Однако в этот вечер я покинул свою машину – лазурного цвета заднеприводную Ghyula 546. Это замечательная тачка для тех, кто не выезжает из полиса, имея для загородных поездок отдельный автомобиль. В неё поэтому не устанавливают фильтры и воздухоочистители: в полисе атмосфера вполне пригодна для дыхания. Я заказал себе модифицированный вариант – бронированные корпус и стёкла, так что когда я попадаю в аварии – дураков на дорогах много – то обычно машина получает лишь пару царапин.

В этот раз я не воспользовался ею, потому что идти мне было минут десять. Люблю, знаешь ли, прогулки в полном одиночестве по ночному полису. Выпускать облачко пара изо рта, чувствовать падающие на ресницы снежинки... Именно так, у нас в Мидиаполисе с недавнего времени идёт замечательный снег, а температура на ночь падает до минус 5. Это моя заслуга перед городом, и я тебе сейчас расскажу, как всё происходило.

Как ты знаешь, я зарабатываю тем, что создаю виртуальные миры. Комнаты для чата, пространства для игровых серверов, места для отдыха и релаксации и т.п. Один из моих миров – если помнишь, мой самый любимый – ледяная пустыня с чёрным небом над головой, усеянном серебряными шляпками звёздных гвоздиков. Кто-то из администрации полиса заинтересовался им. Ведь сейчас в нашем распоряжении только искусственный снег, который используется в хозяйственных или медицинских целях. Этому человеку пришла на ум идея, и он попросил меня рассказать ему о снеге подробнее.

Да, я многое мог бы ему поведать – про скрип снега под сапогами, про колючее зимнее дыхание, про метель, швыряющую в лицо осколки льда, про иней на стёклах, про руку, примерзающую к металлу... Но ему надо было совсем другое,.. Теперь к ночи температуру в полисе снижают и выпускают снег. Под куполом защитного энергоэкрана он еще белый, но, спускаясь на жестокую землю, сереет... Серый снег серого полиса... Просто он очищает атмосферу, впитывает вредные вещества и снижает радиацию. Он опускается на улицы и дома серым пеплом, который исчезает к утру... Что ж, если нет настоящего, сгодится и серый. По крайней мере, мне подарили трепетно-холодный Мидиаполис – невыносимо-приятный, снежный Мидиаполис, обрастающий кристаллами льда, похожий на хрустальный шар Мидиаполис.

Спасибо.

Всегда любил прохладу. В своих комнатах я специально настраиваю тепловой режим так, чтобы с утра было холодно, и лишь потом комната прогревалась, но несильно: Анри, когда заходит ко мне в гости с большими бутылками газировки, всегда ёжится и смотрит сочувствующе на весёлого меня, встречающего его в шортах и летней майке...

Но это в скобках. Я остановился на том, что шёл, сметая снежинки, по знакомому маршруту, хотя хожу в это место не особо часто. Просто практически всё, что мне надо, расположено в моём районе. До той же администрации города всего пятнадцать минут ходу. Здесь стоят самые престижные дома. Ни грамма бетона, ничего серого или коричневого: в моде разноцветные стёкла, прозрачные, если смотришь из квартиры, небольшие огоньки по контуру здания, чёрный мрамор с белыми узорами, гладкий пластик, минимум украшений... Да, тут чувствуешь себя как будто в другом городе – по сравнению с менее престижными районами. Это не Сентополис, где на каждый дом норовят поставить островерхую башенку и прилепить над дверью каменную горгулью.

Здание, к которому я сейчас направляюсь, уходит в небо на пятьдесят этажей. Оно похоже на детский конструктор: пять кубиков – первый этаж, четыре – второй... самый верхний этаж – один кубик. Будто ставили коробки одна на другую – маленькие набольшие. Дом переливается бирюзой, блестит лазурью, сверкает ультрамарином. Благодаря контурным огням видишь всё здание целиком. Огоньки верхних этажей сливаются, поэтому кажется, что над домом зависла маленькая персональная россыпь звёзд.

