Совершенно случайно я познакомилась с Элизабет, которая, возможно, была первой в Колорадо, кто перешел на сырой рацион питания. Она оказалась единственным человеком из всех, с кем я тогда встречалась, уверенным, что наши болезни можно вылечить. Элизабет рассказала, что двадцать лет назад она посредством сырого питания вылечилась от рака прямой кишки четвертой степени. Сначала я почувствовала разочарование, поскольку искала более серьезное решение. Я желала добиваться чего-то и готова была платить любые деньги за какую-нибудь чудодейственную траву или лечение. Сырая пища казалась абсурдным решением – слишком простым. Я слышала о сыроедении и раньше, но не полагала себя настолько наивной, чтобы верить в подобную диету. Я спросила Элизабет: «Вы действительно полагаете, что человек может выжить, питаясь только фруктами, овощами, орехами и семенами и при этом сырыми?

Элизабет сообщила мне три бесспорных аргумента: 1) животные не варят пищу; 2) она сама в течение 20 лет питалась исключительно сырой пищей и излечилась от рака прямой кишки; 3) мы пришли в этот мир без кухонной плиты, приделанной к нашему животу. Эти доводы далеко не научны, но я не нашла, что ей возразить. Кроме того, на меня произвел впечатление моложавый внешний вид Элизабет, и мне очень хотелось, чтобы все в моей семье чувствовали себя хорошо. Новая знакомая дала мне почитать книгу о сырой пище и записала номер своего телефона. Я пошла домой и принялась за чтение.

Нужно помнить, что в 1993 году было всего несколько книг о сырой пище и их нельзя было купить в книжных магазинах, а только у самих авторов. Я быстро справилась с книгой, одолженной мне Элизабет, и неожиданно мне стали ясны все преимущества сырого рациона питания. Но я все же чего-то побаивалась. Я думала: «Теперь мне придется расстаться с последним удовольствием, оставшимся в моей жизни». Одновременно мне очень хотелось быстрее попробовать сырое питание и узнать, как оно будет принято в моей семье. Мы с Игорем договорились начать питаться сырыми продуктами в течение двух недель и понаблюдать, улучшится ли наше здоровье за этот срок.

Утром 21 января 1994 года я вошла в кухню. Я ясно осознавала, что другого шанса совершить такую важную перемену в жизни у меня уже не будет. И поэтому начала действовать решительно. Внимательно посмотрела на то, что находилось в холодильнике и шкафах, и поняла, что в нашем доме запас сырой пищи был почти равен нулю. А все остальное нужно было выбросить!

Я взяла большой и прочный мешок для мусора и побросала в него всю фасоль, макароны, крупы, рис, взбитые сливки, леденцы, хлеб, соусы, сыр и банки с тунцом. Следом за этим в мешок полетели: кофеварка, тостер и машинка для нарезки макаронных изделий. Я выключила фитиль плиты и положила на нее большую разделочную доску. Теперь наша кухня выглядела так, будто мы переезжали в новый дом. Единственным устройством, оставшимся на кухонном столе, была огромная дорогая «микроволновка». В России мы не могли позволить себе иметь такую, поскольку русские ученые произвели исследования и нашли, что микроволновые плиты опасны для здоровья. Так что на родине они оказались под запретом. В результате когда мы приехали в Соединенные Штаты, то купили себе самую большую микроволновую печь.

Теперь я смотрела на нее, не зная, как с ней поступить. Я принялась думать о вкусных бутербродах с плавленым сыром, сладких тостах «поп-тартс» и других «чудесах», которые я готовила в ней. Потом вспомнила о диабете Сергея. Более всего я не хотела, чтобы он садился на инсулин. Я взяла в руки молоток и треснула им по стеклянной дверце «микроволновки», а потом отнесла ее в гараж. Я вынесла все кастрюли и сковородки, которые только что получила в качестве подарка на Рождество, на дорожку у дома, и они исчезли оттуда через несколько минут. Затем я ринулась в местный супермаркет.

