Мы плыли, наверное, целый час. Потом лодка остановилась в камышовых зарослях. Пятница показал нам, что пора выходить. Потом взял мою руку и снова, как днем, приложил, ее к своему сердцу. Я понял, что это напоминание о фонарике, и, конечно, тут же отдал его. Он несколько раз нажимал кнопку и, когда фонарик загорался, весело смеялся. Мы выбрались из зарослей камыша на горку, а Пятница повернул лодку обратно. Но он не греб. Долго еще мы видели то зажигающийся, то гаснущий огонек и слышали торжествующий крик нашего друга:

— Пятниса, Пятниса!

Читатель вправе спросить: правда это или вымысел? Стоит ли отвечать на такой вопрос? Догадливый читатель и сам разберется. Он поймет, что Генька всю эту историю выдумал. И тут может возникнуть другой вопрос: как относиться к его рассказу? Одобряем ли мальчика, который дурачит нам головы, утверждая, что видел людей, живших три с половиной тысячи лет тому назад? Однако даже тех читателей, которые осудят Геньку за его выдумку, мы просим учесть, что мальчик он неплохой, любит читать, много времени проводит в краеведческом музее и хорошо изучил все, что касается Калмацкого брода. И, наверное, Павел Алексеевич Дмитриев порадовался бы встрече с таким фантазером. Он ведь и сам в юности любил помечтать…

Журнал "Уральский следпыт", № 2 за 1958 г.

Иллюстрации Екатерины Гилёвой.