По сообщению от моей мамы, в течение недели должны прибыть еще отдыхающие. Но это уже будет без нас, к этому времени мы вернемся в Киев.

Если кто-то думает, что я был недоволен тем, что мой дом, можно сказать мое убежище превратилось в санаторий для родственников, которые тратились только на поездку туда-обратно, на сувениры, да на 'стол', то он ошибается. На оборот я был доволен этой ситуацией. Не надо беспокоиться, что с домом что-то случиться, за ним есть кому присмотреть. Да и родственникам угодил, да еще как угодил. В общем спасение моей жизни того стоило. Пусть отдыхают. Я не жлоб и могу быть благодарным.

Повернув на соседнюю улицу, я на следующем перекрестке свернул к дому, спускаясь по склону вниз, пробегая мимо нависающих, над узкой мощённой старой брусчаткой улицей, ветвями фруктовых деревьев и виноградников. При приближении к дому, до которого оставалось метров сто, улица была не ровной, а в виде зигзага, поэтому забор с калиткой и воротами открылись передо мной за сто пятьдесят метров. В общем, я сразу увидел стоявший у калитки новенький 'газик'. Стоял он задом, являя мне запасное колесо на боку, но и за сто метров я определил, что машина принадлежит милиции. Это было легко, цвет, видневшаяся полоса на борту, да и редкая для них люстра-колпак на крыше никуда не девалась. Я остановился, разглядывая машину и улицу. Однако десяток отдыхающих, что поднимались или наоборот спускались к пляжу, вели себя как обычно, без особого интереса поглядывая на стоявшую машину.

Вытянув руки, я сделал десяток приседаний, уравнивая дыхание, после чего продолжил бег к дому, размышляя на бегу.

'Машина явно к нам, стоит точно у калитки, да и появилась она тут только что, иначе дядя Яков помянул бы о ней. Да и я слышал звук двигателя, когда бежал по параллельной улице. Интересно, что им надо?'

Подбежав ближе, я заглянул в салон и увидел водителя-сержанта, который оторвался от чтения газеты и с интересом посмотрел на меня. Сержант был мне знаком, я видел его в райотделе милиции. Значит, Анискины были местные. Ладно, нечего тянуть.

Проигнорировав калитку и не обращая на зрителей внимания я проделал трюк в стиле Джека Чана, то есть, сделав короткий разбег ногами оттолкнулся от столбушки забора и, не касаясь руками верха забора перелетел через забор, сделав два горизонтальных оборота вокруг своей оси и мягко приземлился на ноги не помяв цветов и никого не зашибив. После чего трусцой, нанося руками удары воображаемому противнику направился к кабинке душевой. Во время прыжка и бега я успел осмотреть двор и определил, что гостей было четверо. Один хорошо знакомый мне наш участковый старший лейтенант Митрохин, еще один в форме офицера и двое в штатском. Все они сидели за столом в саду, рядом суетилась тетя Роза, расставляя стаканы и вазочки с вареньем и печеньем.

Мое появление не осталось незамеченным, и если родственники к моим цирковым кульбитам привыкшие особого интереса не проявили, то гости оторвались от чая и с недоумением наблюдали за мной. Подбежав к ведру с ледяной водой, которую должен был по моей просьбе налить дядя Рома, скинул кеды, схватил ведро за дужку и дно и опрокинул на себя, зарычав от восторга.

Мокрая одежда липла к телу, и вода ручьем стекала с меня, однако я спокойно отряхнувшись, по тропинке направился к гостям. Пришло время узнать причину их появления в моих пенатах.

Стянув с веревки, где сушилось белье, вафельное полотенце, я вытер руки и лицо, повесив его на шею.

— Добрый день, — первым поздоровался я и тут спросил. — Какими судьбами в наших краях?

— Полковник Левин, московское управление уголовного розыска, — пожав мне руку, представился один из штатских, с густыми русыми волосами без единого следа седины, а ведь полковнику явно было больше пятидесяти.

— Попрошу предъявить документы. Верить взрослым на слово меня мама разучила… Представитель легендарного МУРа? — удивился я, изучив удостоверение, и тут же спросил, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой. — Неужто, я что-то натворил в Москве?

