— Насколько я знаю, в данный момент эта технология известна только в сцепке с перемещением в пространстве-времени. Я имею в виду — с упором на последнее… Это технология «Януса».

— Ага.

— «Янус» ведь больше не ваш.

— Да. Я заметил.

— Вы не думаете?.. — Он отлично знал, что думаю, но хотел уточнить, что именно я предполагаю.

— Всегда есть варианты. Кто-то и помимо «Януса» может знать больше в настоящий момент — добыть хотя бы фрагментарную информацию, а затем доработать пробелы всегда возможно. Если что-то существует, оно существует, нельзя закрыть к нему все дороги. А может быть это и то, что ты думаешь — это кто-то, в чьих руках сейчас находится «Янус». Или все-таки атака из будущего. По крайней мере, телепортация или нет, это то, что можно будет по крайней мере исключить, если я там побываю…

— Но как исключить? Даже если вы обнаружите, что она оставлена каким-то обычным образом, это же будет значить только, что это одна из версий развития событий.

— Она хотя бы будет, эта версия. Хотя верно, в целом она ничегошеньки не докажет, но может подсказать, где искать концы обычным образом, и если они найдутся на самом деле, это и только это будет подтверждением.

— Ух… Но соваться ради этого прямо туда… и не копией, полностью, черт возьми, что будет, если что-то там взорвется раньше и вместе с вами?! Стоит ли?..

— Стоит, — сказал я, покосившись на диск репликации. Копия фиксирующего зону передачи устройства была почти готова.

— А еще, это само по себе может быть ловушкой.

— Очень ненадежное это дело в вероятностях, чтобы пытаться ставить такие ловушки.

— Неизвестность следует трактовать в свою пользу, да?

— Обязательно.

«А ведь на Леде есть человек, который куда лучше меня разбирается в машинах времени», — заметил Дон несколько раньше. — «Есть, но пока он не в счет», — ответил я. Очень не хотелось дергать за торчащие нитки все того же старого клубка, не после того, что сказала сегодня Тарси. Пора было целиком оставить его в покое. Ничто не может существовать без притока «свежей крови».

— Еще момент, — с некоторым напряжением проговорил Дон. — Просто уточняю. Вы все-таки собираетесь вмешаться в ту, другую, историю и «исправить» ее. А если не выйдет? Ну, не будет получаться, и вы это поймете. Вы же постараетесь вернуться в любом случае?

— Что за вопрос?! — возмутился я.

— Вы же сможете, если не получится, попробовать еще раз.

— Разумеется.

— Не забывайте об этом, хорошо? Потому что если вы не вернетесь, некому будет попробовать снова. Вы же меня понимаете?

— Более чем.

— Подумайте еще раз: если бы что-то могло измениться, уже изменилось бы…

— Дон…

Он замахал руками.

— Я же прекрасно понимаю, что может случиться, если… когда вы их увидите. Вы можете не захотеть их оставить. Лучше бы уж не вам это делать. Может, давайте я попробую? Или вместе? Вы что-то говорили насчет этого в начале…

— Если бы что-то могло измениться, уже изменилось бы, — повторил я. — Ты не можешь надеяться, что у тебя получится лучше. И у меня больше опыта в таких вещах. Ты можешь оказаться совершенно дезориентирован в свой первый раз, да и энергии на перемещение двоих все же может не хватить, так что да, я подумал сперва о такой вероятности, но лучше не рисковать. Кто-то должен быть прямо здесь для страховки. А вот если все пройдет удачно и с автоматикой все будет в порядке, тогда уж…

— Да поймите, может быть, ничего не изменилось именно потому, что вам не хватило шансов?

Я на мгновение уткнулся лицом в ладони.

— Или потому что из-за всех этих соображений я так ничего и не сделал. Понимаешь, где-то в вероятностях всегда должен быть тот самый первый раз, где ничего не меняется, но именно он может изменить все для всех остальных. Где-то он всегда есть. И… Дон, сядь наконец! А то у меня заранее голова кружится.

Диск репликации тоненько запищал. Готово. Ну слава богу… Я схватил новенький браслет, только что сотканный из универсального полимера и необходимых химических элементов, содержавшихся в особом картридже для «печати», будто сдернув убегающий с допотопной плиты старомодный кофе.

