— И где ж ты всему этому выучилась? — подумал он с лёгким оттенком восхищения, — Впрочем, у нас, как и у тебя, всё ещё впереди! И не прошло ещё время страшных чудес…

Когда десантники вышли к месту схватки «здоровяка» с «чёрными», рядовой Тоот находился в совершенно измученном состоянии. «Здоровяк», придя в себя после инъекции противошокового препарата, начал активно мешать перевязке, срывал бинты, что-то гневно бормоча про себя.

— Не даётся, зараза! — с Эрнста слетела вся его флегма, — Связать его что ли, товарищ сержант? — он чуть не плакал, — Сдохнет ведь, дурак!

В этот момент к раненому подошла «смуглянка». Увидев её свободную и при оружии, «здоровяк» приподнялся на локтях, видно желая что-то спросить, но «смуглянка» не дала ему и рта раскрыть. Бог её знает, что она высказала своим хрипловатым голосом, только он вдруг покраснел, как мальчик, которого застали за неприличным занятием, лёг, расслабился и больше никак не мешал обматывать себя бинтами. Может быть, в отместку за все его фокусы, Эрнст забинтовал «здоровяка» так, что тот стал похож на египетскую мумию. Раненого водрузили на самодельные носилки, быстро сделанные из толстых жердей и плащ-палаток. Весу в нём было никак не меньше ста килограмм.

Пока «смуглянка» наблюдала за перевязкой, за ней, в свою очередь, наблюдал Басманов, постоянно укрепляясь в мысли о подчинённом, но достаточно приближённом статусе «здоровяка».

Тащить носилки выпало Лобанову с Калныньшем. Всю дорогу «смуглянка» что-то вполголоса рассказывала «здоровяку». Вообще-то Басманову было ясно, что речь идёт о расстреле погони. Она, то прикладывала к плечу воображаемый автомат, в такой позе на тропе стоял сам сержант, то резким прищёлкиванием языка изображала звуки выстрелов, то делала странные жесты, видно объясняя тактику десантников. Слушая её, «здоровяк» то краснел, то бледнел.

После недолгих размышлений, да и думать-то здесь было нечего, и так всё ясно, Басманов решил организовать на развалинах хутора привал, возможно, до следующего утра. Тем более что необходимо было дать людям отдохнуть, почистить оружие, прийти в себя, в конце концов, сегодня на них легла первая кровь. Не каких-нибудь там чертей «трогов», а похоже таких же людей, как и они сами. Правда, то, что было сделано убитыми ими врагами, мало подходило к понятию «человек». И в этом бою, только что, десантники разделили этот мир на «своих» и «чужих». Это деление было, и раньше, скажем так, на «теоретическом уровне». Но теперь, когда бойцы столкнулись с местной жизнью вплотную и лично, эта реакция должна была закрепиться буквально на уровне рефлексов.

Уже на хуторе к Басманову подошёл ефрейтор Марченко, — Похоронить их, надо бы, сержант! — он кивнул на окровавленные тела, — Не по людски будет так оставить!

— Как хоронить, Женя, по какому обычаю?

— А по нашему, Сергей, по нашему! В земле матушке, и с воинским салютом! — Марченко посмотрел на лежащую навзничь крестьянскую девушку, по щекам которой струились беззвучные слёзы, — Девка, думаю, поймёт, что, если что не так, что не по злобе, а по незнанию нашему! Вишь, тоже оплакивает своих!

— Согласен, ройте могилу!

Сапёрными лопатками вырыли неглубокую могилу, в которой похоронили погибшую крестьянскую семью. Залп в воздух, каски долой, и минута молчания. У войны много лиц, но это — самое отвратительное!

Басманов ожидал, что лейтенант откажется присылать шаттл за ранеными аборигенами, но, выслушав доклад, Виноградов, только удивлённо покрутил головой, вроде бы говоря, — «Ну ты даёшь сержант!», — и пообещал, что транспорт будет прямо со «Стальной Розы» через пару часов. Соображения об военно-аристократическом происхождении «смуглянки» были выслушаны внимательно. Лейтенант сказал, что это наталкивает на некоторые идеи, но пока лучше всего, переправить «смуглянку» на «Стальную Розу». А Басманов предложил поручить её разработку Жаклин Тэн: — «… обе бой-бабы, почти ровесницы… должны понять друг друга, в конце концов…» На чём они и прервали связь, вполне довольные друг другом.

