Приехав сюда из душного Лондона подышать воздухом, Фрэд Картер гулял с наслаждением по берегу, вдыхая свежий морской воздух. Вдруг он увидел каких-то двух людей, остановившихся недалеко от него и видимо наблюдавших за ним. Видя, что Фрэд обратил на них внимание, они подошли к нему. Один из них был коренастый, крепко сложенный человек лет 50-ти, другой молодой, по-видимому его сын.

— Добрый вечер! — сказал первый, вплотную подойдя к Фрэду.

— Добрый вечер! — ответил тот.

— Это он! — сказали они оба.

В их взглядах была такая нескрываемая враждебность, что Картер с тревогою ждал разъяснения их странного замечания.

— Что вы можете сказать про себя? — спросил наконец старший. — Кого вы ждете? Кто вы такой?

— Я никого не жду, — пробормотал Фрэд с улыбкой смущения. — Может быть, вы меня принимаете за кого-то другого?

— Не говорил ли я, — торжествующе сказал младший, — что он непременно это скажет?

— Он может говорить, что ему угодно, — негодуя возразил отец, — но теперь он попался. Я сразу его узнал, как только увидел.

— А что мы теперь будем делать с ним, если уж мы его поймали? — спросил сын.

Старик сжал кулаки и с ненавистью оглядел Фрэда.

— Если бы от меня зависело, я бы отколотил его хорошенько да и бросил бы в море!

Сын покачал головой.

— От этого Нанси не выиграет, — заметил он.

— Это правда, — согласился отец. — Я думаю, лучше всего взять его эа шиворот и тащить к Нанси.

— Попробуйте только! — рассердился Картер, — и кто это Нанси?

Отец зарычал вместо ответа и кинулся на Фрэда с поднятыми кулаками, но сын удержал его руку.

— Только раз! — дрожал тот от ярости. — Только раз! Это будет мне облегчением. Я тогда успокоюсь!

— Берегитесь! — сказал Картер. — Вы поднимаете такую суматоху, принимая меня за кого-то другого. В чем же именно вы меня обвиняете?

— Вас обвиняют в том, что вы соблазнили мою дочь, господин "Кто-то Другой!" — наступая на Картера, прохрипел отец, — а когда она обещала выйти за вас замуж, вы удрали в Лондон. Четыре года бедняжка страдает по вам и решила уже, что вас нет на свете!

— А она верна даже вашей памяти, — прибавил сын.

— И не глядит на других женихов! — продолжал отец.

— Тут, очевидно, недоразумение, — сказал Картер. — Я в этих местах первый раз в жизни.

— Ну, ладно, тащи его, — перебил сын нетерпеливо. — Чего тут терять время на болтовню!

— Я пойду сам, чтобы доказать вам, что вы ошибаетесь. Нет надобности меня тащить!

И он пошел с ними по направлению к поселку, по временам останавливаясь, чтобы полюбоваться видом.

Один раз он особенно задержался, так что его конвойные пришли в ярость.

— И вдруг, — сказал Картер с отчаянием, — она также ошибется, увидев меня. О, Господи!

— Он ловко притворяется, э? Джим?

Джим что-то проворчал и подвинулся ближе к Фрэду. Вдали уже виднелись домики. Картер предлагал такие наивные вопросы, что они одни могли бы каждого убедить в его невинности, но его спутники даже не отвечали на них.

Встреча с одним старым боцманом совсем обескуражила Фрэда. Старик посмотрел на Фрэда, вынул трубку изо рта и сказал ему, как знакомому:

— Добрый вечер, старина!

Отец и сын обменялись многозначительными взглядами.

Наконец они вошли в узкий переулок и старший, толкнув дверь маленького домика, ввел Фрэда в комнату. Первое, что бросилось в глаза Картеру, это безукоризненная чистота и порядок. Он снял свою шляпу и с деланной беспечностью уселся в удобное кресло.

— Я пойду позову Нан, — сказал Джим, — а ты смотри, чтобы он не удрал!

Он вышел и тотчас из соседней комнаты послышался взволнованный женский голос.

Фрэд встал и деланно — беспечно углубился в рассматривание висевшей на стене гравюры: "Возвращение моряка".

— Она придет сию минуту, — объявил Джим, входя.

