Штуфф, казалось, был очень смущен, он не знал, как воспримет его решение коммодор.

— Я надеюсь, что вы не будете сердиться на меня, коммодор, если я останусь здесь. Там, на Земле, у меня никого нет. А здесь я чувствую себя на своем месте. Меня назначили старшим над этими ребятами… Кроме того, — он понизил голос, — я думаю, нельзя эту девушку оставлять совсем одну. Может быть, ей еще понадобится наша помощь.

Да, Штуфф не изменился, он по-прежнему думал о тех, кто казался ему слабее, чем он сам.

— Ну что ж Штуфф, — Маоган постарался, чтобы голос его звучал весело и уверенно, — поступай, как считаешь нужным. А что, кстати, стало с Роллингом?

А, с этим! Он взят под наблюдение. Мозг займется его перевоспитанием. Очевидно, ему придется находиться под куполом еще довольно долгое время. Маоган повернулся к Ноозике.

— Значит, вы не отказываетесь от методов Феакса? Даже гипноз…

Ноозика не дала ему закончить.

— Поймите, Жорж, нельзя все изменить одним волевым решением. Это будет долгий, очень долгий процесс. Но времени у меня хватит!

Она посмотрела на него прощальным взглядом, затем повернулась и быстро вышла.

…Ни один человек не обратил внимание на небольшую сферу из серого металла, которая высадила Маогана неподалеку от Главного Штаба Космических Сил. Был разгар рабочего дня, и все вокруг занимались своим делом. Проводив взглядом аппарат, быстро удаляющийся в синем небе, он повернулся и медленно пошел пешком. Его нагнало аэротакси. Пилот резко затормозил и открыл перед Маоганом дверцу:

— Садитесь.

— В Главный Штаб, — коротко сообщил коммодор.

— Разумеется, — насмешливо сказал водитель. — Такие лихие ребята как вы, только и занимаются тем, что скачут по звездам.

Он внимательно и сердито посмотрел на Маогана.

— Хотите, я вам скажу, что думаю о вас и вам подобных?

Маоган едва слушал его, но пилот не обращал на это внимания.

— Из всех ваших дальних экспедиций не выйдет ничего хорошего. Когда-нибудь один из ваших межгалактических кораблей приведет за собой шайку космических чудовищ, которые сожрут тут нас всех с потрохами.

— Вы так думаете?

— Я в этом уверен.

Пилот шел на посадку на одной из террас Космического Центра.

— А все-таки на расстояниях, которые вам даже и не снились, встречаются существа удивительной красоты, ума и благородства, — сказал Маоган, выходя из машины.

— Сильно в этом сомневаюсь! — крикнул ему вслед пилот.

Когда звездолет исчез в клубящемся тумане атмосферы Эристана-II, Тревор Джимисон достал бластер. Его мутило, голова кружилась от болтанки, когда его били и бросали мощные струи ветра от корабля. Чувство опасности не покидало его, несмотря на прочность тросов, которыми он был прикреплен к антигравитационной платформе, тихо раскачивающейся под ним. Прищурившись, он рассматривал Эзвала, который, в свою очередь, пристально рассматривал его с края платформы. Он смотрел на Джемисона своими тремя серыми, как сталь, глазами, и его огромная голубая голова, настороженно выглядывающая из-за края платформы, была готова — Джемисон знал это — мгновенно отпрянуть, едва прочитав мысль о выстреле.

— Ну, — резко сказал Джемисон, — вот мы и здесь, в тысячах световых лет от наших планет. Под нами пекло, которого вы, судя по тому, в какой изоляции живет ваша раса на планете Карсона, и представить себе не можете, хотя вы и читаете мои мысли. Даже 6000-фунтовому Эзвалу не выжить там, внизу, в одиночку.

Огромная когтистая лапа высунулась из-за края платформы и дернула за один из трех тросов, на которых висел Джемисон. Раздался резкий металлический щелчок, и трос лопнул. Джемисона по инерции подбросило на несколько футов. Затем он снова упал и начал раскачиваться на двух оставшихся тросах, как на качелях. Подняв бластер, он приготовился к защите. Но Эзвал больше не предпринимал попыток нападения, и по-прежнему над платформой возвышалась лишь его голова с тремя глазами, разглядывающими Джемисона. Внезапно Тревор ощутил Мысль, холодную и неспешную.

