Сразу за перекрестком обнаружился мост, ведущий прочь с Лонг — Айленда. Вот только по направлению на Манхэттен стояла пробка. Неожиданно у Дума на лице сверкнула полубезумная улыбка, и он, понизив передачу, выкрутил ручку газа, подстегивая байк.

Погоня неслась по мосту, все приближаясь к хвосту пробки. Джин убрала смартфон и "спокойно" рулила, полагая что загнала мышку в угол. Сама мышь была совершенно иного мнения. На этот раз Алекс выставил пистолет перед собой. Он прицелился и нажал на курок. Предпоследняя поля попала точно в цель, врезавшись в рычаг эвакуатора. Две стальные полосы съехали с поднявшейся платформы и Дум закричал.

Он несся на полной скорости прямо на своеобразный трамплин. Ветер бил по лицу и ушам, а парень и не думал тормозить. Колеса оторвались от асфальта, а затем и от трамплина. Горизонт оказался где‑то под "ватерлинией" и дум несколько секунд провел в воздухе. Затем рухнул по ту сторону затора, образовавшегося из‑за аварии и, миновав мост, нырнул в подземный тоннель.

Погоня осталась за спиной.

Три часа спустя

Алекс, в который раз убедившись, что за ним нет хвоста, продолжил петлять по подворотням. Только в кино показывают, что на Манхеттене нет полузаброшенных дворов или недостроенных зданий. Есть, пусть и не много. Одно из таких нашел и Дум. Заброшенный детский сад, разукрашенный граффити, вынырнул прямо перед носом студента.

Устав от свалившихся на голову приключений, Алекс заглушил мотор. Он откатил харлей к мусорным бакам, где завалил его дурнопахнущим пакетами и газетами.

Перелезть через проволочный забор оказалось проще, чем найти вход в заброшенное строение. Внутри здание ничем не отличалось от собратьев по ту сторону Атлантики. На полу валялись картонки, сломанная мебель, осколки стекла, шприцы и куски кирпича. Ничего такого, что удивило бы или насторожило больше обычного.

Опасаясь встретить наркомана, Дум достал пистолет с последней пулей. Он даже не собирался стрелять, скорее пугать, вот только напугался сам, когда в голове прозвучал все тот же голос:

— "Ну ты и дал джазу, вундеркинд!"

— Где ты? — спросил Алекс, озиравшийся по сторонам. Но в помещении был только он один.

— А ты не хочешь спросить кто я? — на этот раз голос звучал не в голове а… снизу.

Алекс опустил взгляд и отпрыгнул в сторону. Он наставил пистолет на белопузую ласточку, слишком уж по — человечески склонившую голову на бок. Она сидела на подоконнике и внимательно разглядывала юношу.

— Ага, это я, — кивнула птица.

— Ты! — закричал Дум. — Я видел тебя сегодня!

И действительно — ласточка сидела на проводах, когда они уезжали из занятого на время дома.

— Ага, — опять кивнул хозяин голоса. — пришлось попотеть, чтобы пробиться сквозь заслон того мага.

Дум отдышался и четко произнес:

— Ты. Разговаривающая. Птица.

— Как грубо, — деланно возмутился птах. — Я твой Проводник, Дух Закона! У меня и имя есть — Керком можешь звать. Настоящего все равно не выговоришь.

Пришлось отдышаться еще раз.

— И кто такой Проводник? — спросил Дум, еще не зная, что не очень‑то хочет слышать ответ.

Существо тяжело вздохнуло и совсем по человечески спрятало… клюв в крыле.

— Тебе тот внехартийный что‑то ведь объяснял, да? — спросил Дух.

Алекс кивнул.

— Что?

Дум, не став спорить, быстро пересказал все, что ему удалось узнать от Локсли. Керк, выслушав недлинную исповедь, сперва некоторое время матерился, а потом перелетел с пола на распоротую диванную обивку. Смотря на то, как птица покачивается удерживая равновесие на ржавой пружине, Алекс не в первый раз за день ощутил себя сумасшедшим.

— В целом верно, — нехотя промямлил Дух. — Но есть одно "но"! И это но — я!

Он с гордостью ткнул себя кончиком крыла в крошечную грудь.

— И мы возвращаемся к изначальному вопросу — а ты кто?

— Дух, мать его, Закона! — рявкнул птиц. — Который ты, к своему счастью, за эти дни не нарушал. Иначе охотились бы за тобой не только оборотни, Локсли и конченная стерва — некромантка, а еще и Стражи Хартии. И, уверяю тебя — не с твоим уровнем с ними тягаться.

