Однако в последние годы здесь значительно повысился образовательный ценз, хотя все еще и популярны старые идеалы.

Прежде чем вызубрить алфавит, техасский школьник учится уважать старших, обращаться к мужчинам (джентльменам) со словом «сэр», а к леди (все женщины — леди) — «мэм», и обязательно говорить: «пожалуйста», «благодарю вас», «извините меня». И это усваивается навсегда. Больше человеку уже никогда не приходится напоминать, что надо быть вежливым, галантным, не обижать слабых и старых. А если школьник не постигнет этих основополагающих правил, то очень скоро обнаруживает, что ему грозят серьезные неприятности.

Из сказанного ясно, что все же есть нечто общее, характерное для всех техасцев, что можно со всей определенностью заявить, что распущенность, пренебрежение моралью и правилами честной игры, ставшие обычными в других штатах, в Техасе совершенно не привились. Здесь нет ничего такого. Лицемерие? Да, с чем-то подобным тут можно столкнуться, как и с теми, кто готов найти этому оправдание. Но если человек привык жить за чужой счет, то лучше всего ему постараться скрыть этот факт от окружающих.

В других штатах Америки на улицах городов бесчинствуют банды хулиганов, состоящие из неотесанных переростков-неучей, над которыми слишком долго пускали слюни всякого рода доброхоты из общественных организаций, хотя на самом деле все, в чем эти подонки в свое время нуждались, так это в хорошей порке; бродят садисты, слепые и глухие к воплям тех, на чьи права посягают, но готовые тут же заскулить, как только им самим приплетут хвосты; шныряют лодыри, питающие глубокое отвращение к повседневному труду и требующие от сограждан, чтобы те их содержали. Все эти распоясавшиеся грубые скоты, которые издеваются над мирными горожанами, наносят им увечья, грабят среди бела дня и даже убивают, появляются только потому, что они знают — им все сойдет с рук, раз сотни людей, взирая на их бесчинства, не решаются вмешиваться.

Однако в Техасе такого позорного зрелища никогда не увидишь.

Ни один техасец не останется в стороне, если дюжина хулиганов примется избивать до смерти беззащитного человека.

Ни один техасец, сколько бы ему ни было лет — девять, девятнадцать или девяносто, будь он богатый или бедный, ортодокс или либерал, не будет безучастно смотреть на то, как насилуют женщину.

...В Далласе Митчу пришлось подождать полчаса до пересадки на другой самолет. Он зашел в телефонную будку и заказал разговор с Рыжей, намереваясь предупредить ее, что запаздывает. Но в пентхаусе никто не ответил, а клерк отеля через секунду или две сообщил, что Рыжая несколько минут назад отправилась в аэропорт.

Конечно, с ее стороны было разумно выехать пораньше, учитывая столпотворение машин на дорогах и возможные пробки на улицах. Митч собрался уже выйти из телефонной будки, но передумал и заказал разговор с Даунингом.

Он чувствовал, что обязан ему позвонить, хотя бы из вежливости. Посвященный теперь во все перипетии нелегкой жизни Митча, делец был вправе узнать и о благополучном завершении его злоключений.

— Привет с того света! — сказал Митч, когда услышал на другом конце провода голос Даунинга. — Меня отпустили, чтобы сообщить тебе, что ты чуть было не оказался прав. Слышал про подземные воды Стикса?

Даунинг немного помолчал, затем рассмеялся.

— Что-то из мифологии? Наверное, мы это проходили, когда меня не было в школе. Но не лучше ли обсуждать такие вещи, смачивая глотки выпивкой?

Митч засмеялся в ответ:

— Насчет выпивки, Фрэнк, спасибо, но сегодня я вряд ли смогу, до вылета остается совсем немного времени.

Даунинг вздохнул и сообщил, что у него для Митча припасено нечто вроде поэмы.

— И вот тебе ее начало, парень: «Я тут сижу с разбитым сердцем».

— А дальше? — Митч улыбнулся в ожидании. — Что ты имеешь в виду под таким многообещающим началом, Фрэнк?

— То, что я изменил собственному правилу и попытался оказать тебе услугу. А что из этого вышло... Слушай, соберись с силами прежде, чем я тебе расскажу...

Митч набрался духу.

