«Боится. Не иначе, злой умысел имеет. Надо вмешаться: волей-неволей, а хозяин территории Игумен. Надо уважать и блюсти его интересы Он ведь родственникам приют даёт. Хоть и неохотно, но и на улицу пока не выгнал».
— Стой, разбойник! — зычно проревел Тогизбей, рванулся к незнакомцу, на ходу прихватив за неимением другого оружия метлу, оставленную каким-то нерадивым монахом-уборщиком.
— Пошёл ты! — услышал Хан совсем уж возмутительный ответ.
— Да я тебя голыми руками! — сообщил Тогизбей злоумышленнику, в ярости отбрасывая метёлку — Как смеешь так разговаривать со мною. Знаешь, кто Я?
— Чего орёшь! Сейчас вся братия повыскакивает. Жалко, видишь ли, если немного у них во дворе покопают интересующиеся люди!
— Не дело чужой двор лопатить! А что ищешь-то?
— Не твоё дело! Пошёл…
— Опять грубишь! Точно пришибу, — нахватался на нефтепромысле Хан светских манер, — Или рассказывай. Или…
— А сам не догадываешься? Только ленивый не знает, сокровищ тут зарыто неисчислимо в каждом углу. Только подступиться не дают.
— Правильно делают. В чьей земле лежит, того и богатство.
— Да не их это. Историки в университете говорят, жило здесь когда-то до монастыря Племя богатое. От них клады и остались. А монахам они до лампады. Конечно, не прочь благосостояние поправить, но пока не хотят внимания привлекать, и так не бедствуют.
— А откуда про Племя ваши шаманы-историки прознали?
—Так не они. Ещё в старые времена граф Брюханов — исследователь Сибири надыбал какие-то материалы по Племени. С тех пор и ищут люди. Только, говорят, защита положена на эти богатства. Вернётся когда-нибудь Племя на свою Родину. Ещё и поэтому монахи копать не дозволяют и сами не берутся за поиски.
«Духи! Что же не объяснили мне, убогому, сразу! Теперь понимаю Вашу неизреченную мудрость. Теперь и на буровой вкалывать не обидно. Хвала Вам, Мудрые! Я — избранный, который приведёт народ свой в Землю Обетованную! «Кто взыдет на Гору Господню? Или кто станет на месте Святем Его?»
Сам собой тихо, но предупреждающе звякнул маленький колокол на звоннице.
«О, Духи! Что за дивная песнь в голове моей вдруг зазвучала? Такую, точно, не слышал от наших шаманов. Но всё правильно: давно заповедано было народу моему вернуться на Гору. И место здесь Святое! А песнь дивная, точно о нашем гонимом Племени, — «И тамо путь, им же явлю ему спасение Мое!».
— Любезный, так я пойду? Поздненько уже. Детишки дома, супруга беспокоится. («Врёт. Нет у него семьи»).
Тогизбей совсем забыл, что пленил неизвестного злодея. Только теперь он уже понял, что никакой тот не злодей. Духи его послали, чтобы возвестить Благую Весть о Великом Предначертании и Миссии Хана.
— Спасибо тебе, добрый человек! Мир дому твоему и всем и всему, что в доме твоем!
— А я, кажется, к психическому в плен попал!
— Скажи имя твоё, добрый человек!
— Иван, Иван, Ваня я! Всю жизнь при Белой Горе прожил.
— Не ты ли здесь на музыке играешь? Не разгляжу лика твоего при ночном свете.
‑—Точно я! Ещё к Могучей Реке на рыбалку да охоту с родственниками ездил. Я теперь тоже Вас признал, Великий Хан. Значит и вы тоже сумасшедший, как и я? Больно странно разговариваете.
‑—Чудное говоришь. Объясни, не то прогневаюсь. Надо же Меня, Хана, сумасшедшим назвал и не боится. Сам, точно, головой болен!
— Так я ведь видениям стал подвержен. Вашу соплеменницу как увидел утопляющейся, так и заболел. Вернее, она вроде и не ваша соплеменница, а дама из общества, но сейчас понял, что и с вами в родстве. Старец предрекал, что ещё люди из Детей Невидимых появятся, чтобы воцариться на Белой Горе.
— Что за Старец, Прости, Господи?
— Их Сиятельство. Он мне ещё про золото арийское в недрах Горы сокрытое поведал.
— А где он, этот твой Старец?
— Так мы оба с ним лечимся. От головного недуга.