«Сейчас меня беспокоит только одно. Из сотни с лишним человек экипажа в живых остались только вы. И только вы из всей человеческой расы знаете, что Эзвалы с планеты, которую вы называете планетой Карсона, не примитивные животные, а разумные существа. Ваше правительство испытывает огромные трудности с колонизацией нашей планеты именно потому, что нас принимают за животных, природное зло, опасное, но неизбежное. Это убеждение мы хотим сохранить. Но как только вы поймете, что мы разумны, то поведете против нас безжалостную войну. А это помешает нашей цели — выдворение из нашего мира всех пришельцев. Вы знаете нашу тайну и потому, чтобы не дать вам удрать вниз, я прыгнул на эту платформу, как только вы выбрались из люка.»

— Неужели вы думаете, — спросил Джемисон, — что если вы отделаетесь от меня, то и делу конец? А не забыли вы про второй корабль с самкой и детенышем Эзвалов на борту? Он благополучно ускользнул от крейсера руллов и теперь на пути к Земле.

«Я не забыл, — презрительно возразил Эзвал. — Я помню выражение лица командира корабля, которому вы намекнули на то, что Эзвалы, возможно, разумны. Те, кого вы поймали, не предадут свою расу».

— Ну, не такие уж они альтруисты, как вы меня уверяете, — цинично ответил Джемисон. — Да вы и сами спасли себе жизнь, прыгнув на платформу. Вы не умеете ей управлять, так что мы находимся в одинаковом положении, и я сомневаюсь, что ДАЖЕ ЭЗВАЛ способен…

Его голос оборвался на полуслове. Эзвал вскинул вверх свою чудовищную лапу со страшными когтями и схватил огромную птицу. Отчаянно взмахнув неуклюжими, парусообразными крыльями, та метнулась вниз. Но ей это не удалось. Джемисон на мгновение увидел ее выпученные глаза и серпообразные когти, занесенные для удара.

От этого удара платформа закачалась, как лодочка в бурю. Джемисона кидало на его тросах из стороны в сторону. Порывы ветра и грохот крыльев создавали впечатление, будто вокруг него бьют молнии. Задыхаясь, он вскинул бластер. Белое пламя ударило в одно из крыльев и выжгло там черную дыру. Удары крыльев ослабели, и вскоре Эзвал сбросил птицу с платформы. Та медленно падала вниз, пока не затерялась на фоне джунглей.

Джемисон поднял голову. Эзвал, качаясь, стоял на краю платформы, четыре его лапы беспомощно хватали воздух, а оставшиеся две вцепились в металлические пластины на поверхности платформы в последней попытке удержаться — и он удержался. Огромное тело опустилось, и вновь только голова торчала над платформой. Джемисон опустил бластер и усмехнулся.

— Ну, вот, — сказал он. — Даже с птицей вам не справиться в одиночку. Я вас легко мог пристрелить, но вы мне нужны, так же, как и я вам. Ситуация такова: корабль погиб над островом в двадцати милях от материка, они разделены проливом Дьявола. Мы выбрались из корабля вовремя — минутой позже это стало бы невозможным. Однако, чтобы спастись, нам снова надо найти корабль. В нем запас еды, и он защитит нас от наиболее смертоносных существ из открытых человеком. Кроме того, я, наверно, смогу починить субпространственный передатчик, а, может, даже и спасательный бот. Но для этого каждый из нас должен приложить максимум усилий. Надо будет преодолеть 15–20 миль джунглей, чтобы выйти к проливу Дьявола. Затем построить плот, чтобы нам обоим переправиться на материк, плот, который защитит нас от морских чудовищ, каждое из которых может проглотить вас целиком. Ваша сила, телепатические способности, моя ловкость и оружие — вот наша ставка в борьбе за жизнь. Ну, что вы на это скажете?

Но ответа не было. Джемисон сунул бластер в кобуру. Вероятно, этого не следовало бы делать. Джемисон мог теперь надеяться лишь на то, что Эзвал оценит разумность его предложения. Теплый влажный ветер овевал его, принося первый слабый запах земли. Платформа была еще достаточно высоко, так что можно было различить сквозь туман пятна джунглей и морей на поверхности планеты. Со временем картина становилась все грандиознее. Стала видна грива лесов, спутанные колышущиеся растения, тянущиеся к северу насколько хватало глаз. Где-то там, внизу, лежал пролив Дьявола, материк, затаившаяся смертельная опасность, называемая Эристаном-II.