Предполагаю, база будет где-то за зданием. Я пойду и поговорю с охраной так, как мы и

планировали, надеюсь, это даст вам достаточно времени, чтобы проскользнуть незамеченными.

Гретхен начинает возражать, но открываются двери, и Ло сворачивает направо, кивая мне в

левую сторону. «Аэропорт» оказывается всего лишь складом припасов. Разбросанные по всему

полу ящики создают идеальной укрытие, пока я пробираюсь вдоль стены к черному входу. Я уже

почти вижу дверь, когда Гретхен спотыкается, врезаясь в гору коробок, заставляя их упасть на пол

с сильным грохотом. Кто-то начинает двигаться в нашем направлении, и единственное, что

отделяет их от нас, — куча контейнеров лишь в шесть футов шириной и семь высотой. Если они

начнут собирать коробки, то нас поймают. Я разрываюсь между тем, чтобы бросится к двери,

остаться на месте и нырнуть во что-то похожее на офис, расположенный прямо напротив меня. Но

что, если там кто-то есть? Я задерживаю дыхание, жду и слушаю, надеясь понять, с какой стороны

они идут. После самой длинной в моей жизни секунды, шаги прекращаются и мужчина кричит:

— Позовите Алекса, пусть он здесь все уберет.

Затем шаги удаляются, и я выдыхаю, к счастью, сегодня удача на моей стороне.

Пройдя через дверь, мы выходим к лестнице, ведущей вниз, но куда именно, я не могу

понять. Я бросаю взгляд по сторонам: никого нет. Я подбегаю к лестнице и прыгаю на этаж ниже,

приземляясь на металлическую поверхность длиной в два моих дома. Дальше нет ничего кроме

леса, и со всех сторон никого нет. Я изучаю платформу, пытаясь понять, что это такое, когда ко

мне, тяжело дыша, подбегает Гретхен.

— Ты не думала предупреждать меня, перед тем как используешь свои странные

способности? Одна из нас не может так просто преодолеть целый лестничный пролет, — Шипит

она.

Я закатываю глаза.

— Прости, — отвечаю я, а затем указываю под ноги. — Что ты об этом думаешь? Это

определенно не база. Если только она не под землей, но тогда мы…

— Стоим на крыше, — заканчивает она.

И вдруг здание начинает качаться и трястись, как если бы оно нас услышало; мы

спотыкаемся. Четвертая из восьми дверей, стоящая прямо по центру, открывается, и из нее

выскальзывает охранник, вгрызающийся в яблоко. Он не замечает нас, пока я не ударяю его в

живот и не делаю хук справа, надеясь, что мне удалось отправить его в нокаут, но прежде чем я

могу это проверить, двери начинают закрываться. Я кричу Гретхен:

— Продолжай наблюдать. Я вернусь через десять минут. Если нет… если…

— Нет. Даже не думай. Просто поторопись.

Я ныряю внутрь за секунду до того, как закрывается дверь, и погружаюсь в полную

темноту. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь найти хоть намек на свет, но затем кто-то кричит:

— Здесь кто-то есть?

У меня обостряются все чувства, и хотя я не вижу ничего дальше своего носа, я знаю, что

зараженные здесь. Я слышу их дыхание и сердцебиение. Я вдыхаю запах их пота, рвоты и мочи.

Но самое ужасное — я чувствую их страх. Его концентрация слишком высока.

Я шарю в рюкзаке, ища фонарик, который я положила в наружный карман, и включаю его,

надеясь, что сделала это незаметно. Один длинный эскалатор, проходящий прямо через центр

базы, начинается от платформы, на которой я стою, и заканчивается возле противоположной

стены. Слева и права стоит четыре клетки, набитые людьми так, что из тех, что стоят у решетки,

льется кровь, металл слишком сильно впивается в их кожу. Но по сравнению со стоящими прямо у

стены, они выглядят нормально. Они задыхаются и плачут. В жизнь воплотился самый ужасный

кошмар этих людей. Я должна вывести их отсюда.

— Здравствуйте, — Обращаюсь я к ним, надеясь привлечь их внимание. Но когда никто не

произносит ни слова, я усиливаю голос и кричу. — Я здесь, чтобы вас освободить, но мне

понадобится ваша помощь. — Это заставляет их всполохнуться, и некоторые начинают меня звать,

умоляя освободить их первыми.