— То что ты дух, я уже понял, — кивнул Алекс, все так же держа палец на курке. — Но если ты такая важная… птица, — Керк никак не отреагировал на каламбур. — то почему не появился раньше?

Дух сперва помолчал. Склонил голову на бок, а потом опять вздохнул.

— Резонный вопрос, — кивнул он. — Сперва я, грешным делом, подумал что ты как многие маги. Как всегда недоволен телом Духа. Но мы разве в этом виноваты?! Чертово мироздание еще хуже, чем игра в кости на Бродвее! Так или иначе — ты всегда проигрываешь! Хотел иметь четыре лапы, хвост и гладкую шерстку? Чтобы молодые леди кричали тебе вслед "Кис — кис", а звезды наделяют чешуей и метровым языком, добавляя к этому пагубное пристрастие к жабам…

На середине пылкого, страстного монолога Керк заметил скептическое выражение лица своего собеседника.

— Кхм — кхм, — прокашлялся он. — Короче — как звезды встали, так тело и сформировались, а маги этого не понимают. Кто‑то хотел котенка, а получил игуану. Вот и я подумал, что ты недоволен моей формой.

— Да нет, что ты, — Алекс активно замотал головой, не желая нервировать кажется — безумную птицу. — У тебя вполне хорошая форма. Небось следишь за собой, делаешь зарядку и качаешься по утру? Я даже вижу кубики.

— Ха — ха, — передразнил Керк. — То же мне — умник. Если бы не я, быть тебе сейчас либо кадавром той сучки, либо преступником.

— Так значит твоя задача…

— Беречь тебя от нарушения Хартии, — кивнул Дух. — Поэтому и называемся мы Проводниками, потому что ведем вас, неразумных магов, по дороге жизни.

— Пафоса‑то сколько, — фыркнул Алекс.

— Цыц, карапуз! — каркнул Керк. — Ты вообще представляешь, в какой передряге ты бы оказался, не продерись я сквозь заслоны этого Локсли. Тебе повезло, что маг из него, как и из Джин, весьма посредственный. В целом — ниже среднего среди общей массы.

— А если чуть подробней? — Дум даже подался вперед.

— Да ничего особенного, — отмахнулся Керк. — Ранги это вообще атавизм средневековья. Но раз уже тебе так хочется..

И Дух начал рассказ. Если Алекс все правильно понял, то маг начинал свой путь "Посвященным". Так именовали тех, кого настоящий "маг" выбрал себе в ученики. Длилась эта ступень обычно до тех пор, пока юный падаван не осваивал первый сигил.

Следом шла ступень "Ученик" — аккурат пока будущий любитель огненных шаров не освоит свою волю и не проявит её в телекинезе. После этого он мог претендовать на звание "Адепта" — то бишь, приближающегося к завершению обучения у наставника. Тот же, кто смог выпорхнуть из под крыла своего учителя, отправлялся в Ковены или Гильдии.

Там он мог сдать экзамен комиссии, получить сертификат, ступень "Практикующего" и отправиться в вольное плаванье.

Всего получалось четыре ступени — но это только официальных. Так сказать — переживших эпоху индустриализации. Всего же в народе еще помнили и остальные десять. Но сейчас, в силу эволюции сознания и техники, их вычеркнули из Хартии, оставив только эти четыре.

— Не думаю, что Локсли перешагнул седьмую ступень, — задумчиво протянул Керк. — Держится где‑то на уровне шестой — Подмастерья. Как, собственно, и две трети всех магов.

— Я применял телекинез, — неожиданно вспомнил Алекс.

Нет, не то чтобы он что‑либо в принципе забывал, но информацию, хранящуюся в недрах бездонной пропасти его памяти еще и использовать надо. Так что именно такое "использование" Алекс и именовал воспоминанем.

— Вот именно об этом я тебе и толкую! — вновь каркнул Керк, перелетая с дивана на какую‑то деревяшку. — Не взирая на мое к тебе безграничное расположение, — Дум скривился от слишком явного сарказма. — Ты сейчас находишься где‑то на уровне Практикующего. И это за сколько? За два дня? За два, чертовых, дня, когда даже урожденные маги тратят на это не меньше семи лет! Да, задери меня Великий Змей, ты ходячее нарушение основных положений Хартии! Будь я проклят, за тобой ведь начнут охотиться не только Стражи и маги, но и вообще — все! Даже самый последний внехартиный мусор и подонок будет спать и видеть, как бы испепелить тебя!