— А это, пожалуй, лучше, что я его не тронул, — сказал отец. — Если бы я сделал с ним, что мне хотелось, его бы и родная мать не узнала!

Фрэд иронически засмеялся и со скучающим видом оглядывал комнату. Прошло 10 минут, 15. Через полчаса отец начал ворчать что-то нелестное по адресу прекрасного пола.

— Она наряжается, вот в чем дело, — объяснил Джим, — и подумаешь, что это все для него!

Наконец, послышались легкие шаги и дверь скрипнула. Картер оглянулся с беспокойством, и первое, овладевшее им чувство — было удивление слепоте его двойника: девушка была настоящая красавица, с глазами, блестевшими, как звезды, от радости и счастья!

— Где же он? — живо спросила она.

— Что?! — отец был поражен. — Как где? Да разве ты его не видишь?

Сияние звезд померкло, и девушка уныло огляделась.

— Этот? — спросила она презрительно. — Этот? Разве это мой Берт?

— Совершенно верно, — сказал Фрэд вежливо. — Я сам им это говорю.

— Да ты посмотри хорошенько! — настаивал отец.

— Хоть бы я смотрела на него целые сутки, ничего не изменится.

Мисс Эванс была рассержена не на шутку.

— Как могли вы так ошибиться!

— Ошибки случаются иногда, — великодушно проговорил Фрэд, — даже с самыми умными людьми!

— Да ты присмотрись к нему, — настаивал Джим, — ведь ты не видела его целых четыре года. Он мог за это время измениться. Смотри, разве это нос не Берта?

— Нет, — ответила девушка, посмотрев на нос Фрэда, — ничего подобного! У Берта был чудный нос!

— Ну, посмотри на глаза! — упорствовал Джим.

Мисс Эванс опять посмотрела на Фрэда и пренебрежительно кивнула головой. Она готова была его обвинить в своем разочаровании и не старалась скрыть раздражения.

— Ну? — спросил м-р Эванс.

— Ничего похожего! — ответила дочь и уныло отвернулась. — Я знаю, вы не любили Берта, но зачем же его так оскорблять!

Она отошла к окну и стала смотреть на улицу.

— Ну, а я бы поклялся головой, что это Берт Симонс, — не уступал отец.

— Я тоже! — подтвердил сын, — Это самое удивительное сходство, какое я когда-либо встречал!

И он глазами спросил отца, что же дальше делать с Фрэдом.

— Он может идти, — сказал м-р Эванс важно. — Он может идти, куда угодно, и пусть это вперед отобьет у него охоту быть похожим на кого-нибудь. В другой раз он может не отделаться так дешево!

— Вы правы! — сказал Картер кротко. — Я завтра же изменю свою наружность. Я жалею, что не сделал этого раньше!

Он направился к дверям, кивнув головой присмиревшему Эвансу, взглянул на профиль Нанси и медленно вышел.

Как глуп был этот Симонс! Где были у него глаза и имел ли он хоть каплю здравого смысла! Фрэд очень бы хотел быть им… Очевидно, сходство с ним действительно существовало, — и Фрэд круто повернулся обратно.

— Ну? — спросил м-р Эванс, когда в раскрытых дверях появилась физиономия Картера. — Чего вы вернулись?

— Я вернулся потому, — начал Фрэд, тщательно запирая за собой дверь, — что во мне заговорила совесть…

— Заговорила совесть?

М-р Эванс встал и подошел к Фрэду.

Тот кивнул утвердительно головой и тревожно посмотрел на девушку, так же неподвижно стоявшую у окна.

— Я не хотел продолжать обман далее, — продолжал он тихим, но ясным голосом. — Я Берт Симонс. По-крайней мере, под этим именем я был у вас четыре года назад.

— Я знал, что не ошибся! — воскликнул м-р Эванс. — Я его достаточно хорошо знал! Закрой-ка дверь, Джим, чтобы он не удрал опять!

— Я не думаю удирать, — сказал Фрэд, покосившись на Нанси. — Я вернулся сам, чтобы все исправить.

— Нанси только из каприза не хочет его признавать, — сказал Джим, видя недовольное лицо сестры.

— Она испугалась, увидев меня, — сказал Картер, — а я мигнул ей, что-бы она меня не выдавала. Кому-ж лучше знать меня, как не ей!