Я покачал головой, уронив ее на руки:

— Совсем нехорошо!

— Ну… отчего же?

— Ты же знаешь, где мы были почти что перед тем, как прибыли на Леду? Все последнее приключение «Януса»?

— Не могу утверждать, что знаю это точно.

— Во времени из легенд. В конце пятого века в Британии, — напомнил я, — и знаешь, в чем была тонкость? Это действительно было время из легенд, очень далекое от реальной истории. Уж на что там ориентировался «Янус» — на какие-то наши представления из-за нехватки информации при перемещении с такой массой, трудно сказать. Но это уже было. Я уже правил «сказочным королевством» целых полгода. Вышло не так плохо, как могло бы, но, черт возьми, это же был пятый век, да еще никогда не существовавший по нашим меркам! Не то чтобы не хочется повторять тот же шаблон, но это просто не одно и то же. Даже в пятом веке — я понятия не имею, к чему привели те полгода. Я не должен относиться к этому как к какой-то сказке в не относящемся ко мне измерении. Немногое, наверное, можно было испортить в пятом веке, да еще среди вероятностей, которые могут быть какими угодно, но тут… Хотя, конечно, убедить себя в том, что все это реальность, тоже не так-то просто.

Дон кивнул, улыбаясь, а в глазах его загорелся дьявольский героический огонек.

— Да, припоминаю, рассказывали. Зато знаете, на что это похоже для нас, наблюдающих со стороны? На пробуждение от векового сна…

Я недовольно заворчал:

— Да, в точности как и там! Только обычно, когда после векового сна пробуждаются вулканы, они несут с собой гибель.

— Иногда гибель лучше сна, — беспечно заявил Дон.

— Что это ты говоришь? — удивился я, заподозрив, что несколько переоценивал невероятную адекватность моего нового друга.

Он склонил голову набок и скорчил забавную рожицу.

— Все произошло слишком быстро, вы, наверное, и заметить не успели — Денеб похож на зачарованное королевство. Не то чтобы в нем не происходило потрясений, повторюсь, еще какие бывали, но в целом вся эта жизнь с нашими размеренными традициями и формальностями — медленное погружение сон, что-то съедающее изнутри. Заживо переваривающее и растворяющее. Будто ничего не происходит, хотя это неправда. Если бы вас не было, даже то, что произошло, никого бы не разбудило. Вас всех знали еще мало. А королева Далира — о, она была прекрасной королевой, но столько времени она была «последней из рода», что к этому привыкли, словно перелистывались последние страницы. Род угасал, и Денеб вместе с ним — не звезда Денеб, будь то Большой или Малый, конечно, а королевство.

Война со временем. Нет, заметить я успел. И сам чуть не уснул. И она — королева Далира — говорила то же самое. Но где бы я только не уснул после всего, что когда-то знал?

— Да пожалуй, это происходит не только в Денебе, — проницательно заметил Дон. — Наверное, повсюду. Все мы потеряли какой-то импульс, что-то, что заставляло людей устремляться вперед, открывать новые миры.

— Время от времени это должно происходить, — рассудил я, — миры надо не только открывать, но и осваивать.

— Но пространства между ними огромны. Преодолеть их нетрудно, но все больше возникает вопросов — в какую сторону, и зачем. Как протыкать иглой огромное одеяло — его можно проткнуть. Но в итоге, для чего?

— Отлично, и что же во мне такого бодрящего? — спросил я, и тут же заподозрил, что знаю ответ, и едва ли он мне нравится: я диковинная древняя рептилия. Здесь, в будущем, вернее — настоящем, я человек из прошлого. Поэтому все мои дурацкие выходки напоминают нечто атавистическое, что-то из зари человечества в пещерах и звериных шкурах.

— Вы выжили, — просто сказал Дон. — И ваше присутствие заметили. Все не просто обрушилось. Достаточно резкие действия в самом начале дали понять, что все висит не в пустоте. Кто-то может подхватить падающую башню.

— Но это всего лишь иллюзия. И если бы не ваши опостылевшие традиции и формальности, меня бы здесь не было.

— Может быть, недоставало как раз этого. Хотя бы иллюзии. Должно же что-то поднимать дух.