Шаттл пришёл в точно назначенное время. Когда блестящая полированным металлом крылатая машина, с тихим шелестом рассекаемого воздуха, на низкой высоте, вынырнула из-за вершин деревьев, Басманов подумал, что надо бы перекрасить дорогую технику в камуфляжные цвета. Увидев шаттл, десантники оживились, как никак что-то своё, родное в чужом мире. А вот «смуглянка»… нет, она не испугалась, просто застыла, удивлённо приоткрыв рот. Такого ей точно видеть не доводилось. Какие мысли проносились в её голове — бог весть? Но на колени падать не стала и в бегство тоже не обратилась! Просто смотрела, как, на мгновение, зависнув неподвижно, шаттл с резким свистом плавно опустился точно на указанное место.

Из распахнувшегося грузового люка, появился пилот — старший лейтенант Голиков.

— Как дела, десант? — протянул он руку Басманову, — Воюем помаленьку?

— Дела как в сказке, чем дальше, тем страшнее!

— Понятно! — окинув взглядом догорающий хутор, Голиков присвистнул и нахмурился, — Паскудная история выходит! — он оглянулся назад, — Кстати, сержант, принимай гостей!

Из-за спины пилота появилась Жаклин Тэн в лёгкой полевой форме, то есть без бронежилета и в берете. Её сопровождала невысокая, полненькая, рыжеватая девушка.

— Привет, разбойник! — Жаклин крепко пожала Басманову руку, — Рассказывай, что тут у вас произошло?

— А что рассказывать?! — Басманов пожал плечами, — Стреляли, Абдулла… Вот и всё!

— Ага, товарищ Сухов! — Жаклин положила руку на плечо своей спутницы, — Знакомься, это Моника Перро, или если хочешь, доктор Перро. Тебя ей я представлять не буду, ты и так всем известен.

— Ну-ка, милая отойдем на пару слов, — Басманов взял Жаклин за локоть и отвел в сторонку, — А что, уже? — он поднял глаза вверх, — Лейтенант дал команду открыть холодильник?

— Выборочно, брат сержант, выборочно. — Жаклин смахнула со лба непослушный локон, выбившийся из под берета, — При общей нехватке медицинского и научного персонала мы вынуждены были залезть в тайничок. Пока, после психосканирования Виаллы, разморожено двенадцать человек, тех, кого лейтенант посчитал ценными спецами.

— Ну тогда хай! — Басманов повернулся к доктору Перро, — Слушаю вас?

— Мсье сержант, я должна сопровождать раненых местных жителей на «Стальную Розу», — разговаривая с человеком, образ которого, в их маленьком обществе, уже успел покрыться неким налётом легендарности, Моника заметно волновалась, — Если вы будете так добры…

— Ох, боже ты мой! — прервал её сержант, тяжело вздохнув, — Только без церемоний!

Обернувшись, он пронзительно свистнул, — Эрнст!

— Здесь, сержант! — с земли поднялся рослый десантник.

— Побеседуй с доктором и передай ей раненых! — Басманов кивнул Монике, — Этот парень введёт вас в курс дела, так что можете идти!

Жаклин бросила взгляд на застывшую в неподвижности «смуглянку», — Как я понимаю, это и есть моя подопечная?

— Она самая! — Басманов посмотрел на часы, — Давай знакомиться!?

— Понятно! — Жаклин ещё раз внимательно посмотрела на девушку, — Худовата, на мой вкус!

— Тебе же её не варить! — усмехнулся Басманов, — Зато по лесу бегает как заяц, только ветер свистит!

— Ладно, пойдём, пообщаемся с твоей «лесной фурией»! — одёрнув камуфляж, Жаклин широкими шагами направилась к «смуглянке».

Всё дальнейшее напоминало сцену из жизни глухонемых. Жесты, гримасы, междометия — всё шло в ход. С большим трудом «смуглянку» удалось убедить отправиться на шаттле. Похоже, что она решилась только тогда, когда ей смогли объяснить, что её товарища можно вылечить и только там, куда её приглашают…

На прощание «смуглянка» ещё раз крепко пожала Басманову руку, что-то сказала, мотнув, правда, при этом головой, жест что-то вроде: — «Всё равно не понимает!» — и с гордым видом взошла на борт. Но даже её гордый и независимый вид не мог скрыть любопытства, с которым она осматривала внутренний интерьер крылатой машины.