— Ты уверен, что это был не Боно⁴⁰? — спрашиваю я на полном серьезе.

Логан разочарованно качает головой.

— Пошли. Нам еще предстоит долгая дорога.

К сожалению, когда мы уходим из парка, Спенсер все еще неважно себя чувствует. Бедный парень, я надеялась, что еда и кондиционер в театре помогут ему. Теперь я понимаю, что Спенсер очень чувствительный и болезненный парень.

— Меня не укачает в машине только при условии, если я сяду за руль, — говорит Спенсер.

— Делай, что хочешь, братишка, — отвечает Логан. — Я собираюсь сесть сзади и немного поспать.

— Чур, я спереди! — Мы с Мэтти вопим в унисон, словно два маленьких ребенка. Логан кривится и достает четвертак из кармана.

— Орел или решка? — спрашивает парень, глядя на меня.

— Орел.

Логан подкидывает монету вверх большим пальцем руки, ловит и кладет на левое предплечье. Заглядывает под монету, но не переворачивает ее.

— Орел.

Интересно, он любезно позволил мне выиграть или же он просто не хочет сидеть вместе со мной на заднем сиденье. Мэтти хмурится. Я думала, что он потребует показать монету, но он уступает.

— Прекрасно. Но если она сидит спереди, то мы слушаем мою музыку. Я так щепетильно подбирал песни для плейлиста в дорогу, а мы его еще даже ни разу не слушали.

Затем Логан снова делает свое любимое движение пальцами. Когда я доберусь до его указательного пальца и выверну его назад, то он больше не будет так уж сильно радоваться.

— А что конкретно есть в твоей музыкальной сборке? — Спрашивает Спенсер, пока Мэтти протягивает ему шнур от iPod для того, чтобы подсоединить его к стереосистеме.

— Мелодии варьируются от эпических до довольно уместных для нашей поездке, — объясняет он. — К примеру, вот эта.

Мэтти касается экрана и тут же включает интересующий его трек. Банджо, контрабас.

— Кантри, — бурчу я.

— Не просто какое-то там кантри, — говорит Мэтти. — А песни Кэша⁴¹.

Мы открываем окна. Послеполуденное солнце все еще ярко пылает на небосводе, но Спенсер заявляет, что ему жизненно необходим свежий воздух, если мы, конечно, не хотим наблюдать за тем, как он будет блевать недавно съеденным вегетарианским кебабом. Все, с меня хватит. Я сначала лучше заколю свои волосы, а потом уже буду разбираться с последствиями. Мы, не проронив не единого слова, едем в сторону автомагистрали между штатами. В воздухе пахнет цветами, а на небе ни облачка. Слушая песню о любви и горении, пожаре и желании, я высовываю голову из открытого окна и смотрю в боковое зеркало на свое перекошенное лицо.

Я поворачиваюсь и свирепо смотрю на Мэтти.

— Что? — спрашивает он невинно. — Джонни Кэш жил рядом с Мэнфисом.

— Но мы ведь на пути в Нэшвилл, — замечаю я.

— Он помог определить место. И он был самым молодым человеком, живущим на Земле, который был удостоен чести стать частью Зала Славы Кантри Музыки, — добавляет Спенсер.

— Правильно... И это не имеет ничего общего со мной?

— Ты поджарила всего лишь одну машину, а теперь считаешь, что каждая песня об огне обязательно должна быть связанной именно с тобой? — язвит Логан. — Не льсти себе, Каталано.

* * * * *

Спенсер отбрасывает свою голову на заднее сиденье и наблюдает за мной с Мэтти, переводя свой взгляд то вперед, то назад во время разговора. Его желудок уже утихомирился, поэтому Логан снова сел за руль.

 — Вот что мы будем делать, — говорит Спенсер. Он переворачивает страницы в своем путеводителе с названием «Нэшвилл за один день». Благодаря нашей незапланированной остановке в Долливуде, он меняет план, чтобы вместить все запланированное в оставшуюся часть сегодняшнего дня и часть завтрашнего, и называет его «Вкус Нэшвилла».

— Сразу после приезда мы отправимся в концертный зал Райман-Аудиториум, чтобы узнать, получится ли достать билеты на сегодняшний вечер Гранд ол опри⁴². Мы не можем побывать в Нэшвилле и не сходить на этот концерт. Затем мы, возможно, посетим уроки групповых линейных кантри-танцев в танцевальном кубе «Wildhorse Saloon». И сходим поужинать, прежде чем вернемся обратно на шоу. А завтра...