Вот и подъезд. Небольшой коридор, где дует приятный после улицы тёплый ветер, потом роскошный вестибюль, откуда возносятся вверх более десятка лифтов. Мне – на 40 этаж, расположенный в предпоследнем элементе структуры. Над ним – десять маленьких этажей «стакана». Две минуты – и я выхожу из лифта. Вставляю в щель замка кодовую карточку, за дверью начинает играть мелодия, оповещая всех о том, кто пришёл. У каждого – своя мелодия. В прихожей я снимаю плащ, кладу на полку пару перчаток из черной мягчайшей кожи, смотрюсь в зеркало, поправляя причёску. Я сегодня в шикарном чёрном костюме. Как гласит старая истина, человек во всём чёрном всегда кажется чуточку круче, чем есть на самом деле... Не люблю галстуки и рубашки – хотя некоторые в них смотрятся просто замечательно. Я предпочитаю что-нибудь тонкое, с воротом «под горло»... Кобура с H&S – на ремне с правой стороны. Она здесь никого не удивит. Я обычно вешаю кобуру справа, если её невозможно спрятать: пусть никто не знает, что я левша. Чем меньше о тебе сведений у окружающих, тем свободнее дышишь.

Меня встречают – это Алина, хозяйка заведения. Вспомни Алису, прибавь три сантиметра роста, перекрась волосы в чёрный цвет, добавь немного великолепных манер – и ты получишь портрет леди Мины. Кожаная жилетка со шнуровкой на груди, шёлковая рубашка с широкими рукавами, переходящими в узкие манжеты, так что шёлк струится при каждом движении, – она, как всегда, элегантна и безупречна.

Легонько касаясь рукой моего плеча, хозяйка ведёт меня в главную залу. В воздухе витает тонкий аромат её духов, распространяющийся примерно на метр вокруг. Или же это моё подсознание настолько привыкло генерировать запахи виртуальности, что занимается этим и в реальной обстановке, ассоциируя каждый зрительный образ с определённой гаммой чувств?

Я всё же должен рассказать тебе поподробнее об этом месте. Я прихожу сюда раз в три дня, хотя некоторые бывают здесь каждый день. Тут собирается элита Мидиаполиса – ключевые фигуры политики, культуры и коммерции. Непринужденно и легко можно выйти на нужного человека, узнать последние новости, поговорить и отужинать в приятной компании. Теперь понимаешь, Митер, зачем я сюда хожу?.. Кстати, «снежный» человек из администрации полиса нашёл меня именно через дом Алины. Вообще, здесь я часто знакомлюсь с клиентами, обсуждаю детали заказов, передаю диски с выполненной работой.

Я отличный актёр, ты знаешь. Здесь я играю роль весёлого человека, вечно улыбающегося, готового пошутить и ободрить, человека настолько беспечного, что никто даже не поверит в чёрную тень, закрывающую его сердце своими крыльями. Это так легко – казаться весёлым... К тому же, кто станет опасаться рассеянного, беззаботного человека, который никому не скажет дурного слова? Таким доверяют... Кто догадается, что на самом деле я анализирую каждую фразу разговора и потому знаю о других всё?

Естественно, здесь никто ничего не знает о кланах. Пару раз лишь мне довелось встретить тут других кланеров: один раз Биона – его я уложил потом на улице одним выстрелом в затылок, второй раз Хранителя – с ним мы хорошо побеседовали и теперь регулярно видимся, при встрече искренне приветствуя друг друга.

Хранителя зовут Эдгар Ален, ему недавно стукнуло 50, и седина начала покрывать его короткие чёрные волосы. Он всегда учтив и вежлив, в руках – трость из чёрного дерева с серебряными кольцами и набалдашником. Наверное, из всех присутствующих лишь я знаю, что в ней скрывается превосходно сбалансированный смертоносный клинок, а в обшитом парчой рукаве спрятан самострел, заряженный отравленной стрелкой. Единственное, что мне не совсем нравится в этом человеке, – это его лакированные чёрные туфли с блестящими пряжками из тускло-белого металла. Что касается остального – манер, голоса, жестов, мимики лица, вкуса в одежде – я не имею никаких претензий. Хранители всегда мне импонировали своей аристократичностью. Они – самые тонкие ценители искусства, настоящие эстеты, действительно хорошо разбирающиеся в живописи, музыке, архитектуре. Помнится, мы с Эдгаром как-то битый час проговорили о новом здании финансовой компании.

После нашего объединения с Пауками привычная пентаграмма разбилась. Четырёхлучевая звезда не состоялась: с Бионами у нас началась кровавая война, а Оружейники и Хранители следят за новым Кланом с великой опаской. Баланс нарушен, будущее не ясно... Теперь забыт обычай представления новичков остальным кланам. Все и стараются скрыться друг от друга. Вот только рано или поздно каждого можно раскусить.