— И потом все затихло, я все бросил на самотек.

— Разве? Кому-то вы просто не мешали, не разрушали еще работающую машину. А кое-где и помешали, было дело, и это тоже заметили. Но ничего не нарушилось. Ответственных администраторов у нас все еще хватает.

— Дон, да вы же просто выдаете желаемое за действительное! — Раз уж он не сдается, сделаем вид, что мы и впрямь не пили терро на брудершафт. Похоже, он не хочет, чтобы я терял своеобразную королевскую «форму». Тоже своеобразная поддержка.

— Потому что оно желаемое! — согласился он.

Я рассмеялся. Тут крыть было нечем.

— Это глубоко субъективное чувство. Но я ценю вашу попытку меня поддержать.

— А еще, вы думаете, ваша игра в салочки с торпедами осталась тайной?

— О, уж это было совсем безответственно!

Он весело хрюкнул, помотав головой.

— Впервые за многие годы королевский дом действительно интересен, и не нужно высасывать истории из пальца!

— Всегда пожалуйста, Дон, и дорогие читатели скандальных хроник. Ага… значит, хочешь сказать, что тишина, которую я ощущаю большую часть времени и отрезанность от всего — это просто глаз бури? Что ж, ладно. — Я вздохнул. — Кстати о «доме». Давно собирался спросить, но забывал. Что это за заброшенное помещение, которое мы все время используем? Почему оно не занято? Оно находится почти в центре дворца, но пустует. И это даже не кладовка.

— А-а, — кивнул Дон удовлетворенно, — это старая капелла. Когда появилась новая, необходимость в ней отпала. Но на всякий случай она пустует. В ней до сих пор не демонтированы голографические витражи, в свое время они считались произведением искусства.

— Ах, так это та самая старая капелла!..

— Верно. Витражи просто отключены. Время от времени их еще проверяют, но редко.

— Ясно. Ну что ж, к вопросу о делах. Что там у меня на очереди?

Дон протянул мне планшет со списком, который держал наготове.

Я непонимающе посмотрел на экран.

— А где, собственно?..

— Нет ничего срочного, я все убрал. У нас же форс-мажор и все такое. Что в них хорошего, так то, что под их предлогом можно забыть о мелочах. Но если хотите, я могу показать изначальную версию.

Он нажал на кнопку.

— Ох, черт!.. Но это больше похоже на правду!..

— Из-за которой вы чувствуете тишину, как в глазу бури? Дел много, но они ничего не значат. Вы даже с друзьями поговорить не успеваете, разве что украдкой в старой капелле, да вырваться иногда сыграть в салочки с торпедами. И вас все еще мучают кошмары… И вы умудряетесь считать, что ничего не делаете? Может, потому что не успеваете осмыслить? Даже спите все время здесь, а не в своей спальне. Значит, заняты чем-то серьезным.

— Ну…

— Знаете, к черту это. Займитесь сегодня своими делами. У вас есть повод. Поговорите с Тарси, Страйкером, с Арли. Все эти представительства и мелькание на людях — это может быть бесконечно. Затягивает, да только впустую.

— Верно.

— Хотя за это вас любят тоже. Отдадим справедливость. Ну и если настаиваете, и раз мы заговорили о капелле, архиепископ Ледский полагает, что вам все же стоит упрочить ваше положение коронацией. Особенно после вчерашнего…

— Нет.

— Это позиция церкви. Хотя… то, что вы упорствуете в своем регентстве тоже нравится людям, — похоже, Дон завел себе любимый рефрен, годящийся абсолютно для всего. — Будто все это не формальность, а нечто настоящее, имеющее значение. Но коронации, — прибавил он бодро, — думаю, они и впрямь тоже обрадуются!

— Нет, — повторил я.

— Тем более, есть кое-какие версии о том, что вы этого не желаете, потому что чувствуете какую-то вину.

Это прозвучало как предупреждение.

— А что, если это верно? — спросил я.

Дон криво улыбнулся.

— Военного времени у нас давно не случалось, но все-таки мы люди военные. Выжившие всегда чувствуют вину за то, что выжили. Но стоит ли другим это знать?