- К алтарю не несут на руках, на руках несут... Впрочем я о другом.
А если я скажу 'нет'? - Анна очень серьезно глянула мне в лицо.
- А если скажешь 'нет'... - Я тоже ответил преувеличенно серьезным взглядом.
- Тогда, по-разбойничьи тебя украду, закатаю в ковер, брошу поперек седла и увезу на край света. И уже там, на руках унесу, куда скажешь. У тебя просто нет выбора, милая. Ведь выбор ты... мы, уже сделали. И теперь я весь мир в другую сторону крутиться заставлю, но вместе нам быть. И все тут.
- Ты сможешь, я чувствую, Сережа. Дед знает, что стоит тебе позвать, и я уйду за тобой босая и в одной сорочке. И... Он дал нам шанс...
Понимаешь? Это выглядит не так, даже скорее совсем по-иному. Прости его, ему просто нужно иметь возможность отступить и сохранить при этом лицо. А он не умеет отступать. Совсем. И ты тоже такой, хоть и пытаешься казаться другим, даже со мной. Зачем?
Ты даже не представляешь, какой ты сильный. И... Иди, Сережа, нам уже пора. Я знаю - ты справишься.
- Клянусь. - Мои губы коснулись ее запястья.
- Позвольте проводить вас, пани Анна? - Я предложил даме руку, намереваясь сопроводить хозяйку к гостям в залу.
- Благодарю, Сергей Александрович, - она хихикнула как девчонка, - а то мои подруги уже не в силах удержать своего любопытства и сейчас сами прибегут сюда.
В зале меня ждал сюрприз. Оказывается, князь Мирский приказал доставить и установить в Бражичах музыкальную новинку - венское фортепиано. Он действительно баловал свою внучку и преподнес ей на день ангела такой подарочек.
Рояль, по меркам века двадцатого более чем скромный размерами, музыкальными возможностями, да и формой отличный, но именно - рояль. Не клавесин или клавикорд, которые составляли основную массу домашних клавишных музыкальных инструментов. Ореховый цвет лакированных боков рояля отражал свет свечей люстры. Сумасшедшей цены вещь.
Ах, мама дорогая, как же я соскучился по настоящему звуку хорошего инструмента. Нет, и здесь музыки хватает, люди поют часто. На работе, на отдыхе, в церкви. И совсем неплохо поют. Но звуки качественного инструмента звучат не слишком часто. И сейчас мой слух просто впитывал мелодику не самых сложных музыкальных пьес или нехитрого аккомпанемента к песенкам, которыми развлекали публику молодые женщины. Ух, аж пальцы зудят, так вдруг захотелось пробежаться ими по клавишам. Соскучился, честно говоря, по музыке. Рояль есть рояль, никакая гитара не заменит богатство звука фортепиано. Правда и с гитарой, и с клавишными я больше любитель, до добротного профессионального уровня владения инструментом не дорос. Мой потолок - тапер ресторанный. Для себя больше, для души, для друзей...
Но как классно звучит, зараза. Ах, лепота!
Пока музицирование проходило в ключе обмена музыкальными шутками и подначками. А поскольку уровень музыкального образования у господ аристократов весьма и весьма неплох, то происходит это весело и непринужденно. Тусовка музыкальная какая-то. Приятненькая даже.
А если что серьезное сыграть из моего времени? Хотца, прям как в детстве сладкого...
Параллельно шли иные развлечения. Шляхтичи и есть шляхтичи, в присутствии дам хвосты распустили словно павлины, я же старался держаться в сторонке. Анна и ее подруги и без того были окружены мужским вниманием.
Затевалась общая игра в фанты. Народ веселился вовсю. Даже мне не удалось отбрыкаться от участия.
В игре заправляли два старинных приятеля с одинаковыми именами, два Тадеуша Жидецкий и Корбут, или правильней Караффа-Корбут, но этот пан добродушно позволял сокращать свою фамилию, что, в общем-то, бывало редкостью среди шляхты.