Затем пожилая женщина, стоящая через две клетки справа от меня, спрашивает:

— Что мы можем сделать?

Я подбегаю к ней, понимая, что, возможно, она единственная, кто еще сумел сохранить

рассудок.

— Мне необходимо узнать, как открыть клетки. Есть какой-нибудь ключ? Карточка?

Охранная система?

Она пытается сдвинуться, но не может даже пошевелиться.

— Они ходили под лестницу, но я не знаю, что там находится

— Спасибо, — благодарю я и бросаюсь к ступенькам.

Под лестницей скрывается чулан размером не больше шкафа, внутри оказывается

оборудование и монитор со сменяющимся каждые несколько секунд текстом, но я не уверена, что

это. « Думай, Ари», — Командую я себе.

Я включаю монитор и пытаюсь взломать пароль, предполагая, что замки на клетках могут

быть компьютеризированы, но мне не удастся это выяснить, пока я не взломаю систему. Я

сосредотачиваюсь на каждом фонарике, горящем в этой крошечной комнатке, надеясь найти хоть

что-нибудь, что приведет меня к разгадке, и когда я уже собираюсь закричать, на сканере

загораются огоньки. Ну, конечно. В нашем мире все работает от сканера, но они бы не… Я тянусь

к ботинку, достаю из него золотую ключ-карту и нерешительно провожу по сканеру. Мгновенно на

экране появляется сообщение «ДОСТУП ОТКРЫТ» и внезапно возникают два окошка. Таймер,

отсчитывающий двадцать пять секунд, и перечень имен, должно быть, стоящих прямо напротив

меня заключенных. Я борюсь с сильным желанием просмотреть список на наличие знакомых мне

имен. Я закрываю оба окошка и ищу хоть что-нибудь, что могло бы помочь нам с замками, и

мысленно возвращаюсь к файловой системе Парламента, из которой мы с Джексоном украли

запись с камеры третьей лаборатории. Я должна была просканировать универсальную карту,

чтобы попасть в комнату, а после сделать то же самое, чтобы открыть файлы. Возможно, здесь

похожая система.

Я прикладываю карту, ожидая, что двери клеток откроются или, как минимум, вообще

ничего не произойдет, но вместо этого на экране появляется новое окошко, запрашивающее

семизначный код. Время истекает, а я понятия не имею, какой здесь может быть пароль. Я

выглядываю из-под лестницы и кричу:

— Требуется семизначный пароль. Есть какие-нибудь предположения или догадки? Если я

введу неверный код, меня могут закрыть.

Из дальней левой клетки доносится мягкий голос, он настолько тихий, что я едва слышу.

— Что вы сказали? — спрашиваю я, подходя ближе. — Я вас не слышу.

Я направляю к клетке фонарик и тут же отступаю назад, тяжело падая на землю.

— Нет. Как такое вообще возможно…?

— Я сказала: «Попробуй « Свобода», — говорит Сибил твердым голосом и с высоко

поднятой головой. Даже сейчас она ведет себя, как оперативник, словно ее работа никогда не

заканчивается.

— Сибил. Вы последняя, кого я ожидала здесь увидеть.

Как мне кажется, она пожимает плечами, на большее у нее не хватает сил.

— Что я могу сказать? Мною овладело любопытство. — Прежде чем ей удается

продолжить, она начинает сильно кашлять. — По всему офису стояло слишком много ксилемы. Я

всего лишь хотела посмотреть… Какая ирония, не правда ли?

Я поднимаю бровь. Эти слова определенно не принадлежат Сибил, которую я знаю. Я

собираюсь задать ей больше вопросов, но над нами раздается шум, и мои глаза перебегают к лучу

света, исходящему с лестницы.

Кто-то идет, а значит, с Гретхен что-то произошло.

Я выключаю фонарик, обхожу клетку и прячусь между ней и стеной, сосредотачиваясь на

дыхании. Вдыхаю и выдыхаю, вдыхаю и выдаю, коротко и мягко, надеясь сидеть так тихо и

неподвижно, как только возможно.

Распахивается дверь, и из ближайших к ней клеток раздаются пронзительные крики, словно