'Как вычислили? Я ведь сработал чисто? Нашли рюкзак с реквизитом и связали нас? Да нет, вряд ли. Слишком мало времени прошло'.

Однако полковник к моему удивлению покачал головой.

— Дело не в тебе… Ничего, что я на ты?

— Нормально, — кивнул я.

— Мы прибыли по другому делу… Познакомьтесь — это ростовский следователь Пантелеймон Вяткин, — представил другого штатского, полковник.

— Капитан Русаков, старший участковый — протянул руку следующий гость тот, что был в форме. Митрохин просто молча пожал руку. Нам представляться нужды не было. Его явно взяли в роли статиста. Наверняка местным ментам было известно, что мы достаточно хорошо общаемся с участковым. Судя по нервозности Митрохина так это и было.

— Присаживайтесь, — указал я на лавки и сам занял место за столом, подтянув к себе блюдечко со стаканом и наливая кипятка из самовара. — Гадать почему вы прибыли по мою душу можно много и долго, но если предположить с учетом дедукции, у вас что-то происходит в Ростове-на-Дону или его окрестностях то скорее всего окажусь прав. Только вот не понимаю, зачем я вам, — слукавил я.

Все молчали, поэтому полковник взял слово. Отодвинув пустой гранёный стакан, полковник сказал:

— Думаю, не стоит ходить вокруг да около. У нас есть к тебе несколько вопросов и если потребуется то и просьба помочь.

Местные офицеры милиции явно не знали, почему прибыли гости из Москвы и Ростова, поэтому удивленно подняли брови. Полковник, заметив это, повернулся и попросил их оставить нас наедине.

Кроме нас во дворе были тетя Роза с дочкой, они стирали в тазиках у сарая, да дядя Рома, который продолжал возиться с баней. В это время послышался рев мотоциклетного мотора и через открытую калитку во двор вкатился Амрам со связкой банок краски привязанных сзади к сиденью. Он занимался покраской железной крыши бани в такой же зеленый цвет, что и у дома, видимо она у него закончилась, и Амрам ездил пополнять запасы на нашем дежурном транспортном средстве.

Больше никого во дворе не было… хотя вру. В тени груши покачивалась в кресле-качалке, купленной тетей Розой на базаре, прабабушка Серафима. Я её не сразу заметил, хорошо замаскировалась да еще пледом ноги обернула.

Как только оба офицера отошли к бане, разглядывая работу моих родственников, полковник спросил:

— Ты в курсе о Ростовских погибших?

— Да, читал в сводках, — кивнул я.

— После того как ты раскрыл двух нелюдей здесь и в Москве, Пантелеймон решил проверить все убийства в области и понял что там действует один человек. Почерк схож.

— Это я и так знаю. Сообразил, изучая сводки, — перебил я полковника. — Вы мне только объясните, как вы на меня вышли? В Москве ладно, я там засветился, с вашими возможностями выйти на меня не трудно. Но в Сочи то как?! Я тут краем поработал, тоже не официально.

— Ты тело девочки у экспертов осматривал? — спросил полковник.

— Ну да.

— Это были наши эксперты. Ваши их тогда просто использовали в своих целях. Старший судмедэксперт мой хороший знакомый. Не раз работали вместе.

— Хм, тогда ясно… Ладно, ситуация мне понятна, только вот от меня вам что надо?

— Помощи. За столь короткое время раскрыть двух нелюдей которые довольно неплохо скрывались — это хоть что-то да стоит. Группа следователи из Москвы, куда входил и я, уже работали в окрестностях Ростова, но, несмотря на то, что было арестованы и осуждены шесть человек, убийства продолжаются. Почерк все один.

— Вы забыли добавить, что один из осуждённых по приговору суда был расстрелян. Причём безвинно, — хмуро сказал я.

— Да прекрати, был бы невиновным — не признался бы, — поморщился полковник.

Я с изумлением посмотрел на него. Он что идиот?

— Спорим, если мы останемся один на один, вы через двадцать минут сознаетесь в любом преступлении? Выбивать признание и действительно расследовать — это разные вещи. В первом случае действительно проще, потом повышение звания, премии да благодарности, а то что по этапу ушел невиновный, так это лес рубят щепки летят, да?