Да, даже все эти разговоры были необходимы, но еще немного, и я сойду с ума, и от них, и от нетерпения.

— Стойте! — воскликнул Дон почти в отчаянии. — Пять минут! Просто пять минут тишины. Вы же не можете отправиться туда в таком состоянии. Несколько глубоких вдохов… И терро допейте, пожалуйста, пока не остыл. Я тоже помолчу, обещаю!

— Хорошо.

Пять минут тишины — это отличный совет. Заодно и проверить все еще раз и убедиться, что все в порядке. А затем, на самом деле все еще не приходя в сознание, глубокое погружение!..

«Так… — подумал я. — Заодно проверим, насколько тебе можно доверять, Дон…»

Способ проверки был немного радикальным, но не рискнешь, не узнаешь.

Сердце бешено стучало где-то в горле в веселой тревоге.

Я глубоко вдохнул, выдохнул, и внезапно почувствовал себя невероятно свободным. Как здорово, что Тарси вздумала выкидывать коленца. Без нее, в глубине души, мне было гораздо лучше! Представления не имел, что это так хорошо подействует. Оказывается, одно ее присутствие в моих мыслях было тяжким грузом. Всего лишь попытка что-то чувствовать и проявлять чувства, когда можно прекрасно обходиться без всего этого!

Итак, я находился на «Денебском штандарте», в собственной каюте, которая должна в данный момент пустовать…

Должна… Если, конечно, я в этой версии случайно не нахожусь тут же…

От этой мысли будто проскочила электрическая искра, я вздрогнул и поспешно открыл глаза, пытаясь оглядеться, хотя в первые мгновения ничего не различал, кроме настырно плавающих вокруг радужных кругов. Итак…

Я был не в каюте.

Пожалуй, я даже не был на корабле.

И даже не в секторе Денеба, как бы он ни был огромен.

Хотя я увидел что-то знакомое, проступившее через радужные всполохи и головокружение: витражи. Яркие цветные витражи, как в старой Капелле. Но в отличие от нее, судя по всему, настоящие. В них бил солнечный свет, в котором вились пылинки и мошки, и дымки от дрожащих огоньков свечей. Сладковато пахло курящимися благовониями, и во все глаза на меня уставился священнослужитель в митре, судорожно сжимающий свой посох. Я возник прямо у алтаря. Вокруг даже было не то чтобы тихо, я смутно припомнил начальный гул, на который не обратил внимания, приняв за небольшие галлюцинации, нередкие сразу при перемещении, — возгласы, придушенные вскрики, лишь потом пала тишина. Все боялись и вздохнуть, и пошевельнуться. Вот это да…

— Простите за беспокойство, — пробормотал я, не заботясь о том, чтобы перейти на латынь или любой из земных языков, вовсе ни к чему было, чтобы меня поняли, и вцепился в браслет — только бы сработал и я убрался отсюда! Да уж, непрофессионально вышло, но спасибо и на том, что это оказался не собор Святого Петра или Павла, не Нотр-Дам, и даже не собор святого Вита. Не что-нибудь знаменитое — и то счастье.

И главное, что убраться удалось: когда в голове прояснилось снова, я увидел встревоженного Дона с торчащими дыбом волосами — видимо он их нервно трепал все это время.

— Ну как, получилось?! — мне показалось, он почти закричал. Видимо, ему показалось то же, он прикрыл рот рукой и откашлялся, проверяя тембр и уровень звука.

Я поморщился, будто у меня было похмелье, и покачал головой, испытывая досаду и вместе с тем большое облегчение — по крайне мере я вернулся. Обратная связь работала исправно.

— Нет.

— Мне так жаль!.. — Он искренне выражал сочувствие, но я расслышал в его голосе и нотку фальши: он преждевременно радовался, что как бы то ни было, хотя бы на сегодня все закончилось, и на вид я вернулся целым.

— Подожди жалеть! — Я перевел дух. — Уф! Я просто оказался совсем не там.

— А где? — удивленно и встревоженно вопросил он.

— В какой-то церкви. Позднее средневековье, судя по местной моде и всему антуражу. Даже приглядываться не стал, поспешил вернуться. Был там лишь несколько секунд.