– Я сделала это. Скажи мне, Лон, зачем она захотела, чтобы я посвятила ребенка ей? Ты ее родственник, ты должен знать об этом значительно более меня.
– Атуан, с моей точки зрения, – я пожал плечами, – для нее никакого особенного практического смысла это не имеет. Или, наоборот, имеет, но аспект тут личный, а не практический. Скучно ей прокачивать в огромных количествах информацию, которая ее лично не касается. Посвятив ей своего ребенка, ты создала тем самым для нее облегченный информационный канал. Теперь среди океана информации, которую она обрабатывает, будет приоритетный канал, но информация эта будет для нее…вкусной, так, пожалуй, следует выразиться, так как имеет к ней непосредственное личностное отношение. Будет ли она вмешиваться или являться лично? Скорее всего, нет, совсем она не любит лично действовать и как-либо вмешиваться в события. А если и делает это, то предпочитает добиться своего обязательно, и самыми минимальными средствами, то есть несколькими словами, попросту задавив авторитетом. Если же мы назовем нашу дочь Алисой, то удовольствию Богини не будет предела. Надо ли мне тебе говорить очевидную вещь, что любое имя имеет некий сакральный смысл? Обычно сакральный смысл – нечто весьма туманное и не вполне доступное пониманию, но не в этом случае. Алиса станет для Богини и Ленард зримым воплощением их божественных устремлений, направленных на уменьшение у человечества тяги к насилию и смертям.
– Ты как-то слишком спокойно ко всему относишься. И к рождению твоего будущего ребенка, и вообще… Не ты ли неоднократно высказывался, что очень не любишь, когда за тобой подсматривают? А я обрекаю своих детей на то, что за ними будут постоянно подсматривать. Мне оно лестно, но им, может быть, это не очень-то и понравится. У каждого ведь есть право на маленькие личные тайны и даже грешки.
– Ерунда. Не путай совершенно разные вещи. Ты же не стесняешься ничуть домовых. Иное дело, если за тобой в интимной обстановке будет наблюдать человек, пусть и по долгу службы. Если хорошенько подумать, то Ленард именно домовой, но вселенского масштаба, только и всего. Пусть тебя не сбивают с толку религиозные культы, связанные с Богиней и Ленард. Советовал бы тебе про них вообще забыть. Против культов этих ничего не имею. На здоровье. Но я немало знаю о Богине – многое в культах просто придумано.
– Это ты говоришь какую-то ерунду. Сравнил Ленард с домовым. Какой-то набор специальных электронных схем и Ленард? Что же ты так ее испугался и сразу лапки вверх поднял, когда она меня по голове начала гладить?
– Глупая. Отчего ты решила, что я ее испугался? Она, знаешь ли, развлекается так. Объективность ее абсолютна, за исключением тех случаев, когда она решает вдруг поразвлечься. Она только и делала, что обманывала самым наглым и беспардонным образом. Начала вдруг за нами подглядывать непосредственно. Вмешалась она в тот момент, когда и без нее я бы вот-вот лапки вверх поднял. Вовсе не благодаря ей с нами все случилось, о чем она прекрасно знает. Заставила тебя обманом дать обещание посвятить ей своих детей. Лапки я поднял из-за твоего ураганного напора, понял, что нигде мне такую девушку не сыскать, как бы ни старался. Также пророчество выдала многозначительное. Я тебе разве не говорил, что в пророчествах она понимает так же, как свинья разбирается в апельсинах?
– Все равно, непочтителен ты с ней, не нравится мне это совершенно…
Наши интимные разговоры были прерваны внезапной суетой и всеобщим шевелением в ресторане. Суета сменилась гробовым молчанием, которое продлилось пару минут.