Увы, это ему мало помогло.

Митч отнял трубку от уха и посмотрел на нее. От обуревавших его эмоций он лишился дара речи, поэтому только и мог, что покачать головой.

— Фрэнк, — обрел наконец он голос, — даже гремучая змея бренчит погремушкой на хвосте перед тем, как вонзает ядовитые зубы в бедную жертву.

— Я огорчен до глубины души, малыш. Я ведь только... просто хотел помочь.

— Помочь? — Митч готов был разорвать его на клочья. — Чем? Забив женщину чуть ли не до смерти? Даже пещерный житель не решился бы на такое. Кто ты после этого, черт тебя возьми, человек или мул?

— Надо же! — заметил Даунинг. — Я уже котируюсь рангом выше. Только что ты называл меня гремучей змеей.

— Проклятье, Фрэнк! — Митч теперь почти кричал. — Чего ради ты подложил мне такую свинью? Ты же знаешь, я противник всякого насилия. Тебе известно, я не из тех, кто играет мускулами и запугивает женщин. Клянусь Богом, у меня есть голова на плечах, и я уверен, что смог бы ею воспользоваться, самостоятельно разобраться с моими проблемами. С чего ты взялся опекать меня, как нянька?!

— Митч, — взмолился Даунинг, — приезжай и пристрели меня, идет? В любое время, даже не договариваясь заранее.

— Сначала постараюсь обзавестись копьем, — с горечью ответил Митч. — С таким троглодитом, как ты, от пули никакого толку не будет, но раньше, чем через неделю, копья не достать — в здешних местах с музеями не густо. — И с грохотом повесил трубку.

Вылетев из будки, Митч сделал несколько сердитых шагов, но тут опомнился, вернулся и вновь набрал номер дельца. Ведь Даунинг хотел ему помочь, даже извинился перед ним, а что в таких случаях остается делать, как не прощать? Кроме того, еще оставался шанс...

— Извини, Фрэнк, что спустил кобеля. Хочу спросить насчет Фрэнки и Джонни. Как ты полагаешь, может, им все-таки не удалось заставить Тидди вернуть деньги?

— Нет, — с явным сожалением отозвался Даунинг. — Эти щенки знают свое дело. Тидди, ни секунды не мешкая, отправилась выполнять то, что они ей приказали.

— Проклятье! — выдохнул Митч. — Почему бы им было не воспользоваться случаем и не взять деньги себе?

— Это означало бы кражу, — пояснил Даунинг. — Они знали, что в любом случае мне все станет известно.

— Да, пожалуй, ты прав.

— В конце концов, нет худа без добра, малыш. Ты получишь развод и больше никогда не увидишь эту шлюху. Да у тебя сейчас гора должна с плеч свалиться.

Митч не мог с этим не согласиться, хотя и заметил, что теперь ему все равно, так как он потерял Рыжую. В этом Митч был уверен. Даунинг возразил, что, возможно, Митч недооценивает Рыжую, а она от него без ума, поэтому, возможно, все поймет, простит и забудет. У этой малышки доброе сердце, добавил он. Митч ответил, что такое может случиться, если допустить, что вчера и сегодня — это одно и то же. На столь печальной ноте их разговор закончился.

Казалось, самолет едва покинул аэропорт в Далласе, как тут же начал снижаться для посадки в Хьюстоне. Митч пристегнул ремень и беспомощно погрузился в беспросветную тьму возникшей перед ним новой проблемы.

Очевидно, Рыжая еще не совсем с ним порвала. Иначе сообщила бы ему об этом еще по телефону. Почему-то решила отложить все объяснения до встречи, а это означает...

Ему показалось, что он даже услышал ее голос, когда вспомнил слова, которые Рыжая не уставала повторять: «Не лги мне, Митч. Что угодно, только никогда не лги!»

Он вспомнил, как она себя вела, когда подумала, что Митч обманывает ее насчет наличных денег, хранящихся в банковском сейфе, ее холодность и нежелание отказаться от намерения увидеть их собственными глазами. Припомнил, в какую ярость приходила Рыжая каждый раз, когда он пытался говорить с нею свысока или как с ребенком, ее ужасные приступы гнева, которые могли длиться день или больше, когда она едва сознавала, что делает.