Огромный бык с круто загнутыми рогами и горбом жира на спине склонился над поверженным Мирзой, обнюхивая и рассматривая противника. Когда его морда уткнулась в не успевший остыть пистолет, животное злобно фыркнуло и громко замычало. Мощная нога с тяжелым копытом поднялась, готовясь припечатать пахнущую смертью железяку, а вместе с ней и сжимающую ее руку. Одновременно голова склонилась немного набок, отчего рог-пика почти уперся в беззащитный живот Рахимова.

– Э-эй! – не помня себя, крикнул журналист и кинулся к зверю.

Животное на мгновение отвлеклось, но и этого хватило, чтобы Мирза откатился в сторону. После чего ящерицей юркнул под днище внедорожника.

Остальные машины были далеко впереди, продолжая преследование и отстрел. Никто из сидящих в них бодигардов не заметил угрозу, нависшую над охраняемым телом.

Градов же оказался один на один с быком.

Это был поистине великолепный экземпляр. Не иначе элитный производитель. От копыт и до холки в нем было почти два метра. И немногим больше от морды до хвоста. Мощный высокий лоб венчали рога, каждый из которых был длиной в локоть взрослого человека.

Странно, однако миндалевидные, опушенные густыми ресницами бычьи глаза не были налиты кровью, как это годилось бы в данной ситуации. Казалось, минотавр являл собой олицетворение спокойствия. Молодому человеку даже почудилось, что бык глядит на него с любопытством и даже какой-то иронией. Дескать, что ж ты, букашка, решил сыграть роль дуба и пободаться?

Что-то удивительно знакомое было в этом взгляде, да и во всем облике животного. Будто Роман где-то уже все это видел.

Ну да, точно. Если б не двусмысленная ситуация, то, наверняка, хлопнул бы себя по лбу.

Белый бык с горбом на спине и колокольчиком на шее. Это же Нандин – ездовое животное и друг Шивы Натараджи, неизменно сопутствующее богу в его космическом танце тандава.

Ну-ка, дружок, может и мы попробуем сплясать?

Но отчего не стреляет Мирза?

– Оминиске! – послышалось из-под «хаммера». – У меня кончились патроны! Ромка, ты не достанешь из бардачка револьвер?

Вот идиот! Как Градов сможет добраться до этого самого бардачка, если путь к внедорожнику перекрыла гигантская туша?

И не ответишь же. Потому как нельзя отвести глаза. Так учил Усто ракс. Иначе нарушится некое зыбкое подобие моста, наведенного между человеком и быком. Зверь должен почувствовать твою силу и уйти или подчиниться.

– Хороший, хороший! – зашептал парень.

Бык шевельнул сначала левым, а затем правым ухом.

– Му-у! – пробурчал негромко.

Градов сделал плавное движение руками, возводя их к небу в жесте мольбы. И одновременно легонько топнул левой ступней.

То ли ему показалось, то ли гигант просто переступил с ноги на ногу, но правое переднее копыто ткнулось в песок. И кисточка хвоста маятником качнулась слева направо.

Кисти Романовых рук уподобились чашам с огнем, а пальцы – язычкам пламени. Стан выгнулся дугой. Ноги начали выбивать некий ритм.

– Му-у-у! – чуть громче фыркнуло четвероногое.

– Твою мать! – прошипел Рахимов. – Чем ты там занимаешься, ишак? Никак, показательные пляски затеял? Нашел время!

Бык, не поворачиваясь, лягнул задней ногой по машине. Металл дверцы, не выдержав, вогнулся.

– Кутак! – завопил благим матом Мирза. – Что творишь? Оно ж бешеных денег стоит!

За первым последовал второй удар. Жалобно дзынькнув, посыпались стекла.

Хозяин внедорожника благоразумно заткнулся.

– Ну-у? – подмигнул (или это показалось журналисту?) гигант.

Романа не нужно было подстрекать к пляске. Она являлась частью его организма.

Шаг влево, шаг вправо. Правая рука вверх, левая вниз, потом наоборот. Пальцы-язычки плещутся на ветру. Таз совершает медленные кругообразные движения. Дыхания почти не слышно, биения сердца тоже.