– Господа. От имени императора, – раздался вдруг мощный явно искусственно усиленный голос генерала Конрада Сата, – для всех присутствующих разъясняю ситуацию. Только что некий граф Тенорио Арворин, решил застрелить из бластера присутствующего здесь Лона Версорио. Не волнуйтесь, господа, с графом ничего не случилось, он задержан службой охраны императора, его ожидает скорый суд императорского представителя. Судить его будут, разумеется, не за намерение застрелить Лона Версорио, а за намерение выстрелить в сторону принцессы Атуан. Это является тягчайшим имперским преступлением. Граф, вы идиот. Даже не думал, что среди нашей молодой знати могут найтись такие идиоты! Мы ведь дружны с вашим отцом! Что я ему теперь скажу? Если вам так уж хотелось убить Лона Версорио, следовало бы вызвать его на официальный поединок. Никто бы не смог в этом случае вам воспрепятствовать. Господа, все, что вы слышали, вы можете в полном объеме донести до репортеров, но без искажений. В противном случае наше ведомство привлечет вас в установленном законом порядке к ответственности. Ваше высочество, принцесса, жду ваших дальнейших указаний. Мы уходим немедленно или продолжим мероприятие?
– Мы… – принцесса явно затруднялась с ответом, смотрела на меня, а я сделал рожу кирпичом и совершенно не хотел давать ей какие-нибудь подсказки. Она махнула генералу, подождала, пока тот зайдет внутрь шумоподавительной завесы и сказала:
– Никуда не убываем, мы, знаете ли, ждем обещанного вкусненького обеда. Генерал, этого вашего молодого идиота, хорошо мне знакомого, прошу в наручниках доставить к нам сюда. Я желаю допросить его лично в присутствии Лона Версорио. Выполняйте.
Все-таки эти ребята из службы охраны явно не были лишены чувства юмора и некоторого своеобразного шика. Прошла минута. К нашему столику приставили стул, на этот стул плюхнули некоего молодого человека. Ему пристегнули к этому стулу все, что только можно было: руки, ноги, шею. Застегнули также между собой его конечности. После этого некий озорной молодой человек одним быстрым движением оторвал пленку с лица человека на стуле (что для того было, наверное, весьма болезненной процедурой), улыбнулся, сделал какой-то неопределенный жест и удалился.
– Ты что, Тен, сбрендил? Я тебе, знаешь ли, никогда не давала повода вмешиваться в мою личную жизнь, да еще столь радикальными способами, – Атуан посмотрела на меня просительно. – Лон, этот молодой человек – соучастник многих моих проделок. Он меня просто приревновал, к тому же, наверное, обиделся, что я его не заметила в зале и не поздоровалась. Будет совершенно несправедливо, если за это его осудят как за имперское преступление, а ему смерть грозит! В конце концов, я может быть, его бы и выбрала в качестве своего мужа, если бы не выбрала тебя. Следует выйти из этого дурацкого положения достойным образом. Позволь, я сама все организую?
– Согласен, разумеется, – пожал плечами, – что мне еще остается?
Принцесса сделала знак генералу Сату, тот опять приблизился, закатил глазки – очевидно, что они общались через процессоры.
– Господа, – голос принцессы был искусственно усилен, – произошло недоразумение: граф Тенорио Арворин не совершал никакого имперского преступления, он только неправильно понял мои знаки принять участие в совместной шалости. Я знаю, вы мои шалости очень любите обсуждать на предмет их успешности. Я, так получилось, решила покончить с шалостями, теперь хочу замуж, моим мужем будет Лон Версорио. Информация о моем будущем замужестве будет являться якобы секретной только ближайшие восемь дней, после этого она станет официальной. Репортерам, которые по этому поводу многих из вас будут раскручивать, так и сообщите. Я закончила.
– Ваше высочество, – плененный молодой человек решил высказаться, – раз уж вы даровали мне амнистию, не следует ли распорядиться, чтобы меня избавили от всяческих неприятных спецсредств?
– Сиди, Тен, и не булькай. Я тебя как друга детства должна была, разумеется, амнистировать, но меня терзают сомнения, что ты, болван такой, хотел бластером жахнуть только по Лону. Зная тебя, уверена, что ты и меня хотел прихватить. Сиди, подумай о своем нехорошем поведении, не будет тебе никакого освобождения. Кстати, Лон, ты заметил, что подчиненные третируемого тобой майора Данкера успокоили этого придурка всего лишь броском мягкого молоточка по лбу? Ничем они не стреляли, заметь.
– Атуан, этот твой майор Данкер и вправду крутой глава команды телохранителей, а теперь и их заместитель. Вовсе не третирую его сейчас, тебе это только показалось. Не понимаю я другого: что нам делать с твоим другом детства? Он что, так и будет здесь сидеть? Нам скоро принесут заказанные блюда. Он будет нам аппетит портить.
