами борьба шла не за реальное право инвеституры, а за изложение истории борьбы за это право в том виде, в котором одна из сторон хотела бы видеть историю развития инвеституры. Аналогично интерпретирует автор и развитие в исламе: задним числом творился и этот специальный раздел истории.

Сказочность симпатичного образа мусульманского пророка-раз­бойника отмечал еще Н. А. Морозов. Возникновение ислама в начале VII века – это такая же выдумка, как и возникновение христианства 2000 лет тому назад. Ранние формы монотеизма, имевшие большие ло­кальные различия, были в странах победившего ислама задним числом интерпретированы как ранние формы ислама (и отнесены далеко в про­шлое в ходе создания хронологии). Те же или очень близкие к ним фор­мы были объявлены ранними формами христианства в странах победив­шего католицизма. Сегодняшняя форма ислама не могла выкристалли­зоваться до распространения книгопечатания, т. е. до X V I – X V I I вв.

Вообще те, кого мы называем берберами, не признают этого обо­значения (никакие мы не варвары!) и настаивают на обозначении их народа как измазиры. В политологической литературе последних 20 с лишним лет это собственное наименование народа постепенно вытес­няет традиционное «берберы».

Берберский язык не является семитским, хотя в столетия араб­ского владычества и происходила сильная арабизация берберов, естест­венная (через ислам) и насильственная, вплоть до запретов на исполь­зование берберского языка. Его относят к т. н. ливийской группе хамит­ских языков.

Считается, что арабский историк и ранний философ истории Ибн Халдун жил в 1332-1406 гг. и был верховным судьей (кади) в Каи­ре, а также занимал высокие посты при дворах в Испании и в Северной Африке. Он написал исторический труд «Китаб аль-ибер», состоявший из томов: 1. Ведение в историю. 2. История мира до Магомета. 3. Арабы в Африке и Испании. 4. Мусульмане Египта и Азии. Так как книга уви­дела свет только в 1868 г., можно усомниться в правильности дат его жизни.

Все-таки не Карла, этого выдуманного героического предка го­сударственности всех немцев и французов, а тех реальных испанских и португальских феодалов, которые вели завоевательные войны на Юге Иберийского полуострова в XV и, быть может, в XIV веках.

И это, по крайней мере, к началу XII века, а то и много позже. Ну если и не совсем язычники, то, во всяком случае, еще не мусульмане в современном значении этого слова.