Илар запнулся, но видя, что лицо хозяйки все еще выражает интерес к его личности, продолжил с большим энтузиазмом.
- Сейчас работаю техником-пилотом в Экспедиции при Институте Темпоральных Исследований. Заинтересовался историей. Хочу поступать на исторический факультет при нашем Институте. Посчастливилось: удалось попасть в полевую работу. Мне действительно повезло. Мы ведь по большей части все в простое находимся или обслуживаем Опорные Пункты - рутина, а тут - полевая экспедиция, прямой контакт и все такое прочее... Чертовски интересно! Да и для общего развития полезно. Теперь, к примеру, я знаю древнегреческий. Конечно, Гомера в подлиннике мне не одолеть, но объясняться с аборигенами на бытовом уровне могу довольно сносно...
- Слушай, у тебя есть закурить? - неожиданно сказала хозяйка, с надеждой глядя на гостя.
Илар машинально хотел ответить, что нет, что он бросил курить, но тут же вспомнил о сигаретах, специально взятых им с собой для Елены, с которой он был близок когда-то и которую не мог забыть. Та Елена курила. Та Елена вообще много чего делала...
Он расстегнул молнию на поясной сумочке, вытащил сигареты и, стараясь, чтобы движения его не выглядело пренебрежительным, бросил пачку на кровать. Елена проворно выдернула сигарету своими удлиненными наманикюренными ногтями и прикурила ее от масленого светильника, стоящего у изголовья ее ложа. (Ложа любви, подумал Илар.)
- Ах-х-х, какое блаженство! - сказала она, выдыхая медвяный дым и томно закатывая глаза. - Ты даже представить себе не можешь, какую гадость я здесь иногда курила, чуть ли не полынь. Потом пришлось бросить. Все время на людях, сам понимаешь... Ладно, что там вспоминать, лучше посмотри, как я живу, - сказала она и сделала царственный жест рукой, как бы милостиво разрешая гостю обозреть и оценить ее апартаменты.
- Шикарно! - вполне искренне ответил Илар, осматривая мраморные стены, украшенные золотом и лазурным камнем.
Потолок из кедрового дерева был покрыт украшениями из чистого золота с той варварской щедростью, которая была характерна ранним историческим эпохам. В дальнем углу будуара стояла бесценная арфа с инкрустациями из золота и слоновой кости, изображающих животных. Все это могло быть восхитительными музейными экспонатами, любование которыми приносило эстетическое удовольствие. Но постоянно жить в этаком холодном благолепии современному человеку, привыкшему к функциональному дизайну, было бы совершенно невыносимо. Во всяком случае, на его, мужской взгляд.
- Послушай, Елена, - вернулся он к более насущным проблемам, - скажи мне, ради всех богов Олимпа, зачем ты это сделала? Почему ты стала НЕВОЗВРАЩЕНКОЙ? Что тебя прельстило здесь?
- Как это "что"?! Свобода, мой милый, свобода! Возможность реализовать себя как можно полнее. Вот цель, ради которой только и стоит жить. - Она победоносно взмахнула рукой, но лицо ее исказила гримаса отвращения: - Невозвращенка, отщепенка, диссидентка, извращенка - все эти словечки из вашего рабского лексикона есть верный признак потери обществом духовной и физической свободы.
- Если ты намекаешь на Попечителей, то, уверяю тебя, их пришествие, в конечном счете, обернулось благом для землян.
- Плевать на кваков. С ними ли, без них, все равно мы остаемся рабами механизированного общества. - Елена выпустила струю дыма в потолок и вместе с дымом временно улетучился ее обличительный пафос; она склонила голову и посмотрела на собеседника взглядом провинившейся кошки. - Ты прости меня, Илар, я, конечно же, поступила с тобой по-свински... Но у меня не было выбора. Впрочем, я не очень кривила душой, когда решила познакомиться с тобой. Ты мне действительно нравился... и до сих пор нравишься как человек. Но скажу тебе честно, мой идеал - зрелый мужчина. Если ты понимаешь, что это такое. Ну да ладно... Вот так - через тебя - я завела нужные мне знакомства... Я была настойчива, а кое с кем и покладиста... А как я добыла поддельный диплом бакалавра истории - не хочется и вспоминать. - Елена по-женски часто делала нервные затяжки, держа сигарету вертикально. - Вот... и в результате попала я в состав археологической экспедиции Денверского университета. Нас было пять человек, мы изучали Микенскую Грецию XIII века до н. э., прежде чем ей превратиться в руины. Эта эпоха идеально подходила для моих планов. Не буду рассказывать, как я инсценировала свою гибель, важно, что я сумела стать той женщиной, о которой мечтала с детства. Я читала миф о прекрасной Елене, не подозревая, что читала о себе самой...