Зверь качает головой в такт ритму, задаваемому ступнями человеческих ног, попирающих песок. Людское ухо, наверняка, и не уловило бы этого звука. Но не бычье. Оно слышит все и вся.

Слышит удаляющиеся звуки выстрелов.

Предсмертный рев падающих под пулями невест-подружек.

И легкие шаги приближающегося к нему танцора.

Поворот тела вокруг оси.

Носок правой ноги едва не достает до бычьей морды.

Две пары глаз продолжают всматриваться друг в друга.

Ладонь правой руки Романа ложится на мощный лоб точно посредине между двух рогов.

Глаза в глаза.

Левая рука касается холки. Там, где начинает расти жирный горб.

По бычьему телу бежит волна дрожи.

Пальцы-лучики обжигают нежную кожу за ушами животного.

– М..? – короткий прерывистый звук, не успевающий перерасти в протяжное «му».

Вторая пара глаз закрывается. Передние и задние ноги сгибаются в коленях, и несколько центнеров пока еще живого мяса оседают на песок. Пальцы пробегают вдоль шеи, морды, касаются ноздрей, выбивая погребальный ритм и выпивая последние капли жизни…

– Вылезай! – хрипло скомандовал Градов, закончив пляску.

– Что ты с ним сделал? – отряхивая с одежды песок, поинтересовался Мирза.

На всякий случай он не стал подходить к белому зверю, напоминавшему застывшую мраморную скульптуру на фронтоне старинного индуистского храма.

– И они закололи ее, хотя готовы были не сделать этого… – тихо слетел с губ Романа аят.

Выстрелы вдали сначала умолкли, но потом вдруг затрещали с утроенной силой. Что такое? Или на горизонте появилось еще одно скотопоголовье?

И тут… Мама дорогая!

Из неверного сплетения воздуха и света вынырнула гигантская и жуткая фигура. Высокая, метра в три хвостатая тварь с длинной шеей и огромной головой, передняя часть которой напоминала утиный клюв, щедро оснащенный острыми зубами. Передвигалась она на двух мощных трехпалых нижних конечностях. Остальные две были «усохшими» и болтались в воздухе. Между пальцами имелись плавательные перепонки.

Не оно ли разрушило сарай и преследовало несчастных коров?

– Аузу би Аллах![11] – прошептал пораженный Мирза.

Монстр, заприметив прячущихся у «хаммера» людей, щелкнул зубами и издал угрожающий шипящий звук. Его тяжелый хвост вытянулся трубой и завилял из стороны в сторону.

С тыльной стороны зверя уже показались остальные машины, из которых продолжали раздаваться выстрелы. По какой-то непонятной причине ни один из них не достигал цели.

Ящер, потирая «ручки», стал приближаться к остолбеневшим Мирзе с Романом.

Когда он был уже в двух шагах от парней, которые даже ощутили зловонный смрад, вырывающийся из оскаленной пасти, в воздухе возникло сияние, и прямо перед мордой динозавра образовалась гигантская воронка, в считанные секунды проглотившая чудовище.

– Что это было? – переведя дух, уставился на бывшего одноклассника питерец.

– Мираж, нах, – неуверенно ответствовал «мишка Гамми».

Ага, фата-моргана обыкновенная. Отчего же тогда на песке глубоко отпечатались огромные следы трехпалых лап?..

– Ты снова спас меня, – протянул руку Мирза. – Как тогда, в детстве. Помнишь?

Плясун кивнул. Еще бы. С этого же все и началось…

…Они с Мирзой, тогда еще четвероклашки, в сопровождении Рафика отправились на рыбалку.

Парни сели в лодку, а нукер остался на берегу. Так настоял хозяйский сынок. Не успели отплыть от суши, как Рахимов набил кровавые мозоли и вверил управление плавсредством единолично однокласснику. Сам же извлек из-под скамьи маслянистый пакет и принялся за обе щеки уплетать сладости.

– Приятного аппетита! – сквозь зубы пожелал Роман.

– Рахмат![12] – как ни в чем не бывало поблагодарил «мишка Гамми».

– Ты, смотри, наживку не слопай. А то снова останемся без рыбы.

– Я червяков не ем, – резонно заметил Мирза и, прикинув расстояние до берега, скомандовал: – Все, суши весла. Будем якорь бросать.