— Помолчи, — скривился парень.

Что‑то не так было вовсе не в этой комнате. Скорее — во всем здании. В его атмосфере. Ауре, если можно так сказать. Сперва Думский этого не заметил, но теперь ощущал так же отчетливо, как боль в щеках. Тяжелая, все же, рука у этой дамочки.

Выйдя в коридор, Дум доверился непонятно откуда взявшемуся чутью. Ощущение неправильности и некого непорядка тянуло его за собой. Будто опытный пес, парень шел по следу потустороннего аромата.

Пройдя несколько метров по коридору, Алекс оказался перед лестницей на чердак. Узкая, сбитая намного хуже центральной, она вела к неестественно черной двери. Но удивляло вовсе не это, а то, что маг сперва принял за узоры на стене. Стоило только приглядеться и становилось понятно, что это черные отпечатки. Отпечатки, никак не могущие принадлежать взрослому человекe. Скорее маленькому ребенку.

— Ты не хочешь туда подниматься, — прошептал Алекс, чувствуя, как потеют ладони.

Внезапно прозвучавший скрип эхом отражался от стен, и в этой симфонии, смешанной из вполне естественных тонов и толики потустороннего, Дум четко различил детский плач… А может и смех… Или мольбу о помощи.

Дверь на чердак завибрировала и из всех щелей повалил густой, черный смог. Всего за доли мгновения он закутал лестницу непроницаемым коконом.

— Ладно, — Дум глубоко вдохнул, зажмурился и досчитал до десяти. — Теперь я заинтригован.

Стоило его пальцам коснуться перил, как черный туман буквально взбесился. Стена мрака волной накрыла парня. По спине пробежали мурашки размером со слоненка. Именно это Думский ощутил, когда вошел на место убийства.

Отпечатки на стенах увеличивались, пока не превратились в тени. С каждым шагом те принимали все более пугающие очертания. Их клыки и когти будто пытались выбраться из двухмерного пространства.

Алекс мог поклясться, что в некоторых местах порвались разукрашенные обои, а иногда сама стена покрывалась небольшими холмиками и буграми. Словно нечто живое, жуткое и безумно злобное жило внутри и ждало шанса выбраться в объемный мир.

Ступеньки не скрипели, как это часто бывает в фильмах ужасов. Нет — нет, они всего лишь пытались засосать ногу внутрь, но стоило опустить взгляд, как дерево вновь приобретало положенные ему твердые свойства.

Кожа, мокрая от холодного пота, немного скользила по перилам. И когда ступени в очередной раз попытались закусить чужой ногой, Дум потерял равновесие. Он схватился за поручень и крепко зажмурился, пытаясь унять вибрацию в голове и звон в ушах. К горлу подкатил тошнотный ком. Живот скрутило тугой пружиной, ноги подкосились.

— Керк! — во всю мощь легких закричал юноша, но ответа не было.

В такой ситуации нормальный человек, выкрикивая известные ему молитвы, свалил бы куда подальше, но Дум уже не был нормальным. Он был начинающим магом, недавно одолевшим некромантку и сбежавшим из притона темно — магической швали.

Алекс не мог позволить, чтобы путь к очищению своего доброго имени преградила какая‑то неведомая, потусторонняя страшилка. Дум должен был решить эту проблему. Решить немедленно.

Накрутив себя подобными мыслями, юноша открыл глаза.

Лучше бы он этого не делал.

Пролет, разделявший второй этаж и чердак, внезапно вытянулся. Не десять, а пара тысяч ступенек отделяли Алекса от черной двери. Сотни окон пропускали тяжелые, багровые рассветные лучи. Тени вырвались из плена и резвились, обретая все более чуждые человеческому взгляду форму.

Дум повернулся, планируя использовать излюбленный прием всех авантюристов, но и до пола ступенек было не меньше. Мысль о бегстве как‑то сама собой потухла.

Что‑то мягкое, липкое и дурно пахнущее ткнулось в спину магу.

Алекс резко обернулся, но не увидел ровным счетом ничего. Пропала дверь, исчезли окна и тени. Теперь лестница вела в далекое ничто — воронку абсолютного мрака. Черная дыра, появившаяся в доме Метфилдов затягивала в себя. Ступени затрещали и щепки наточенными кинжалами полетели в сторону провала, сверкнувшего острыми стальными клыками.