В то время я и понятия не имела, существуют ли сырые деликатесы. Я не знала, что обычно едят сыроеды, поскольку никого из них, кроме Элизабет, не встречала, а она ела все очень простое. Я никогда не слышала ни о крекерах из льняного семени, ни об ореховом молоке, ни о сыре из семян подсолнечника или сырых тортах. Я думала, что сырая пища – в основном салаты. Более того, я приехала из России, где фрукты и овощи были доступны в основном только летом. Мы привыкли к картофелю, мясу, макаронам, множеству молочных продуктов, и время от времени на нашем столе появлялись фрукты. Мы не были приучены к салатам, и членам моей семьи не нравились овощи. Поэтому я ограничилась фруктовой секцией магазина. Из-за скромных денежных средств в нашем бюджете мы обычно покупали только вашингтонские яблоки, апельсины и бананы. Я положила в тележку все три наименования.

Когда дети вернулись из школы, а Игорь пришел с работы, они спросили: «А что на ужин?» Я велела им заглянуть в холодильник. Дети глазам своим не поверили. «А где наши готовые „ТВ-ужины“, а где мороженое?» Все сильно рассердились. Сергей сказал: «Я лучше до конца жизни буду колоть себе инсулин, чем сидеть на этой дурацкой диете». Они отказались есть вообще и разошлись по комнатам смотреть видео.

Игорь съел пару бананов и пожаловался, что стал от них еще более голодным. В тот вечер у нас было много свободного времени. Я помню, как все ходили из комнаты в комнату, поглядывая на часы. Тогда я впервые поняла, сколько времени тратила на раздумье о том, что приготовить, на само приготовление пищи, ее прием, уборку со стола и мытье посуды. Мы чувствовали себя голодными, нам было неуютно. Было ощущение какой-то потерянности. Мы пытались смотреть телевизор, но рекламу курицы на гриле оказалось трудно переносить. Мы едва дотерпели до девяти часов. Я не могла заснуть на пустой желудок и слушала, как все по очереди ходили на кухню и хлопали дверцами буфета.

Наутро мы проснулись необычно рано и все собрались на кухне. Я заметила гору очистков от бананов и апельсиновые корки на кухонном столе. Валя поделилась тем, что ночью она не кашляла. Я помню, что сказала ей: «Это просто совпадение; диета так быстро не работает». Сергей измерил себе сахар. Он был еще высоким, но ниже, чем в предыдущие несколько недель. Игорь и я заметили небольшой прилив энергии, и все мы ощущали некую легкость и позитивный настрой. Все также были очень голодны.

Я никогда и никому не говорила, что переход на сырое питание будет легким. Фактически он оказался тяжелым для всех четверых. Наши организмы требовали привычной пищи. С самого первого дня и в течение двух последующих недель минута за минутой я мечтала о рогаликах со сливочным сыром, горячих супах, шоколаде или, на самый крайний случай, о различных чипсах. Ночью во сне я искала жареную картошку под своей подушкой. Я стащила два доллара из семейной копилки и держала их в кармане, замышляя улучить полчаса и сбегать в ресторан на углу, чтобы купить там кусок горячей, пахнущей сыром пиццы, съесть его украдкой, бегом вернуться обратно и продолжать сырую диету. К счастью, такой случай мне не представился.

В то же самое время быстро происходили положительные перемены. Валя прекратила кашлять по ночам, и у нее больше не было астматических приступов. У Сергея стабилизировался сахар в крови. Опухлость горла Игоря пропала, пульс замедлился, а симптомы гипертиреоза становились менее заметными с каждым днем. Я заметила, что одежда на мне начала висеть, даже когда она была только что из сушилки. Такого прежде никогда не бывало. Я была в восторге! Каждое утро бегала к зеркалу, чтобы внимательно посмотреть на свое лицо и подсчитать, сколько морщинок исчезло. Мое лицо определенно выглядело лучше, чем раньше, оно молодело с каждым днем нашей «сырой» жизни.

После первого месяца сыроедения Сергей спросил у меня, стоит ли ему измерять сахар каждые три часа, когда показатель этого уровня стабильно держится в пределах нормы. Я разрешила ему делать это один раз в день по утрам. Валя пробежала в школе дистанцию в четыреста метров и не закашлялась. У Игоря нормализовался пульс, а я похудела почти на семь килограммов. Все вместе мы заметили, что у нас появилось больше энергии. В конце концов у Сергея благодаря новой диете и бегу трусцой нормализовался сахар в крови. С начала нашего перехода на сырое питание и по сей день у него не появлялись признаки диабета.