— Вот теперь всё понятно.
— Не всё, Хан. Я иногда такой вот лунной ночью вспоминаю, как мальчишечкой спускался в городские катакомбы. У нас их трущобами зовут. Так вот, много интересного там узнал. И видел кой-кого. И золото ваше не ищу. Понял, куда оно делось. Вот золото Рейха, дело другое. А из-под Горы я и подарочек с собой принёс. Только когда Пограничника с Собакой сломали, он пропал.
«Опять в безумие впал! Какого-то Собачьего Пограничника вспомнил. Ну, да ведь известно — Духи часто глаголят устами тех, кого мы в неразумии своём безумными почитаем». Тем Тогизбей и утешился. Зато теперь знал о своём великом предназначении.
Ваня, оставленный в покое бдительным Ханом, подался восвояси. Давно уже Их Сиятельство показали ему, как преодолевать охрану лечебницы.
«Сам уже лет сто, а то и поболее, этой дорожкой хожу. На выходе и входе ни разу не ловили. Только в городе, если шум устрою. Вроде того, когда тебя, Иван Семёнович, стрелять хотел!» — гордо сообщил Старец. — «А ты и струхнул. Где же я пистоль возьму в этой богадельне?»
Ване было грустно. Вспомнилась давняя утрата. Тогда, в далёком и почти безоблачном детстве подарила ему Хозяйка Белой Горы чудесную золотую статуэтку, изображавшую Рысь, и словно обнимающего её распростёртыми крыльями Орла.
«Это Родители! ‑ больше ничего не объясняла. Придёт время, вспомнишь о них. А может и встретишься. Коли будет их воля».
Прошли годы, статуэтка сгинула вместе с разрушенным шедевром паркового искусства. Забылось и путешествие по тёмному подземному ходу, дорога под руслом Ушкуйки к Белой Горе, где женщина в ослепительно белой одежде встретила его, не сердилась, не ругала. Подарком одарила и вывела наружу в знакомом месте рядом со школой на Белой Горе.
«Обратно ты тем же путём пройти не сможешь. Точно заплутаешь, хотя по верху здесь совсем недалеко. Этими подземными путями в давние времена Золотые Слёзы Родителей нашего Племени покинули Гору вместе с Горючими Земными Слезами, чтобы спастись от вражьего разграбления. Дух Земли эти подземелья соорудил. А Атаман со своей Вольницей голову сломали, гадая, куда казна наша делась.
Торговцы многие годы спустя подземелий малую часть нашли, и ворованные товары по ним в свои лабазы доставляли. Да ещё здесь лихие люди скрывались. Иди. Придёт время — вспомнишь и меня, Хозяйку Белой Горы, и Мать Рысь с Отцом Орлом.
Да, за твою стрелу шальную, что жизни меня лишила, я совсем не в обиде. Не насовсем же она меня убила. Покуда расти да ума набирайся, учителей слушай и папу с мамой! Время придёт, всё вспомнишь!
А Племя помнить всегда будет храброго Атамана Ерофея, который честно воевал. Дали Духи ему победу, так им виднее. Прощай, Ерошка! Подрастай скорее. Может, и встретимся ещё».
Старатели старались…
Долгий путь из Пышмы через Туру, Иртыш и далее до самой Могучей Реки проделал молодой бойкий Окунь. Звала его через водные просторы дальняя родственница Щука. Как специалиста по добыче драгметалла. В послании, доставленном рыбьей почтой, родственница звала его переселяться из Пышмы в Могучую Реку. Здесь срочно требовались специалисты.
«Чего тебе, любезный Окунёк, бездельничать в своей речушке? Рыбалка у вас год от года всё хуже. Рыба дохнет. Золото с незапамятных времён только люди добывают. (Впрочем, как и везде).
А у нас первая в мире артель Водяного Народа организуется. При участии Рыбьего Населения. Я у них коммерческим директором служить буду: шандарахнул Речной Дух моим хвостом по роже одного городского жулика, да сбросил в Реку. Думал, информация, что с башки этого жулика в момент удара считалась, водою смоется полностью.
Однако не так вышло. Многое я запомнила. И главное: связались наши головы. Теперь всё, что этот парень знает, мне известным становится. А знает он, что золота под нашей Рекой видимо-невидимо. Водяным рассказала. Они промысел решили открыть. Такой добычи нигде в мире больше не будет: сразу готовые слитки высшей пробы поднимать станем. Откуда они, я тебе при личной встрече объясню.