Дум потерял чувство реальности. Он больше не знал стоит он или летит в сторону голодной пропасти; наверху ли он или под лестницей; жив он или мертв. Единственное, что еще поддавалось человеческому разуму это понимание того, что происходящее не имеет никакого отношения к миру людей.

Алекс, осознавая, что времени (если оно вообще здесь существовало) у него почти не осталось, прикрыл глаза и вспомнил вчерашнюю стычку. Он собрал волю, все свое желание жить.

— Negante!

Черный дым, обволакивающий юношу, показался лишь пятном краски, по сравнению с тем мраком, что вырвался изо рта мага. Оживший океан тьмы затопил бесконечное пространство и то задрожало мыльным пузырем. На этот раз приступ морской болезни показался Думу чем‑то приятным. Хоть что‑то человеческое в этой бездне.

Чувство полета исчезло, и парень рухнул на ступеньки. Ребра отозвались ноющей болью. Черная дыра исчезла, тени втянулись в стены, но бесконечные ступени даже не думали сокращаться. Напротив. Стоило только моргнуть, как их количество тут же увеличивалось по меньшей мере вдвое.

— Значит тебе было мало?

На этот раз Алекс вложил в заклинание ярость и гнев. Он словно накрутил на штангу дополнительный вес и использовал гораздо больше силы. После такого приема простое слово сорвалось с губ не так просто, и Думский буквально физически ощущал тяжесть Отрицания. Так называлось это заклинание.

— Negante!

Дум обнаружил себя стоящим вплотную к двери, ведущей на чердак. Рубашка, мокрая от пота и крови, была покрыта черными разводами. Как, собственно, и брюки.

— Да я так на одной только одежде разорюсь, — хмыкнул Дум и потянулся к ручке.

Вот только вместо холодной нержавейки, пальцы коснулись острой чешуи. Змеиное шипение заставило юношу вздрогнуть и резко отдернуть руку. Но когда Алекс посмотрел на дверь, то ручка вновь была обычной ручкой, а вовсе не капюшоном королевской кобры.

— Вот так вот, да? — прорычал раздраженный маг. — Ну, я в любом случае давно хотел сделать нечто подобное.

В этот удар хилый телом Алекс не вложил ни капли магии, но даже этого хватило, чтобы косяк сдался под давлением дверного замка. Оглушительный треск подействовал на парня не хуже хлесткой пощечины.

Мысли прояснились, а боль в ноге, использованной в качестве тарана, напоминала "смельчаку" о реальности. Пусть от страха сердце все еще обитало где‑то в районе пяток, но Дум все же сделал шаг вперед.

Чердак не встретил редкого визитера сонмом голодных вампиров, оборотней или еще какой нечистью. Картина помещения почти не отличалась от представления Дума о чердаках. Царство пауков, захламленных картонных коробок, разбитого ростового зеркала, ломаной мебели и прочего хлама, скопившегося за несколько лет жизни четы Метфилдов. Толстый слой пыли и вовсе намекал, что сюда не заходили по меньшей мере несколько лет.

Осторожно ступая по узкой дорожке между коробками и парой ящиков, Дум увидел местного новичка. Не слишком пыльный пакет с детскими игрушками висел на вешалке, составляя компанию дырявому драповому пальто, проеденной молью шубе и, что странно — кухонному переднику.

С очередным шагом, железный солдатик проткнул ружьем полиэтиленовую преграду и вырвался на свободу. Со звоном он покатился по пыльным доскам, пока не ткнулся в носок красных детских туфель.

Алекс медленно поднимал взгляд. С красных туфель, увенчанных черным бантом, до белых чулок с багровыми разводами. Выше — рваное алое платьице с черными пятнами. Еще выше — неестественно белая кожа тонких ручек.

Этого хватило, чтобы Дум отшатнулся и схватился за треснувшую раму старомодного зеркала. Резкий древесный скрип стрелой промчался по комнате, пока не исчез в многочисленных темных щелях.

Сглотнув, Алекс заставил себя поднять глаза еще на один уровень.

Девочка, лет пяти, стояла у окна, спрятав лицо так, словно была водящим в прятках. По её ладоням стекала черная смола. Вязкая и глянцевая, она падала на платье и спутывала волнистые золотые волосы. Большие капли с шипением срывались ниже, оставляя на полу знакомые Дэму черные пятна. Именно их он принял за узоры.