Обоим под сорок, оба - старые холостяки, один из которых маленький и желчный, а другой, напротив, представительный и пышущий здоровьем. Вечные спорщики, памятные мне еще с первого моего визита. Цены бы им на свадьбах и корпоративах не было. Пат и Паташон. Массовики, понимаешь, затейники. Но очень неглупые дядьки, при этом.
Краем глаза заметил, что князь покинул наше общество.
Ушел один, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Все его сопровождающие остались. И, словно уход князя послужил сигналом, выпал мой фант.
- А этому фанту... Надо...
Ну вот. Бойся своих желаний. Извольте пан Горский...
Впрочем, шляхта меня упорно именует на французский манер 'мосье' или на русский 'господин', как бы подчеркивая разность между ними и мною, зато дамы с не меньшим упорством величали по имени-отчеству. Вот вроде - мелочь, а чего-то в их обществе она означает.
Так вот, извольте, мосье Горский, побыть лицедеем и паяцем. А изобразите-ка шута. Это ведь игра... Ах какая милая шутка...
Неплохая ловушка, выставить меня дураком. Попытка - в зачет, Тодеуши. И босс ваш вроде не при чем. Интересно, его идея или ваша импровизация?
Хотите? Ладно. Будет вам шут.
- Ну что ж. Извольте, панове. Позвольте же шуту пройти к инструменту. Коль нет бубенчиков, используем фортепиано.- Усмехнулся про себя.
- Лиры нет - возьмите бубен!
Итак. Немного предисловия...
Пальцы сами ложатся на черно-белую дорожку клавиш и пробуют..., нет, уже летят по собственной воле в импровизации из обрывков мелодий и тем, вторя моему голосу.
- Представьте пани и панове...
Ведь Господь наделил нас даром воображения.
Старинные времена.
Времена великих Королей и не менее великих Шутов. И среди них, шут - величайший из известных. Позвольте представить.
Гамлет. Принц датский...
Тихая мелодия, раздумье в музыке и такое же в тоне голоса. Начнем...
Не знать бы мне, с какой сорвусь струны,
Земную жизнь пройдя за середину,
Не спутать роль с преданьем старины
И шепот Музы - с песнями Эриний.
Быть иль не быть? Кто зеркало унес? -
Мы сквозь него так быстро пробегаем,
Что сам собой решается вопрос,
И псы луну выкатывают лаем.
Крепнет музыка. Да это не менуэт, и даже не галоп... Ах, рояльчик ты, эпохи рококо. Как же тяжело тебе вытаскивать трагические ноты эпохи иной. Но ты справляешься, родной, и с чеканным стихом Мирзаяна и с оживлением наяву гамлетовского образа в черном свитере таганковского лицедея.
Мир - слушай! А не хочешь - убирайся в тартар.
Сейчас и здесь моя Таганка...
Где мы сейчас? Уже не разглядишь,
Куда наш парус призраки задули...
Ревела буря, гром, шумел камыш,
Рыдала мышь и все деревья гнулись.
Теперь кругом - великая стена
И снег идет в холодном нашем храме,
И тишина - ты слышишь? - тишина
На много миль звенит под куполами...
Звенит мелодия. Моя. Созданная в этот миг и тут же обращаемая в музыку.
Шута хотели - вот вам шут. Не напугайтесь только...
Но нет, нигде нам не открылась дверь,
Хотя мы шли, сворачивая горы,
И чтоб от нас не скрылась наша цель,
Мы даже на ночь не снимали шоры.
Всегда к тебе, пленившая заря!
Кого твой луч не ослепил - за нами!..
Ударим в щит, и Дания моя
Пошлет данайцев с братскими дарами.
Тональность изменяется. Это уже не я говорю, а кто-то другой через меня поет хриплым голосом раздирающим душу в клочья. Вы этого не видели, не знали.