Елена грациозным движением поднялась со своего ложа, затушила окурок в большой плоской раковине и закурила новую сигарету.
- Поверь, - сказала она, вновь взобравшись на кровать, - мне нелегко было ею стать. Многое пришлось мне испытать, пока я добралась до Спарты. Прежде всего, необходимо было обеспечить себе подходящую "легенду".
- Но как тебе удалось выдать себя за царскую дочь?!
- Я была дерзка. Набралась наглости и заявилась во дворец Тиндарея и объявила ему и его жене Леде о том, что я их дочь, вернее, дочь, которую родила Леда от связи с самим Зевсом. Я поведала им о том, что созревание плода и роды произошли в то время, когда он, Тиндарей, отсутствовал по государственным делам. А он и в правду отсутствовал довольно часто и подолгу. По воле Громовержца, сказала я этим простакам, меня, месячного младенца, перенесли быстрокрылые боги в далекую страну Америку, где и воспитывалась я, пока не стала взрослой. А зовут меня Еленой, прошу любить и жаловать.
Тиндарей был так тщеславен, что сразу поверил, будто сам тучегонитель, могущественный Зевс польстился на его жену. Это ли не лучшее доказательство его, Тиндарея, отменного вкуса. Только царь высказал робкое удивление по поводу того, что любезная женушка словом не обмолвилась ни о чем подобном. - Из уст хозяйки дома вырвался смешок, будто разбился хрустальный бокал; затем она продолжила с воодушевлением:
- Леда, из того же тщеславия, не стала уличать меня во лжи. Мало того, умело подыграла, сказав по поводу своего умолчания, что была связана клятвой, данной богам. Бедный рогоносец вновь поверил своей супруге, как и в первый раз, когда Леда родила ему "от Зевса" сына Полидевка. (Еще один "хрустальный бокал" разбился вдребезги.) Так я начала свою карьеру Елены Прекрасной.
Илар расстегнул ворот костюма, ему было жарко.
- За одно только упоминание об Америке в присутствии местных жителей, - сказал он осуждающе, - тебе может быть предъявлено обвинение в умышленном создании парадокса. Однако мало того, ты, по собственному твоему признанию, активно вмешалась в Историю. А это настолько серьезное преступление, что...
- ...что ты, - едко продолжила Елена его фразу, - как лояльная букашка, считаешь своим долгом сообщить, куда следует.
Глаза ее засветились недобрым огнем. Она решительно погасила сигарету, будто приняла какое-то окончательное решение.
- Не в обиду тебе будет сказано, Елена Владимировна, но вы, русские, только потому всегда страдали, что никогда не уважали закон. Вы природные анархисты и революционеры... И твое увлечение мемуарами этого э-э-э... Савенкофф - лишнее тому подтверждение. - Илар, видя, что его замечания раздражают Елену все больше, смягчил словесный напор. - О'кэй! В угоду вашей природной слабости, я не стану сообщать в Бюро, но ты должна добровольно вернуться со мной... - Он снял с руки запасной браслет. - Вот, взял идентификатор для тебя, чтобы ты могла пройти через охранное поле.
Елена вспыхнула гневом и закричала, сжав кулачки:
- Но ведь это что в лоб, что по лбу - одно и то же! По прибытии ТУДА, меня отдадут под суд. Не-е-т, я не вернусь назад добровольно... - Она зло ткнула пальцем в сторону незваного гостя. - Вот за что я терпеть не могу вас! Ты даже не можешь быть порядочным мужчиной. Одна из причин моего побега как раз и заключается в том, что я искала общество, где человек что-нибудь да значит. Где он реально влияет на мир, где мужчина - рыцарь, который за свою любимую отдаст жизнь! Где женская слабость оборачивается силой, без этих жалких потуг эмансипированных идиоток. - Она перевела дыхание и продолжила с твердостью:
