- А война, не за горами, пан Зигмунд. - Подхватил я. - Вот вам и отсчет времени нашего спора. С нашей победой все и решится и я приду просить руки пани Анны. У нее и только у нее, не спрашивая вас. Согласны?
- Вашей победы? Это не шведы и не турки, победы над которыми вам несколько вскружили головы. Забыли Аустерлиц и Фриндланд?
- Нет. Помним. Бонапарт действительно гений. Наверняка нам придется выдержать не одну тяжелую битву, но войну мы выиграем.
Это Россия. Вы имеете о ней представление. Он - нет. Оттого и будет идти вперед и вперед со своими войсками, сам себя загоняя в ловушку. Побеждая и захватывая города, но не находя там продовольствия и фуража. В селах не будет людей, на полях не будет хлеба, крестьяне, что не смогут вывезти - сожгут. Скотину уведут в леса.
Потом придут дожди. Потом морозы. Потом снег. Фуражировка станет невозможной, а еды нет. Зато есть казаки. Гусарские и драгунские летучие отряды. И селяне с топорами. И русская боеспособная армия, стоящая на горизонте, но не принимающая боя на условиях гения, при этом не позволяющая просто развернуться и уйти.
От бескормицы падут кони. Без тяги останется артиллерия. Добыча будет оттягивать спины в солдатских ранцах, отнимая силы, необходимые для боя. Ее будут выбрасывать, но уже станет поздно.
Испанская гверилья - детское баловство по сравнению с русской народной войной.
В одну сторону границу перейдут свыше шестисот тысяч солдат. В обратную сторону выйдет меньше полусотни тысяч.
Вот как будет.
- Вы видите будущее? Вещаете подобно Кассандре?
- Иногда вижу. Но тут не нужно быть предсказателем, достаточно проанализировать факты. Наполеон - гений, но Александр - упрям и на своей земле. Он не уступит. Кроме того, наш Государь имеет счеты с корсиканцем. Личные мотивы бывают порой сильней политических резонов, согласитесь. Вы слышали о покушении? И это только одна из причин.
В дверь постучались. Уже приглашают к столу. Вот и два часа пролетели. Содержательно я их провел.
Слегка поцапался с дедулей. Он меня хотел шугануть, но, кажется, это я его удивил. Впрочем, я не обольщаюсь, тут просто сработал факт нестандартного поведения.
Ага. Забил стрелку и наехал. Но получил облом, а к обломам не привык. Правда Мирский так легко не сдастся. Не тот характер.
Мне обещана веселая жизнь за то, что сломал его планы. Это - плохо.
А с другой стороны - Анна.
Вот и пусть начинают бояться те, кто намерен стать препятствием между нею и мной.
- Меня не ценят, это - минус. Но и не гонят - это плюс. - Промурлыкал я голосом Караченцева в спину чинно удаляющегося князя. Тихонько. Но у князя ритм стука трости о паркет сбился.
Ха! И кто сказал, что у стариков плохой слух...?
Ужин проходил в довольно узком кругу и в теплой, дружественной атмосфере палестино-израильских отношений. С одной стороны демаркационной линии - свита князя в составе нескольких помещиков из Минской и Виленской шляхты. Трое знакомых еще с прошлого моего визита в маеток, а двум другим представлен хозяйкой дома перед ужином. Князь не снизошел.
По другую сторону баррикады был я и, как ни странно, гостившие в Бражичах три старинные подруги хозяйки, вместе с которыми она росла. Самое интересное, двое из них замужем за русскими дворянами, а одна - за польским офицером. Им было глубоко плевать на политику, но в вопросах сердечных взаимоотношений они стеной стали за пани Анну.
Женщины, особенно замужние, вообще, более прагматичны по своей природе, ибо именно она и возложила на них ответственность за продолжение рода человеческого. Тут сантименты часто отходят на второй план.
На принца на белом коне я, конечно, не тянул, но моя целеустремленность и решительность им импонировали. Женская часть нашего маленького общества явно одобрила выбор Анны Казимировны, вынеся свой вердикт - перспективен.
Право. Кавалер, офицер, древнего рода, и явно в фаворе у власти. Не богат? Ах, да разве в этом дело? Главное, что тебе мил. Да в умелых женских руках он может достичь..., короче, может. Ах, подруга дорогая, не упусти свое счастье.
Такой странный состав за столом оказался случайно.
К Анне Казимировне на ежемесячные женские посиделки собрались подруги, с намерением погостить у нее пару дней. Но тут в Бражичи нагрянул сам князь Мирский. Извечное женское любопытство заставило визитерш несколько задержаться в гостях, и они не прогадали.
Это же благословенное женское любопытство дало мне возможность сегодня за столом обрести трех симпатичных союзников.
За ужином мы с ними вели беседы об искусстве, в частности о переводах античных и более поздних авторов на французский и польские языки. Дамы мило декламировали несколько фривольные стишки и звонко смеялись двусмысленности строчек древних греков, да и гречанок. Все это буквально на грани приличия. Экие они, оказывается, затейники были эти эллины. Не знал.
В противоположность им помещики сидели надувшись. Явно не в теме ребята. 'Им бы саблю да коня, да на линию огня...'. А женщинам, судя по всему, жутко нравилось их дразнить. Меня это веселило. Анну - тревожило.
После ужина у нас была небольшая возможность переброситься парой слов почти наедине. Пока народ перебирался в памятный мне по состязанию с гайдуками зал помузицировать, нам с Анной выпало несколько минут и возможность выйти на балкон для разговора. Бдительные подруги охраняли нас, перехватывая всех намеревавшихся помешать нашему разговору еще на подходе. Сами при этом активно грели ушки в сторону открытой балконной двери.
Есть женская солидарность, мужики, еще как есть...
- Сергей Александрович. - Анна требовательно взглянула мне в глаза.
- Дед...? Он очень сердит на вас...
И на меня тоже. Но на вас больше. Что вы поняли от встречи с ним? Меня он любит и балует, а вас может и обидеть.
- Оставьте, пани Анна... - Мы продолжали разговор в том же тоне что и за столом. Вежливо и несколько отстраненно, словно стыдясь своего первого порыва. Впрочем, не правильно. Скорее напугавшись своего первого порыва, так будет вернее.
- Оставьте, пани Анна. Я понял одно. Даже если я сейчас исчезну, на земле есть еще один человек, которому вы дороги. И этим ему извиняется многое. Ведь против меня лично, как я понял, он ничего не имеет. Я не нравлюсь опекуну именно в качестве вашего... - я запнулся подбирая слово.
- Моей половины? - Анна пришла мне на помощь. Вовремя.
Ее серые глаза лукаво блеснули.
- О Боже! Господин поручик, неужели вы просили у деда моей руки? И вы все еще живы? Но может быть стоило вначале узнать мое мнение на этот счет?
- Половины? Именно. А что? Наверное, самое точное определение, - пробормотал я - И еще... - взял ее за кисть затянутую в шелк перчатки и приблизил тонкие пальчики к губам.
Вот интересно, а зачем просить руку, если и так уже держу ее в своей ладони?
- Анна. - Я впервые назвал ее просто по имени. - На самом деле я уже спросил, и ты мне дала ответ. У крыльца...
И ничего, что это было без слов. На небесах все услышали и записали на скрижали. Сам Господь благословил нас дождиком, разве ты не заметила? И что нам теперь иные, с таким-то заступником?
Но если желаешь...? Будет так, обещаю.
Я приду и стану перед тобою на колени и попрошу твоей руки как тебе виделось и как это принято, а ты мне скажешь 'да'. А потом я увезу тебя в роскошной карете до ближайшей церкви и на руках отнесу к алтарю.
Просто еще не время. Я все же надеюсь убедить пана Зигмунда, что он ошибался на мой счет.