— Хорошо, братишка. Мы поняли, — перебивает его Логан. — Передохни.

Спенсер одаряет его суровым взглядом. Он и не собирался останавливаться.

— Завтра мы пойдем в Музей и Зал славы кантри. Прогуляемся немного, пообедаем в барбекю-ресторане «Бар-Бе-Кю у Джека» и к половине первого уже будем на пути в Грейсленд⁴³.

— Отличная идея, — поддерживает его Мэтти.

— Мне это больше напоминает безудержное веселье, когда кто-то наблюдает за тем, как сохнет краска, пока другой играет на банджо, — говорю я. Спенсер выглядит обиженным, и не сразу же хочется забрать свое высокомерное выказывание обратно. Спенсер ─ это последний человек на Земле, которого я хотела бы обидеть, и мне следовало бы быть благодарной за то, что мы не проводим вечера в многократных попытках проникнуть в стрип-клубы. А вот поездка с Джоуи и его друзьями была бы сплошным туром по заведениям с танцами на шесте по Америке. Я сейчас путешествую просто с уникальной компанией.

Мэтти дает мне шанс искупить свою вину.

— В барбекю-ресторане «У Джека» подают ребрышки. Ты же их обожаешь.

— Ты прав. Я люблю ребрышки, — отвечаю я. — Спенсер, извини, это все низкий уровень сахара у меня в крови. И уроки танцев... Звучит очень даже весело!

Мне это не очень нравится, но я стараюсь быть более сдержанной, как Мэтти.

* * * * *

Когда мы прибываем в Нэшвилл, то сначала регистрируемся в отеле, а потом двигаемся в Райман-Аудиториум, где нам улыбается удача и у нас выходит заполучить четыре билета на вечер Гранд ол опри. «Ух». «Вот это да». Или же я должна крикнуть что-то в стиле «Ура»? Оттуда мы направляемся в танцевальный клуб. И мне следует признать, что Спенсер прекрасно выглядит на танцполе. Мэтти? Он уж точно не столь хорош. Но наблюдая за его попытками двигать своими долговязыми конечностями, я понимаю, что каждая минута часового урока этих кантри танцев того стояла.

После обеда – где я потешила себя жареными крылышками и бургером – мы пошли в Райман-Аудиториум, чтобы увидеть полный список выступающих сегодня вечером, среди которых были такие исполнители, как группа Charlie Daniels Band⁴⁴ (их песня “The Devil Went Down to Georgia”, по-видимому, никогда не устареет), Ли Рой Парнелл⁴⁵, группа Diamond Rio⁴⁶ и многие другие. Я никогда о них прежде не слышала и уж точно не горю желанием увидеть их снова. Я знаю, что должна наслаждаться всем этим, но я тоскую по дому. Моя душа «Девушки из Джерси» сохнет и погибает от тоски в этом месте. Я все время молчу по дороге обратно в отель. Но мое настроение ухудшается еще больше, когда я узнаю, что в раскладном диване отсутствует матрас.

 — Похоже, мы спим вместе, — констатирует Мэтти.

— Ты хотел сказать, что, похоже, сегодня ты спишь на полу, — поправляю его я. Но когда я смотрю на пол и вижу этот потускневший от времени голубой ковер, то смягчаюсь.

— Ладно, так уж и быть, — сдаюсь я. — Но если ты хотя бы пальцем ко мне прикоснешься, то я тебя убью.

— Я собирался сказать тебе тоже самое, — Мэтти двумя пальцами указывает сначала на свои глаза, а потом на мои. — Я за тобой наблюдаю.

— После того, как я умоюсь и почищу зубы, все, что ты увидишь ─ это то, как я сплю.

И это правда. Я вымотана. И физически, и эмоционально. Я скучаю по тому, как Пони сворачивается калачиком на моей кровати, скучаю по семейному ужину в 17:30, скучаю по нашим поездкам на пляж. Я хочу позвонить Лиллиане, но решаю подождать до утра. Также я позвоню родителям, чтобы узнать номер адвоката, а затем узнаю в его офисе время, в которое я смогу ему позвонить, чтобы обсудить детали моего дела.

— Мэтти, можешь написать моей маме, где мы сейчас и что у нас все в порядке?

— И за кого это ты меня принимаешь?

— За семифутового⁴⁷ хранителя моего телефона.